Чтобы обмануть сонар, германские лодки начали использовать «пилленверфер». Это был патрон со специальным составом, который выстреливали из торпедного аппарата. В воде он создавал облако крошечных пузырьков, которое давало эхо, похожее на эхо подводной лодки. Неопытного оператора подстерегало множество и других ловушек. Стаи рыб, киты, коралловые рифы и даже слои воды с разной температурой могли отражать звуковую волну, как стальной корпус лодки. Флот издавал ежемесячник «Бюллетень противолодочной войны», в котором помещались статьи с подробными описаниями способов различать подобные ложные цели.
Требовались усиленные тренировки, чтобы матросы могли работать на сонаре, а офицеры — правильно использовать полученные данные. В 1939 на базе подводных лодок в Нью Лондоне была создана Школа гидроакустиков Атлантического флота, которую позднее перевели в Ки Уэст. За первые 3 месяца 1943 8-недельные курсы закончили 250 офицеров. 1033 матроса прошли курс первичной подготовки, а 969 прошли курс основной подготовки. Кроме того, школа в Ки Уэсте подготовила 1016 офицеров и матросов 7 различных зарубежных флотов. В Сан Диего на Западном Побережье была создана аналогичная школа, которую закончило около 1200 студентов.
Чтобы детально изучать все бои с подводными лодками и вывести причины успехов и неудач, 2 марта 1942 в Бостоне был создан специальный отдел штаба Атлантического флота. Он занимался анализом всех данных, изучением своих и британских тренажеров и вообще всего, что относилось к противолодочной войне. Таким образом, это бостонское подразделение стало своего рода учительским колледжем.
Ученые упорно трудились в лабораториях, разрабатывая и испытывая новые образцы оружия и техники, которые потом использовались в этой глобальной борьбе. Одна группа ученых работала бок о бок с морскими офицерами, даже на борту кораблей и самолетов. Это было подразделение НКОИ Группа Исследования Противолодочных Операций (ГИПО). Президент Гарвардского университета Джеймс Б. Коннант и другие ученые посетили Англию во время Битвы за Британию. Они вернулись убежденные, что одним из главных факторов, которые спасли Британию от гибели под жуткими ударами Люфтваффе, была группа «действующих» ученых, которые работали в тесном контакте с Истребительным Командованием КВВС, помогая координировать действия радиолокационной сети и истребительных частей. Как отмечал профессор Блэкетт: «До сих пор относительно много работы ученых было вложено в ПРОИЗВОДСТВО новых устройств, и слишком мало в ПРАВИЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ того, что мы имеем». Призванные заняться противолодочной борьбой ученые должны были ответить на следующие вопросы: «Какая серия глубинных бомб и с какими установками имеет наивысшие шансы уничтожить подводную лодку? Каким курсом должен следовать корабль, чтобы как можно быстрее восстановить утерянный акустический контакт? Какой район океана при различных атмосферных условиях может за час осмотреть корабль или самолет? Какое расположение судов прикрытия обеспечивает наилучшую защиту конвоя?» Ответы на эти и тысячи других вопросов нельзя было искать методом проб и ошибок. Иначе появлялся шанс проиграть битву за Атлантику, так и не успев получить ответы. И для ученого теперь становилось недостаточно сконструировать новое устройство. Он должен проследить за его использованием в бою, чтобы внести необходимые изменения.
По предложению капитана 1 ранга Бейкера 1 апреля 1942 была создана ГИПО. ее возглавил профессор Филип М. Морзе, физик-акустик из Массачусетского технологического института. ГИПО находилась в Вашингтоне, но ее члены часто посещали Норфолк, Ардженшию и штабы морских округов, Тринидад и Бразилию. Они проводили очень важную работу на передовых базах. Сейчас это звучит странно, вооруженные силы давно признали значение науки. Но в 1942 «практические моряки» с кривой ухмылкой смотрели на «длинноволосых», которые пытались их чему-то учить. Однако доктор Морзе руководствовался принципом, что ученый не должен претендовать на какую-то славу, так как не он принимает последнее решение, и не он ведет бой. Ученый только помогает флоту усовершенствовать методы противолодочной борьбы.
