Незнайка лежал в своей койке, и его опять разрывали противоречивые мысли и чувства. Казалось бы, произошло всё то, о чём они с Пёстреньким мечтали ещё в Цветочном городе: море, шторм и даже пираты. Это было настоящее морское приключение. Но одно дело листать книжки с картинками и фантазировать, а другое — попасть в лапы самых настоящих морских разбойников, в существование которых, если честно, Незнайка до этого особенно и не верил. И самым ужасным было то, что в плен попали вовсе не Незнайка и Пёстренький, которые больше всех кричали об опасностях и приключениях, они-то как раз лежали в тёплых постелях, а такие серьёзные коротышки, как Знайка и Пилюлькин, не говоря уже о малышках, которых и брать-то на корабль по морским правилам не положено… Потом Незнайка вспомнил, что так и не рассказал Пёстренькому о своей недавней догадке. Мысль о том, что коротышки в чёрных плащах — вовсе не коротышки, не давала ему покоя. И Незнайка решил всё-таки поделиться своими соображениями с Пёстреньким. Он повернулся лицом к приятелю и, убедившись, что тот не спит, сказал:
— Ты о чём сейчас думаешь?
— Да так. Ни о чём, — равнодушно произнёс Пёстренький.
— Ладно, ты, главное, не падай духом. Всё ещё, может быть, обойдётся.
— А я и не падаю.
— Ты вот что, послушай-ка меня внимательно… — Незнайка подбирал нужные слова.
— Короче говоря, те коротышки — вовсе не коротышки, а механические роботы!
— Да ну! Чего же они не потонули?
— Где?
— В море, где же ещё?.. Не в стакане с чаем, небось.
— А с чего бы им в море тонуть?
— Ну, ты ведь сам говоришь, что они железные.
— Ну и что?
— Чего же они не утонули?
— Где?
— Ну в море, в воде, откуда их выловили! Ты что, нарочно меня разозлить хочешь?
Тут до Незнайки наконец дошло, что Пёстренький имеет в виду тех коротышек, которых сегодня выловили из моря, а совсем не тех, которых он имел в виду.
— Тьфу ты, запутал меня совсем! Я же тебе говорю про тех, которые с летающего блюдца, а ты мне «утонули»!
— А-а… Так, значит, те, которые из моря, нормальные коротышки?
— Надо полагать, нормальные…
— Ну, тогда и волноваться нечего. Я-то думал, что у нас на «Стрекозе» ещё какие-то роботы…
Незнайка принялся объяснять всё сначала, и Пёстренький был вынужден согласиться, что те коротышки на самом деле могут быть роботами. Он уже несколько раз видел роботов в Солнечном городе, хотя там роботы всё-таки больше были похожи на железные машины, чем на коротышек.
— Что ж, может быть, — сказал Пёстренький. — Раз уж наука шагнула так далеко, то почему бы не придумать роботов, похожих на коротышек. Тут и удивляться совершенно нечему. Только ты, самое главное, расскажи обо всём этом Винтику.
Решив утром так и поступить, Незнайка заснул.
Утро не принесло никаких новостей: подтверждения на радиосигналы не последовало, на экране локатора за ночь ничего не появлялось, а вытащенные из воды малыши ещё не проснулись. Незнайка, как и собирался, высказал Винтику свои догадки по поводу роботов. Винтик выслушал его очень внимательно и похвалил за сообразительность:
— Молодец, Незнайка, соображаешь. Я и сам над этим много думал. Нам бы только их разыскать, а уж там как следует разберёмся, кто они такие на самом деле и что у них внутри…
К полудню проснулись спасённые коротышки и сразу же попросили каши.
— Дайте, братцы, каши поесть! Честное слово, неделю ничего кроме бананов и кокосов в рот не брали!
Им наварили густой манной каши, щедро заправили её маслом и солью, дали по здоровенному ломтю чёрного хлеба. Новые пассажиры умяли кашу в считанные минуты, запили чаем и откинулись к стенкам каюты. Малышки принесли им выстиранную и выглаженную одежду, потом все собрались в кают-компании и приготовились слушать.
— Меня зовут Перчик, — представился чернявый малыш с пышной, будто сделанной из проволоки вьющейся шевелюрой.
— А меня зовут Кренделёк, — сказал белобрысый вихрастый малыш с огромной, зачёсанной набок чёлкой и вздёрнутым носом.
Оба всё ещё выглядели напуганными и растерянными.
— Мы сами из Ромашкина, — начал рассказывать Перчик. — У нас растёт очень много ромашек. Мы делаем из них буквально всё: ткани, клей, строительные материалы, резину, лекарства…
— Погоди, — перебил его Кренделёк. — Этак ты до вечера ничего не расскажешь, давай лучше я.
