за кулисами от нетерпения – так сильно ему хочется поскорее оказаться там, где вот-вот заиграет музыка и уже дожидается настроенный часами ранее микрофон.
– Ну что там? Готова? Сколько можно красоту наводить, ты и так пушка, – прыгает он возле меня в захламлённой давно никому не нужным мусором подсобке, в которой мы отвели себе уголок, чтобы переодеться.
– Нечаев, не мельтеши. Бесишь, – шипит Софа, вырисовывая мне стрелки.
Можно считать, что я обзавелась личным визажистом? Хорошо когда твоя подруга профессионально занимается макияжем и возит с собой громоздкий сундучок косметики.
Правда брови выдёргивает с азартом садиста. Ещё ехидно приговаривает: "ни чо, ни чо, до свадьбы доживёт". Это, называется, Софа, уже гораздо позже всё же согласившись включиться в суровые будни этого мира, сообразила, чей всё-таки жених заскакивал на огонёк.
– Не могу не мельтешить. У меня шило, – Нечаев и правда жутко суетливый. Десять раз всё перепроверит, на одиннадцатый начнёт заново перешнуровывать свои кроссы от "Лоро Пиано".
У нас сегодня спорт-стайл: он в спортивных штанах, я в них же. Было как-то единогласно решено, что каблуки и мини-юбки с данными декорациями будут плохо сочетаться, а так универсальный вариант. Стильно, практично, в тандеме.
Этот комплект мужского/женского с одинаковыми цветными вставками и логотипом группы на груди заранее шился на заказ на одну из запланированных встреч на музыкальном канале. Одевался всего один раз и я про него даже и не вспомнила бы, если бы Тима не проследил, чтоб его привезли с остальными вещами из хауса.
– Шило? – иронично хмыкает Софа. – Тебя обманули, у тебя там весь швейный цех засел. Могу добавить комплектом ещё раскалённую плойку, а?
– Зачем? Накручивать мне волосы на заднице?
Тихонько хихикаю, за что тут же зарабатываю нагоняй.
– Ччч, а ты чего трясешься? – бурчит Каминских. – Ща шмальну в глаз, пойдешь петь с повязкой.
– Ты чего такая нервная? Гера посадил на сексуальную диету? Приём допинга строго по праздникам и в нечётные понедельники? – Тима горным сайгаком отпрыгивает к двери, когда угрожающе тянутся за плойкой. – Молчу-молчу. Рот на замок, все дела, – обещания хватает ровно секунд на пять. – Но мне как бы не ответили, она готова?
– Почти.
– Почти – это как?
– Ты слишком воодушевлённый для того, кто не хотел устраивать "благотворительных" акций, – замечаю я подозрительно.
– Уже хочу.
– Что так?
– Ну а чё? Просто так чтоль корячился и бабла спустил? Одна транспортировка подтанцовки набежала на кругленькую сумму.
Надо полагать. Оплатить дорогу в обе стороны для доброй дюжины людей – только его кошелёк такое бы и потянул. И это без учёта гонорара танцорам.
– Тебя никто не просил.
– Я сам себя попросил.
– Инициатива наказуема, не слышал?
– Не слышал. Значит, чушь.
– Естсна. Подход из оперы: если я не слышал об освежителе воздуха – значит, великие умы его ещё не изобрели. По другому газовую атаку, остающуюся после тебя обычно я лично объяснить не могу, – Софа завершает свои труды последними штрихами наложенного на губы блеска и отточенным движением засовывает кисточку точно в зажатый в зубах тюбик. – Принимайте работу. И только попробуйте сказать, что криво. Ведро с водой на башку вылью.
– Превосходно. Изумительно. Шикарно. Она просто космос. Пошли уже, – нетерпеливо тянут меня за руку, едва не роняя с хлипкого табурета.
– Да где горим? Ещё есть время!
– А я хочу, чтобы ты кое-что прежде увидела.
– Что ещё ты там придумал? Созвал все местное СМИ? – тяжко вздыхаю, лавируя в узком проходе между разминающимися танцорами. Им тоже далась установка сильно не оголяться… сказала я, поправляя свой короткий топ без бретелек.
– Не совсем.
Не совсем. Здорово, уже можно переживать?
Осторожно выглядываю из закулисного коридора на пока пустующую обновлённую сценку, подсвеченную фиолетовым. Прожекторы, неоновая подсветка, дым-машина. Баннер, на котором мы, кстати, смотрится весьма гармонично. На что смотреть-то?
Стоп, а что за галдёж?
– Ааа… – территория танцплощадки у Летнего театра небольшая и сейчас она не только отгорожена барьерами на зоны, которых сроду никогда не было, но и буквально забита людьми. Настолько, что некоторые самые смекалистые не стали толкаться и забрались на крыши припаркованных за ограждением машин. – Это как… Так… Ты где столько массовки набрал?
Нечаев с самодовольным видом закидывать руку на моё плечо.
– Какая массовка, малыш? Обижаешь. Просто кинул клич в нашу группу и у себя в профиле. Бесплатный концерт под открытым небом и раздача автографов после. Кое-кто откликнулся. Поздравляю, – ласково теребят меня за щеку. – Ты сегодня пришла на свой первый и, возможно, последний сольник. А то ж до зимы не доживёшь, укатишь кирзовые сапоги драять, да так и не прочувствуешь, каково это: когда все приехали в тьмутаракань исключительно ради тебя.
Глава седьмая. А что было-то?
– Я… Ты…
– Когда за минуту до выхода заплетается язык – это плохая примета, – меня легонько встряхивают. – Собирайся с мыслями, Пуль. Нас ждут великие дела. Считай, это мой подарок тебе… на свадьбу, – последнее слово даётся Тиме непросто.
У меня только один вопрос. Короткий, но ёмкий.
– Зачем?
– Раз уж подвернулась возможность: хочу, чтоб ты почувствовала в полной мере то, чего добровольно себя лишаешь, – ласково чиркнув меня по подбородку, ободряюще подмигивает он. – Ну и себя красивого показать надо, да, – звучит привычно нарциссично, однако это в данный момент не более чем попытка стряхнуть мою растерянность. Мы оба прекрасно это понимаем. – Так что, готова? Или отменяем всё к чертям и убежим куда подальше без оглядки, затерявшись на недельку-другую? – с ехидцей щурясь протягивают мне микрофон.
– А перед поклонниками как будешь оправдываться?
– Никак. Зов любви непредсказуем – они поймут.
Не поймут.
