серьезность, Нора почесала кончик носа. – Боюсь, от моего английского у вас отвалятся уши.
– Не отвалятся, – успокоила ее Даша. – Мы же ни слова не поймем.
– Эдгар Аллан По годится?
Не прошло и двух минут, как появились Светка и Кир с шестью банками пива. Еще через минуту подвалил Алекс. Он притащил еще четыре банки.
– Аркадий убьет меня, если узнает. Но Зиночка так добра…
Замогильным голосом Нора декламировала поэму Эдгара По, думая только о том, как бы не рассмеяться, как вдруг услышала низкое и звучное:
– Nevermore!
И даже вздрогнула от неожиданности.
На террасу, перемахнув через перила, приземлился Герман.
– О господи! – воскликнула Лера. – Ты с неба, что ли, свалился?
– Наоборот. Я прятался за кустом.
Вслед за ним из укрытия выбрался Леонид. Наверное, они сделали круг по территории и подошли к Бараку со стороны изолятора. Кир молча протянул им по банке «Невского» светлого.
И вот уже все, кому не хватило стульев, сидят на чем попало – на перилах ограждения, а то и просто на дощатом полу, – пьют пиво, дурачатся, рассказывают неприличные анекдоты, хохочут, перебивают друг друга…
Решив, что становится слишком жарко, Герман снял свою любимую клетчатую рубашку и остался в белой футболке с коротким рукавом. Развалился на стуле, нагретом солнцем, откинул голову на спинку, закрыл глаза. Но и с закрытыми глазами, должно быть, чувствовал на себе пламенные взгляды юных красоток, тоже начавших понемногу освобождаться от лишних одежд.
– Из него получилась бы роскошная женщина, – вдруг ни с того ни с сего брякнула Влада. – Если бы он, к примеру, вздумал поменять пол.
– Носить колготки, накручивать волосы на бигуди, брить ноги и зону бикини. – Он усмехнулся, не открывая глаз. – Спасибо, я лучше помру некрасивым.
– Нет, правда, – Владу поддержала Светлана. – Девчонка получилась бы хоть куда.
– Хоть куда – это куда?
Взрыв веселого смеха, шепот, движение за спиной… Это что, заговор?
– Держи его, Кир.
Герман открыл глаза, оттолкнулся от спинки стула, но его удержали и усадили на место. Впереди стоял Алекс, позади – Кир.
– Руки назад! – скомандовал Кир. – Давай сам, чтобы я не причинял тебе боли.
Сознавая обоснованность этого требования, Герман заложил руки за спину, точнее, за спинку стула.
– Козлы.
– Ты не в том положении, чтобы хамить, – доброжелательно напомнил Кир. Оба запястья Германа тотчас оказались в тисках его пальцев. – Так что помалкивай.
– Козлы, – с наслаждением повторил Герман. И мгновение спустя: – Молчу! Молчу!
Взяв расческу, Влада разделила на пробор густую блестящую массу его темных волос, аккуратно расчесала по всей длине и заплела по обе стороны от лица две тоненькие индейские косички. Разыгравшаяся Светка грациозно перегнулась через перила, сорвала большой ярко-красный цветок гибискуса. Подошла, усмехнулась надменно, и, погладив Германа по голове, вставила короткий стебелек цветка в одну из косичек. Зрители восхищенно ахнули.
– Лечь не встать! – выразила общее мнение Даша. – Лера, можно я сбегаю за фотоаппаратом?
Герман затрясся от смеха – она побежит за фотоаппаратом!.. Тряхнул головой и красный цветок упал на освещенный солнцем пол террасы.
– Это что еще за фокусы?
Подобрав цветок, Светлана вплела стебель в косичку старательно, как ленту. Влада тем временем сбегала в корпус и вернулась с расшитой бисером косметичкой. Порылась, достала черный контурный карандаш.
