— Не понимаю, полковник, как это можно сделать практически? — недоумевая спросил барон. — Предприятия расположены в центре России. Если русские будут находиться во враждебном нам лагере, то их правительство не разрешит мне вывозить медь.
— Да, совершенно правильно. Это так и будет, — согласился полковник. — Но мы должны принять меры, чтобы в таком случае и сами русские не получили меди.
— Вы предполагаете в случае войны остановить работу предприятий? Вы, как видно, забываете, что русские могут их просто-напросто конфисковать?
— Не беспокойтесь, барон, — спокойно ответил Темплер, — генеральный штаб учел и то и еще многое другое, что вам предстоит еще сделать. — Выражение его лица опять сделалось угрожающе-надменным.
«Это уж чересчур, — морщась от боли и начиная не на шутку сердиться, подумал барон, — он начинает командовать мною, как подчиненным. Однако интересно, чего все-таки он добивается?»
— Поскольку речь идет о серьезных вещах, я попрошу вас говорить яснее, господин Темплер.
— Хорошо, — после некоторой паузы ответил Темплер. — Коротко говоря, мы должны немедленно подготовить к разрушению все ваши русские предприятия. И больше того, — оживляясь, но не повышая голоса, продолжал полковник, — нужно еще принять меры, чтобы этих предприятий было как можно больше.
Барон посмотрел на него удивленно.
— То есть, как это разрушить предприятия? Это же деньги. И потом какой же интерес приобретать другие предприятия, если их все равно собираются разрушать? Я еще раз прошу вас, полковник, растолковать мне, в чем дело?
Достав сигару и неторопливо обрезав кончик ее, гость закурил. И только затянувшись, он попросил разрешения курить.
Барон был раздосадован этой неучтивостью, но ничем не выдал своего настроения. Никто еще в его доме не вел себя Так нахально. «Стоит ли мне с ним вообще продолжать разговор?» — думал Уркварт.
— Вы, конечно, вправе интересоваться деталями, — дымя сигарой, продолжал между тем полковник, — но я прошу вас иметь в виду, что это величайший военный секрет. По существу, небольшая часть нашего военного плана.
— Позвольте, полковник, о каких планах вы говорите? Предприятия принадлежат концерну, где хозяином являюсь я, и без меня никто не имеет права строить свои планы в расчете на эти предприятия, в том числе и штаб.
Полковник вздохнул и с сожалением посмотрел на собеседника.
— Извините, сэр, но я должен огорчить вас. Позвольте вам доложить, что этот вопрос включен в план генерального штаба, а план утвержден министром и одобрен правительством Великобритании. Следовательно, споры здесь совершенно бесполезны. Повторяю, — полковник в первый раз за всю беседу повысил голос, — мы должны немедленно подготовить к разрушению все наши предприятия на Урале и в Сибири. Что касается ваших интересов, то позвольте доложить, — наклонившись, многозначительно добавил полковник, — вы не будете скомпрометированы в глазах правительства, подарившего вам титул барона… Когда потребуется, предприятия будут взорваны руками русских революционеров, а убытки оплатит побежденный враг. Такова первая часть интересующего нас вопроса. А сейчас разрешите перейти ко второй части, — не останавливаясь и не давая барону возможности задавать вопросы, продолжал Темплер. — Мы в свое время поручили мистеру Петчеру сообщить кое-какие интересующие нас сведения об Урале. Кроме того, мы просили его поинтересоваться покупкой и арендой нескольких уральских предприятий. Так вот, мистер Петчер сообщил нам об очень интересной возможности… Он рекомендует купить расположенное по соседству с вашими владениями так называемое Ургинское урочище. Это предложение кажется нам очень важным. Несомненно, такая сделка впоследствии заставит русских продать вам или передать в концессию еще четыре крупных завода.
Барон безнадежно махнул рукой.
— Это не ново. Я пытался совершить такую покупку несколько раз, но русское правительство всячески этому противодействует. Петчер не только не открыл Америки, но он и Урала еще не знает.
— Вы считаете такое мероприятие безуспешным, даже в том случае, если за это возьмемся мы и правительство? — иронически спросил полковник.
— Нет, что вы, я так не думаю. Наши банки и наше правительство всесильны. Стоит им захотеть, и тогда все пойдет по-иному…
— А если мы привлечем к этому делу еще английскую дипломатию и наше влияние на отдельных правящих в России лиц, что тогда будет? — спросил все с той же иронией Темплер.
