поэтому допросить его должны были мы.
Судья Лоран поморщился.
– Можно не настолько подробнее, – сказал он.
– Поначалу мы решили, что свидетели ошиблись, и, если проповедник и сказал нечто еретическое, то сделал это случайно, не подумав. Но позже выяснилось еще кое-что о его деяниях, Ваше Преосвященство. – Вивьен тяжело вздохнул. – Мне вспомнилось, что совсем недавно Гаетан сам стал доносчиком. Он обвинил в колдовстве одну девушку, и я решил спросить о его мотивах. На самом деле, я делал это без конкретной цели что-то выведать, просто хотел задать больше вопросов, чтобы он потерял бдительность и в страхе или по неосторожности все выдал.
Вивьен пристально посмотрел на судью Лорана. Тот вопрошающе кивнул:
– А что за девушка? Кто она? С ней кто-нибудь уже говорил?
– Я говорил, Ваше Преосвященство. И могу вас заверить, она невиновна. Однако о самом Гаетане она поведала занимательные вещи. – Вивьен поджал губы, будто размышляя, стоит ли продолжать.
Лоран закатил глаза.
– И о чем речь?
– Он сказал ей, что она нечестивая, и только костер освободит ее от ада этой бренной жизни и от клетки плоти. Также он сказал, что она все равно вернется сюда вновь, чтобы пережить ад, и так будет повторяться вечно. А другие свидетели слышали, что он призывал отказаться от мирских благ, чтобы жить в аскезе, потому что мирское – от сатаны. Ничего не напоминает?
Вивьен знал, что этот ход будет выигрышным, даже несмотря на то, что на деле речи Гаетана если и напоминали катарскую ересь, то очень отдаленно. В ответ вздрогнул даже невозмутимый Ренар, резко переведя на друга уничтожающий взгляд. Глаза Кантильена Лорана также помрачнели. Он потер острый гладко выбритый подбородок и нахмурил брови.
– Ты сам знаешь, что это может мне напоминать, – пробормотал он.
– Я встревожился не меньше вашего, – с серьезным видом кивнул Вивьен. – Потому и решил позвать ту девушку в качестве свидетельницы. Знаю, это не дозволено, – он смиренно опустил голову, – но я понимал, что при ней Гаетану будет тяжелее врать и изворачиваться. К несчастью, я прогадал: увидев свидетельницу, Гаетан будто онемел и вовсе отказался произносить хоть слово.
Лоран кивнул.
– И мы подбираемся к тому, почему развязать ему язык стало для вас проблемой.
Вивьен напустил на себя виноватый вид.
– Я хотел применить к нему один из легких методов допроса – окунуть его пару раз головой в корыто с водой, припугнуть. Для него этого было бы достаточно, он бы во всем сознался… как мне казалось. – Вивьен покачал головой. – Однако он рванулся в воду, нарочно вдохнул ее и покончил с собой. Я не сумел его спасти, чтобы продолжить допрос. По правде говоря, я не был готов к чему-то подобному. Среди арестантов попадается не так уж много самоубийц, большинство хочет жить.
Лоран недоверчиво приподнял одну бровь.
– Твое замешательство я понимаю. Если ты говоришь правду, конечно. Но у арестанта порваны сухожилия на лодыжках и вывихнуто плечо, – напомнил он. – Как ты это объяснишь?
– Похоже, лодыжки он повредил, когда вскочил и ринулся в воду. Улучил момент, пока я наклонился, чтобы отстегнуть ноги, и… не стал дожидаться.
Лоран поморщился.
– Это ведь должно быть жутко больно. Как может человек специально устраивать себе такие муки?
Вивьен пожал плечами.
– Если он вознамерился умереть, ему, должно быть, было все равно. А возможно, он рассчитывал, что ремни разорвутся. Они и разорвались, к слову, просто… чуть позже, чем сухожилия. – Он тоже скривился. – Но вы правы, это наверняка жутко больно. Что до его плеча, – Вивьен виновато потупился, – боюсь, это случилось из-за меня еще до начала допроса. Он сильно вырывался и, видимо, я… переусердствовал, сдерживая его.
Лоран перевел испытующий взгляд на Ренара.
– Так и было?
– Я был вынужден удалиться с допроса, Ваше Преосвященство, – буркнул Ренар.
– Его там не было, – кивнул Вивьен. – Ему нездоровилось. Мы оба сочли, что инквизитор, которому нездоровится, не очень хорошо повлияет на ход допроса. Тем более такого простого… как нам поначалу показалось.
Ренар недовольно скрипнул зубами, но ничего не сказал.
Кантильен Лоран усмехнулся.
– Вот как, – выдохнул он. – И как сейчас твое самочувствие, Ренар?
– Сносно, ваше Преосвященство.
Несколько мгновений судья Лоран внимательно смотрел на своих подчиненных, а затем, тяжело вздохнув, махнул рукой.
– Ладно, Бог с вами. Если Гаетан начал выдавать что-то, похожее на ересь катаров, туда ему и дорога. Нам только еще одного катарского проповедника не хватало. – Он поморщился. – В этом случае понятно, почему он предпочел утопление костру.
– Я на его месте поступил бы так же, – примирительно сказал Вивьен, тут же удостоившись уничтожающего взгляда судьи.
– Радуйся, что ты не на его месте, – строго сказал он.
– Разумеется, – серьезно кивнул Вивьен.
Лоран устало потер переносицу. Похоже, он прекрасно понимал, что подопечные ему чего-то недоговаривают, но знал он и то, что от катарской ереси им хочется держаться как можно дальше. В этом он их упрекнуть не мог.
– Ладно, – вздохнул он. – Пошли вон. Оба. Чтоб глаза мои вас тут не видели, уяснили? – Сердито нахмурившись, судья Лоран указал им на дверь.
– Да, ваше Преосвященство, – хором отозвались инквизиторы и спешно покинули кабинет.
Оказавшись на улице, они некоторое время провели в молчании, затем Ренар повернулся и недовольно толкнул Вивьена в плечо.
– Зачем ты это сделал? – почти обиженно воскликнул он.
Вивьен изумленно приподнял брови.
– Сделал что?
– Свел все катарской ереси, – прошипел Ренар, подозрительно оглядевшись по сторонам. – Ансель до сих пор в бегах, и эта история с катарами все еще висит над нами тенью. Обязательно, что ли, было напоминать про это Лорану? Соскучился по роли арестанта?
Вивьен примирительно вздохнул и положил другу руку на плечо.
– Ренар, прости, – искренне попросил он. – Я не хотел задеть тебя этой ложью. Но ведь Лоран не оставил бы расспросы, услышь он любую другую версию. Мне пришлось…
– Иди к дьяволу! – сплюнув на дорогу, прошипел Ренар. – Тебе не пришлось, ты просто воспользовался тем, что отравило нашу жизнь. Одного не могу понять: неужто это совсем не отравило твою?
Не дожидаясь ответа, он резко повернулся и зашагал прочь. Вивьен сжал руки в кулаки, с трудом совладав с приступом злости, и нагнал друга.
– Постой! Ренар! Да стой же ты, черт тебя возьми! – Он преградил ему путь и спокойно выдержал пылающий злобой и обидой взгляд друга. – Послушай, я не знал, что история с Анселем так сильно задела тебя.
– А тебя, хочешь сказать, не задела? – угрожающе тихо спросил Ренар.
– Ну… меня не кривит от одного упоминания ее.
Ренар побагровел.
– Вот как? А должно бы! – Он всплеснул
