– Почему? – спрашивает Джин, глядя на Акиру восхищенными глазами. А там есть на что посмотреть, да. Если мы все кто во что горазд и вообще, посиделки в комнате для брифингов – это анархия и беспредел в плане формы одежды, то Акира как всегда в своем костюме. Строгая и уверенная в себе и собственной правоте. Столп общества и капитан нашего хлипкого корабля. На мостике до последнего.
– Потому что Акира так сказала. – поясняет непонятливым Майко: – она у нас тиран и самодур. То есть самодура. Как скажет – так мы все и делаем. Потому что мы то тут все идиоты и не понимаем, что не можешь ты так дольше жить. Ты себя в зеркале то видела? Кожа да кости, жрешь всякую ерунду, солнца практически не видишь, ты так загнешься через пару лет.
– Но мне нравится… – робко пытается отстоять свою свободу Джин.
– Никого не волнует, что тебе нравится. Ты и так уже… натворила. – говорит Майко: – вот бомбануло бы у нашей Сумераги‑тайчо в том зале, да ударила она бы по площади – тебя б на кусочки порвало. И это еще хорошо с нами Акиры не было, вот кто обожает по площади бить. Бум! – она разводит руками в стороны, копируя жест Акиры, который та делает, когда вздымает в небо столб огня.
– Не, интернат не выход. – говорит Иошико: – извините, что встреваю, Акира‑сан, но она ж убежит. Снова.
– Поймаем. – уверено говорит Майко: – накажем и назад приведем.
– А… как именно накажете? – взволнованным голосом спрашивает Джин и ее лицо идет красными пятнами, а дыхание учащается. Майко некоторое время смотрит на нее, изучающе, потом качает головой.
– Молодежь пошла… наказывать их надо. – говорит она: – вот я в свое время…
– Я же знаю, что вы тут… всех наказываете. – опускает глаза Джин: – я же взрослая, я все понимаю. Только… вы все сразу будете… наказывать, или все‑таки по очереди? И… можно очередность выбрать? – наступает тишина, в которой все пялятся на мнущуюся стесняшку Джин.
– Нельзя ее в интернат. – подводит итог Иошико, глядя на краснеющую и бледнеющую Джин: – она там устроит. И в Лагерь нельзя. Там у нас и так разброд и шатание в последнее время, мне только вот этого всего не хватало.
– Скажи‑ка мне, дитя, сколько тебе полных лет. – поворачивается Майко к стесняшке Джин.
– Мне уже шестнадцать. Будет. Или было? – поднимает глаза к потолку Джин.
– Возраст согласия человек прошел. – пожимает плечами Майко: – пусть творит, что хочет. Практически взрослая. Может и заворачиваться не будем? Дадим ребенку денег, вон, на старой квартире у Нанасэ поселим временно? У нас и так дел по горло.
– Так то оно так. – говорит Акира, потирая виски: – но кажется мне, что мы только усугубим…
– А можно мне с вами остаться? – говорит Джин: – вы страшные, но хорошие. Мне даже… Сумераги‑тайчо понравилась… – она опускает голову и заливается краской: – а она же меня самой первой наказывать будет?
Снова тишина. Все смотрят на Джин и молчат. Акира вздыхает. Майко хмыкает. Иошико только глаза округляет.
– Все равно же убежит. – нарушает тишину Иошико: – я таких знаю. Трудные подростки. – она будто упускает тот факт, что и сама – трудный подросток. Думаю, у меня с мамой Иошико было бы о чем поговорить, да. Чаю попить, опять‑таки. Интересно, думаю я, а мама у Иошико симпатичная? Вот с кем я бы сидел долгими летними вечерами на веранде домика у моря и обсуждал, как молодежь от рук отбилась.
– Привязать? – делает предложение Майко, но потом смотрит, как у Джин снова учащается дыхание и машет в воздухе руками: – Не, не, не, никакого привязывания! Это я пошутила!
– Я так понимаю, пороть тебя бесполезно… – говорит Акира, глядя на ёрзающую Джин: – никакого педагогического эффекта не возымеет.
– Ну… почему же. – говорит Джин, не глядя нам в глаза: – я же действительно была плохой девочкой… вы можете и связать меня и выпороть. У меня где‑то и хлыст был.
