Но воспоминания о родном доме смывались волной отчаяния, когда очередные шаги в коридоре гулко шествовали мимо, а Марк так и не появлялся. Эльна бросалась к окну, вдыхая ночной воздух, пыталась вглядываться в медленное планирование дубовых листьев и глубоко дышать. Но успокоение никогда не давалось ей легко. Медитации и практики только раздражали. Она, обладающая физической силой в большей степени, чем магией, хотела сорваться и бежать. Только это хотя бы ненадолго прочищало голову.
Окунуться бы сейчас в ледяную реку, задержать дыхание и погрузиться в ее бурное течение. Так можно отпустить все происходящее вокруг и самого Марка… Вот только Марка она не хотела отпускать. Нет, ни за что. Где бы он ни был, что бы ни делал, о чем бы ни умалчивал, отпустить его сейчас — значит умереть самой. Колдовское чутье не подводило.
А потому, когда во втором часу ночи Марк, измотанный усиленным патрулированием и обсуждением положения дел с генералом, вернулся в комнату, то обнаружил Эльну лежащей на кровати клубком. Она совсем по-детски поджала ноги, обняла их руками и прижала к груди. На щеках ее поблескивали дорожки слез, а сама колдунья всхлипывала во сне и дергала плечами.
Мужчина покачал головой, разделся, погасил лампочку и пристроился рядом, обхватив девушку со спины руками и зарывшись носом в волосы. Эльна задрожала и плотнее прижалась к Марку. Дыхание стало ровным, а всхлипы прекратились. Скоро она полностью расслабилась. Какая ерунда нужна для счастья.
Утром Марк никак не объяснил свой поздний приход. Он вообще редко что-то объяснял. И Эльна изо всех сил старалась на него злиться, но уже после первой шутки таяла и совершенно забывала все те гневные тирады, что накануне намеревалась высказать мужчине, уличив его в самых низменных грехах. И все же не спросить о своей семье, которую она так предательски покинула, Эльна не могла. Не ради Альтоса, ради мамы, братьев, Мрии и Кармы, Лэйлы.
Решаться на серьезные вопросы всегда было непросто, и Эльна внимательно следила за каждым движением Марка, сидя на деревянном стуле, подогнув под себя одну ногу и болтая второй. Мужчина заботливо принес с кухни шкворчащую на сковороде яичницу из мелких яиц, такие в Оазисе даже не воспринимали всерьез, и две чашки с дымящимся ароматным напитком. Этот запах дурманил и, казалось, проникал не только в нос, а пронизывал каждую клеточку тела. Хотелось вдыхать его все больше, растворяться, погружаться, сливаться с ним в бешеном танце удовольствия. Эльна зажмурилась от удовольствия и обхватила чашку двумя руками. Ладони на миг засветились, и Марк удивленно вскинул бровь.
Он выглядел осунувшимся и похудевшим, а на гладко выбритом сегодня лице отчетливо проступили мелкие шрамы. Но уже после первого глотка он улыбнулся и позволил себе откинуться на спинку стула.
— Что это? — спросила Эльна, кивком указав на напиток.
— Кофе, — протянул Марк. — Никогда не пробовала?
— В Оазисе не растет, — пожала плечами девушка.
— Нам привозят из далеких городов. Редкая штука, но жить без него совершенно невозможно.
— Понимаю, — Эльна шумно отхлебнула. — А разве местные люди как-то общаются с другими людьми?
— Конечно, — удивился Марк. — А вы, разве, нет?
— Многие маги никогда не покидали Оазис. Особенно женщины.
— Наверное, это скучно.
— Зато безопасно.
— Думаешь, люди набросятся на вас, стоит вам покинуть укрытие?
— Ну, все так думают. Разве это не так? Я же не дура, Марк, и понимаю, что люди далеко не такие идеальные, какими я себе их рисую. Просто я не виню их. Каждая сторона — потерпевшая.
— Добродушная ты моя, — засмеялся мужчина и положил руку колдунье на колено, со скрипом пододвинув свой стул ближе.
— Что происходит там, снаружи? Наши еще нападали? Люди будут нападать в ответ?
— Ты, действительно, хочешь знать? — Фраза прозвучала снисходительно, словно Эльна не заслужила этого знания.
— Конечно! — Истерические нотки резанули слух.
— Ты до сих пор относишь себя к магам, — невесело усмехнулся Марк, — разве я могу выдавать военные тайны врагу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я — тебе не враг! — чуть не плача, вскричала Эльна.