— Пожалуйста, рассказывай, если тебе очень хочется, — нехотя согласился Перчик.
— Только ты, я боюсь, что-нибудь упустишь…
И малыши, перебивая друг друга, рассказали о том, как «цирики» подхватили их на «летающее блюдце» и заставили работать на каменоломне. Как они сбежали, как мастерили плот, а потом на море попали в шторм. Как целый день их швыряло по волнам, а потом неожиданно пришло спасение…
Происходящее на острове, со слов беглецов, было столь ужасно и невероятно, что изумлённые путешественники некоторое время сидели молча. Первой тишину нарушила Кнопочка.
— Скажите, а вы не видели там, среди пленников, наших друзей: Тюбика, Гуслю, Кувшинку, Ласточку?.. — спросила она.
— Да ведь мы уже почти неделю как беглые, — пояснил Кренделёк. — Вполне возможно, что ваши друзья теперь на острове. Туда ведь почти каждый день привозят новых пленных…
— А давно это началось? — спросил Винтик.
— Нет, недавно, мы были в числе самых первых…
Расспросы продолжались весь день, и путешественники узнали о чёртовом колесе, подземной фабрике, директоре, бамбуковой хижине, хрустальном шаре, пиратах и дикарях. И всё это не объясняло главного: что же на самом деле происходит на проклятом острове? Откуда взялись эти «цирики» — то ли роботы, то ли коротышки — и их директор? Чего они добиваются и почему острова нет на современных картах?..
Подтверждения радиосигналов в течение дня не последовало, и ещё одна ночь прошла в неопределённости и тревоге.
Глава двадцать шестая
ПОНЧИК СОВЕРШАЕТ ДИВЕРСИЮ
Этой ночью Пончику опять приснился кошмарный сон. Сначала он увидел, что дверь в его комнату отворилась и из серебристого сияния прямо перед ним возникли несколько тех самых роботов, которых он видел ещё во время первой стоянки «Стрекозы». Мёртвой хваткой они взяли Пончика под руки и потащили по коридору к выходу. Он отказывался идти, упирался, волочил ноги, но механизмы были неумолимы. Пончик силился крикнуть, позвать на помощь, но как он ни тужился, крика не получалось, и он только едва слышно жалобно скулил. Над водой висела летающая подводная лодка со страшной оскалившейся акульей мордой. Роботы бросили Пончика в руки поджидавших на мостике пиратов, и те, рыча и хохоча, принялись щекотать его острыми ножами. Потом они полетели к острову. Освещённый зловещим лунным светом остров представлял собой гигантскую каменную пирамиду, на которой, как муравьи, копошились пленённые коротышки. Они долбили камни и перетаскивали их с места на место. Наверху пирамиду венчал огромный хрустальный шар, который направо и налево разил коротышек своими ужасными лучами. Вокруг, на узком песчаном берегу с редкими пальмами, пирамиду плотным кольцом окружали дикари.
Размахивая копьями, они шумно улюлюкали, визжали и верещали, ритмично притоптывая под монотонный стук барабанов. Как только сражённый лучом коротышка скатывался к подножью пирамиды, дикари набрасывались на него, привязывали к шесту и тащили на костёр.
Летающая подводная лодка снизилась, и пираты бросили Пончика на прибрежный песок. Тут же быстро, пока увлечённые своей жертвой дикари его не заметили, он полез вверх, цепляясь руками и ногами за каменную поверхность пирамиды.
Вскарабкавшись почти на самый верх, он понял, что, если сейчас же не начнёт работать, шар ударит по нему лучом и он скатится в объятия дикарей. Пончик стал озираться в поисках какого-нибудь инструмента. Но все сосредоточенно работали, и никто не собирался уступать ему свою кирку или лопату. Понимая, что стоять без дела очень опасно, Пончик схватил первый попавшийся камень, перенёс и положил его в другое место. Мучительно осознавая, что он делает совсем не то, что требуется, а что требуется — ему никто не объяснил, Пончик тихонечко спросил у одного из работающих: «Слышь, чего делать-то надо?» Тот взглянул на него без интереса и голосом робота сказал тарабарщину: «Надо строить моноклинную сингонию». «Чего-чего?» — спросил Пончик, но коротышка уже не обращал на него внимания и сосредоточенно работал киркой. Кого-то ещё неподалёку сразил луч, и сразу внизу заиграл огонёк и запахло палёным. Пончика передёрнуло от ужаса и отвращения, он схватил самый большой камень и понёс его куда глаза глядят.
Ощущение неопределённости было ещё мучительнее, чем страх. Все вокруг него понимали условия игры: знали, что именно от них требуется, и усердно работали.