– Не, пороть мы тебя точно не будем. – говорит Майко: – нам только тебя поощрять не хватало.
Глава 33
– Ну дела. – говорит Акира, после того, как мы уговорили странную девочку по имени Джин остаться у нас на некоторое время. Иошико обещала за ней присмотреть, так что тут у нас вроде порядок. Они ушли, Джин от пережитых волнений начала носом клевать, так что отправили этих двоих спальное место беглянке присмотреть. Временное!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После того, как эти двое удалились, Акира сказала, что она кое‑что откопала. Конечно же у нее были связи в полиции, в СКПУ и еще где‑то. Может не на самом верху, но какой‑то из ее знакомых по институту (семпай) – предоставил довольно много информации по нашей теме. Оказывается, девушка по имени Кикуми Тоторо – действительно существовала, была обнаружена в холле филиала СКПУ в Сейтеки и по этому поводу даже небольшой шум в прессе был. Но шум быстро замяли, сор занесли обратно в избу, все сделали вид, что ничего не было, а расследование идет своим чередом.
Сейчас Кикуми – живет вместе со своим опекуном, некоей Марией Сантос – в пригороде Токио, она получает государственную стипендию, как зарегистрированный маг. У нее слабая способность к передвижению предметов в пространстве. Как она смогла перекинуть сама себя в холл СКПУ – загадка. Видимо пережитый стресс заставил девушку напрячь все ресурсы организма.
– Кстати. – говорит Акира, поправляя свои очки привычным жестом: – существует теория, что способности могут развиваться только в условиях такого вот мощного единовременного стресса, выброса адреналина и кортизола.
Киваю. Понимаю, о чем она. Раз, проснулся от наркоза, а у тебя ни ручек, ни ножек, и даже заорать не можешь. Только хрипеть и глазами моргать. И то – надолго ли? Тут любого кондратий схватит.
– Адрес. – говорит Майко: – адрес ты достала?
– Конечно. – отвечает Акира: – вот только надо ли… кажется у нее все вполне сложилось… воспоминания дурные в человеке пробуждать…
– Но мы ж не просто так. – говорит Читосе: – мы ж ее вылечить можем… можем же, Син?
– Можем. – твердо говорю я. Не уверен в этом до конца, но по крайней мере могу гарантировать – что больно не будет и хуже я точно не сделаю. Может быть, организм теперь воспринимает отсутствие конечностей как «новый порядок» и гомеостаз, может быть и не удастся отрастить ноги и руки, но общее состояние тела я точно ей подниму. И потом – вон Джуна удалось поднять, хотя у него с момента ампутации и нескольких минут не прошло. Ладно, будем пробовать, есть у меня мысли как именно. И во всяком случае, сидеть и ничего не делать – точно не вариант. А так, может и на след какой нападем.
– Кстати, ваш поход по магазинам и подвалам меня на мысль навел. – задумчиво говорит Акира: – а что, если это все‑таки индустрия?
– У меня тоже были такие подозрения. – киваю я: – в противном случае, зачем упаковывать тело в чемодан? Писать номер на нем? Это имеет смысл, если предположить? что в стране существует подпольная индустрия по изготовлению таких вот «кукол» для … определенных нужд.
– Для извращений! – выпаливает с места Иошико. Я качаю головой.
– Нет, это уже не извращения. Извращенец – это я. Ну, может эта новенькая тоже, которая Джин. Есть у нее потенциал, ага. А это вот – уже и не извращения. Это уже больной человек, психопат. Чтобы так поступать, полное отсутствие эмпатии должно быть. – уточняю я, отстаивая гордое звание главного извращенца в команде.
– Не обязательно. – говорит Акира, и мы все смотрит на нее, она видит, что мы не врубаемся в ее посыл и поясняет: – бывают среди магов и такие, у которых их способности зависят от внешних факторов и ритуалов. Если предположить – просто предположить, что существует какой‑то очень мощный маг, которому для своих ритуалов нужны вот такие вот жертвы, ну например живой человек, или даже несколько живых людей в состоянии постоянной фрустрации, то с точки зрения логики – проще набрать таких вот девушек и по стенам их развесить, чем каждый раз по новой собирать.