— Тогда?… Тогда эти предприятия будут наши, — заключил барон, — и вместе с этим мы приобретем такие позиции, которые позволят нам приступить к полному освоению богатства Урала и Сибири.
— В перспективе это так и намечается, — самодовольно улыбаясь, подтвердил Темплер. — Вы совершенно правильно оценили наши намерения. А скажите, не считаете ли вы необходимым созвать конференцию предпринимателей, заинтересованных в российских капиталовложениях?
Уркварт недовольно пожал плечами. Это предложение коренным образом противоречило его планам. У него не было никакого желания раскрывать карты своим противникам.
— Лично я не вижу в этом никакой надобности. Конференция будет простым препровождением времени: никто не захочет открывать свои намерения конкурентам… — сдержанно ответил он.
— Вот здесь, барон, позвольте доложить, вы не правы, вернее, вы не учли настоящего смысла нашего предложения, — возразил Темплер. — Конференция будет созвана как раз для обратной цели. Она должна разработать мероприятия по устранению излишних трений между английскими предпринимателями и разграничить сферы их влияния. Вместе с тем, конференция должна создать центр, связанный с влиятельными русскими кругами, который будет оказывать вам необходимую помощь в постепенном, но все возрастающем наступлении английских капиталов на русскую промышленность. Одной из следующих задач этого центра будет также борьба против американского капитала, рвущегося сейчас в Россию с неудержимой энергией.
Хотя у барона и были свои, несколько иные взгляды на проникновение американских дельцов в Россию, все же он решил не касаться этого вопроса.
— Меня покоряет ваша логика, мистер Темплер. Я почти ничего не могу возразить… У вас все так разумно спланировано. Мне начинает казаться, что военный мундир не является вашим настоящим одеянием. Вы больше предприниматель, чем офицер.
Полковник слегка улыбнулся и хотел что-то сказать, но передумал. Зажигая погасшую сигару, он ловко перехватил левой рукой отвалившийся пепел и, не найдя на столе пепельницы, бросил его в вазу.
Эта выходка снова возмутила хозяина. Несмотря на его заманчивые предложения, полковник вызывал у барона отвращение и, как ни странно, — некоторую боязнь.
«Ведет себя, как хам, — злился барон, — все у него решено и подписано! Правда, логично, но вместе с тем чрезвычайно нахально. С ним нужно быть осторожным», — решил он про себя.
Между тем полковник поднялся и начал прощаться.
— Итак, разрешите, мистер Уркварт, считать все интересующие нас вопросы согласованными, — сказал он, тяжело подавая руку. — Детали мы уточним с мистером Греем. Я буду ждать его сегодня к семи вечера. А вам искренне советую: не теряя времени, напишите мистеру Петчеру письмо. Пусть он съездит к своему соседу — помещику Якушеву, это кузен министра, и попытается через него устроить сделку.
— Это посредничество может обойтись довольно дорого.
— Включите расходы в графу издержек на войну, вам их возместят. — И, как будто под непомерной ношей, согнувшись и тяжело ступая, полковник пошел к двери.
Вечером, посоветовавшись с женой, Уркварт решил уехать к началу туманов за океан лечиться.
Сборы начались без промедления, но через два дня барону доложили, что его просят остаться в пределах Англии.
Взбешенный, барон явился в министерство. Там к нему отнеслись участливо, успокоили и провели к самому министру. Жирный, с заплывшими глазами и отвислым двойным подбородком, министр долго куда-то звонил. Переговорив с несколькими лицами, министр вызвал к себе секретаря и потребовал заявление Уркварта. Не читая принесенного дела, он сделал на нем какую-то пометку и снова отдал секретарю.
— Не отчаивайтесь, мистер Уркварт, — равнодушно сказал министр, — возможно, что все еще уладится. Я приму необходимые меры. Окончательный ответ вы получите завтра.
— Но в чем дело? — возмущался еще не совсем остывший от гнева барон. — Кто имеет право меня задерживать?
Министр сделал предостерегающее движение, смысл которого был Уркварту не ясен. Он встал и откланялся.
Через день высокопоставленное лицо объявило барону, что сложившаяся международная обстановка требует, чтобы все действительные патриоты, в том числе, конечно, и барон, несмотря ни на что, находились сейчас в пределах своей империи. По этой причине ему и не может быть выдана виза на выезд за границу.