Сидя на стуле с заложенными за спину руками, можно сказать, один на один с целой оравой половозрелых девиц, Герман вздохнул. Что он мог поделать? Только еще раз как следует потрясти головой и сбросить чертов цветок.
– Так. – Светлана встала перед ним руки-в-боки. – И долго это будет продолжаться?
Справа к нему приблизилась Влада, одной рукой надавила ему на лоб, а другой приготовилась нанести на край века черную «стрелку».
– Закрой глаза, Герман.
Но он уклонился от ее руки.
Влада обиженно нахмурилась.
– Сейчас он станет послушным, – пообещал Кир. – Один момент.
Герман показал ему средний палец и тут же вновь крепко сжал кулаки.
– Когда надоест, просто скажи «хватит».
Играя зажигалкой, Леонид исподлобья поглядывал то на Германа, то на Владу, то на Дашу, то на Светлану. Переводил взгляд с одного лица на другое. Герман же смотрел… да, теперь он смотрел только на Нору. Он не пытался понять, нравится ли ей игра. Он был уверен, что нравится.
– Ну, знаешь, – протянул Кир. – Уважаю.
Уважение побудило его пересмотреть подход к делу, в результате чего буквально через пару секунд Герман завопил:
– Простите, сэр! Я больше не буду подкладывать кнопки на стул господина директора! Я раскаиваюсь!
– Волшебное слово, – потребовал Кир, следуя правилам игры.
– Слово? О черт…
– Ты должен сказать «хватит», – подсказала Даша.
– Хватит! Хватит! – Он выпрямился на стуле, растирая онемевшую кисть. – Слушай, как ты это делаешь? Научи меня, будь другом.
– Научу, – усмехнулся Кир, озираясь в поисках непочатой банки пива. Таковой не оказалось. – Давай наводи красоту, а я пока сгоняю за пивом. Интересно, закрыла ли Зинаида кухню.
К его возвращению Герман уже напоминал царицу Нефертити: глаза обведены черным, волосы зачесаны назад, лоб перетянут расшитой бисером лентой из черного бархата, которую пожертвовала Даша.
– И зачем мужикам выдают такие длинные черные ресницы, – бормотала Влада, нанося на его бледное лицо немного румян, чтобы подчеркнуть скулы. – Вот чего я никогда не могла понять. Тут мучаешься, смазываешь их на ночь репейным маслом…
– Мать твою, Гера, – сказал Кир, протягивая ему банку пива. – Да тебя не узнать!
– Гера? – повторил тот. – Гера? Хм… Вот именно сейчас мне чудится в этом некая невыносимая двусмысленность. – Не вставая с места, он несильно лягнул Кира по колену. – Фильтруй свой базар, ковбой, я предупреждал.
Обеденный перерыв близился к концу. Почти всем бездельникам и лоботрясам пришло время возвращаться к работе, благо на ферме ее было хоть отбавляй. Только Леонид пока оставался непристроенным по причине отсутствия доктора Шадрина, а пристроить Германа, по словам Леры, даже доктору не удалось. Он занимался тем, чем хотел заниматься: сегодня одним, завтра другим, послезавтра третьим… или вовсе ничем. Стоять над ним с палкой было себе дороже, и в конце концов Аркадий махнул на него рукой. Позже Герман познакомился с группой архитекторов из Москвы, которые делали архитектурные обмеры памятников деревянного зодчества, разбросанных по Большому Соловецкому острову, чтобы подготовить чертежи для реставраторов, и – поскольку тоже имел архитектурное образование, – присоединился к ним.
Вернувшись после очередной таинственной отлучки и не обнаружив Леру ни в конторе, ни в оранжерее, Аркадий прошел по дорожке между цветущих кустов шиповника до Барака, поднялся по ступеням крыльца…
Он увидел Германа с подведенными, точно на египетских фресках, глазами и остановился как вкопанный.
– Это что за маскарад?
Увлеченный разговором, тот не