— Враг, конечно, ты же ведьма, — теперь уже с откровенной издевкой рассмеялся мужчина.
— С врагами так не поступают… — шепнула Эльна и отвернулась.
— Ладно тебе. — Рука продолжала поглаживать колено и теперь поднималась выше, к тому месту, где заканчивалась длинная футболка Марка, которую Эльна приспособила в качестве домашней одежды. — Пока никаких ответных мер не будет, но патрули усилили. Теперь мы ходим впятером и следим не только за границей, но уходим и в сторону Оазиса, и в глубь города. Генерал обдумывает разные варианты нападения, но первыми до наступления зимы что-то предпринимать не станет. У нас есть время. Такой ответ тебя устроит?
Эльна кивнула. И Марк, отставив кофе на невысокий круглый столик, забрал из рук девушки чашку, отправил ее вслед за своей и потянул колдунью на кровать.
— Я соскучился, — прошептал он в самое ухо, и предательские мурашки смыли все обиды и жесткость, с которой мужчина только что говорил.
Эльна вышла из комнаты больше, чем на десять минут, только через неделю. Она по-прежнему не понимала своего места в этом мире, боялась задуматься и на глазах у всех применить магию. Никогда прежде с ней такого не случалось, но вдруг именно сейчас, в самый опасный момент, наружу вырвется что-то дикое. Бывало же такое, что слабые маги вдруг проявляли себя совершенно неожиданным образом. Вдруг, Эльна — одна из таких?
В тот день Марк не ушел в патруль, впервые. Он спал запоем, прижимая во сне колдунью и что-то шепча сквозь сон. Вечером она, обрадованная не слишком поздним возвращением мужчины, заснула, как младенец, в его объятиях, а Марк еще долго не мог сомкнуть глаз, все перебирая в голове события последних месяцев. Слишком сложной вдруг стала жизнь с появлением этой ведьмы. Раньше все было понятно — где добро, где зло. Было ясно, с кем сражаться, кого избегать. Были патрули, вылазки с друзьями, долгие перемирия и ожесточенные бои. Были пленные и убитые. Были потери и радости. А теперь все смешалось. Прикрывать ее вечно невозможно, хоть легенда и походила на правду. И как теперь при следующей атаке сражаться с магами, которых она любит? Как она будет на него смотреть, убей он, например, одного из ее братьев? Возненавидит? А он сам себя не возненавидит?
Утром Эльна проснулась с первыми петухами, которых, впрочем, в городе слышно не было. А вот привычка мало спать осталась. А Марк доспал почти до обеда — колдунья дважды бегала до кухни, озираясь по сторонам, чтобы подогреть завтрак. Огонь, который разгорался в плите сам, но без применения магии, теперь не вызывал у девушки бурную реакцию, и она вполне справлялась с готовкой даже без вездесущей Катерины.
Марк открыл глаза, только когда нос защекотал аромат свежесваренного кофе — Катя научила Эльну готовить божественный напиток, и колдунья тут же воспользовалась новым навыком. Оказалось только, что продукт этот очень ценный, и Марк доваривал собственные иссякающие запасы. Катерина же выделила Эльне по дружбе пару ложек, потребовав взамен магическое представление, когда подруги останутся наедине. Колдунья только посмеялась, но согласилась.
— Ты когда-нибудь слышала живую музыку? — Марк с аппетитом уплетал кашу, как будто неделю не ел, а вот кофе растягивал, прищуриваясь от удовольствия. На щеках вновь проступила щетина, прикрывая шрамы, и он задумчиво скреб подбородок, глядя в окно.
— Живую? — Эльна сидела на подоконнике и потягивала кофе из фарфоровой чашки.
Как картинно, подумала она, как обложка журнала. Журнала. Из детства. Где она могла его видеть? И почему это воспоминание всплыло именно сейчас? Она тряхнула головой.
— Не в записи.
— Да, конечно, в Оазисе есть скрипач.
— Не ожидал, — хмыкнул Марк. — А барабаны, гитару, саксофон?
Эльна вытаращила глаза и, казалось, даже перестала дышать.
— Я так и думал, — расслабленно улыбнулся мужчина. — А то уж испугался, что не смогу тебя удивить. Вечером пойдем в музыкальный клуб, заодно будем, наконец, знакомиться. Хватит отсиживаться здесь, как будто ты в плену. Даже в вашем бункере у меня было больше развлечений, чем у тебя здесь, на свободе. И куда подевалась вся твоя отвага?