Радар был изобретен сэром Робертом Уотсон-Уоттом, однако в его конструкцию был внесен ряд изменений, чтобы удовлетворить требования американцев. К лету 1942 почти все корабли Атлантического флота были оснащены радаром. Новая модель SG уже прошла испытания и в октябре должна была поступить на флот. Значение радара для самолетов было даже больше, чем для кораблей, так как он позволял засечь подводную лодку на поверхности за переделами видимости и выполнить внезапную атаку, вызвав на помощь другие корабли и самолеты. Первые радары, установленные на самолетах, работали в метровом диапазоне. Немцы начали использовать приемник радарного излучения, который свел к нулю их пользу. После этого стало совершенно необходимо устанавливать на самолетах коротковолновые радары. Это и было сделано, союзники начали использовать сантиметровые волны. Немцы так и не смогли научиться обнаруживать или глушить их. Используя коротковолновые радары, самолеты потопили множество лодок весной и летом 1943. Гитлер весьма раздраженно отреагировал на эти изменения, упомянув в своем новогоднем обращении «изобретение наших врагов», которое срывает усилия германского подводного флота.
Конвой не будет сильнее своих глаз и ушей. Радар обеспечил наши конвои кошачьими глазами, сонар ушами, а высокочастотный пеленгатор, который позволил засекать радиопередачи подводных лодок, действовал как длинные и чувствительные кошачьи усики. Королевский Флот первым использовал этот способ обнаружения подводных лодок. Позиции подводных лодок, которые определялись в Вашингтоне и Лондоне по данным пеленгации, несколько раз в день передавались кораблям в море на специальных частотах. Хотя засечки пеленгаторов не были точнее 50 — 100 миль, они позволяли командиру конвоя вовремя изменить курс и уклониться от нежелательной встречи. Это часто срывало действия волчьих стай адмирала Деница.
А сейчас мы приведем прекрасный пример эффективности работы береговых пеленгаторов. 30 июня 1942 примерно в полдень пеленгаторные станции на Бермудах, в Харланд Пойнте, Кингстоне и Джорджтауне засекли передачу. В оперативном отделе штаба на Бермудах на основе пеленгов вычислили позицию лодки. Лейтенант Ричард Э. Шредер, который патрулировал в районе Бермуд на «Маринере» из состава VP-74, получил приказ лететь к цели, находившейся в 30 милях от него. Он быстро нашел стоящую на поверхности U-158, экипаж которой загорал на палубе. Самолет сбросил глубинную бомбу, которая попала в рубку и взорвалась. Лодка затонула.
Следующим шагом стали корабельные пеленгаторы, которые с октября 1942 начали появляться на кораблях сопровождения. Немцы игнорировали эту опасность. Их лодки продолжали болтать между собой и обращались к Деницу, выходя на конвой. Это раскрывало их позицию.
Увеличение числа эскортных кораблей потребовало обеспечить тренировку молодых резервистов, которым предстояло служить на этих кораблях. В мае 1942 в Майами был создан центр подготовки экипажей противолодочных кораблей, которым руководил капитан-лейтенант Э.Ф. МакДаниэл. Когда центр открылся, в нем было 50 учеников, но к 1 января 1944 его закончили 10396 офицеров и 37574 матроса только американского флота. Это были экипажи 285 DE, 256 PC и 397 SС, а также 150 других кораблей. МакДаниэл был превосходным энтузиастом и учителем и полностью отдавался своей работе. В качестве инструкторов в центре МакДаниэла работали только офицеры, действительно охотившиеся за лодками. После нескольких месяцев на берегу они снова возвращались на корабли.
Центр в Майами работал уже несколько месяцев, когда Соединенные Штаты начали поставлять по Ленд-лизу охотники за подводными лодками своим союзникам. Задача подготовки их экипажей тоже легла на МакДаниэла. В 1942 — 43 было подготовлено 360 офицеров и 1374 матроса для 14 разных флотов.
4. Авиация, вспомогательные силы и любители
Армейская авиация в 1941 контролировала почти все поставки базовых самолетов. Она совершенно не собиралась включать противолодочную войну в число своих обязанностей. Армейские пилоты не были обучены полетам над водой, защите торговых судов или бомбометанию по маленькой движущейся цели, какой была подводная лодка. А флот просто не имел самолетов для решения тех задач, которыми успешно занималось Береговое Командование Королевских ВВС. Это не было результатом недальновидности. Просто еще в 1920 было принято решение, что армия контролирует всю базовую авиацию, а флот — корабельную. В результате в руки армии попало все производство базовых военных самолетов. Флот сохранил контроль за производством гидросамолетов и палубной авиации, хотя не получал в достаточном количестве ни тех, ни других. Когда британский опыт показал значение больших базовых бомбардировщиков в противолодочной войне, армия пересмотрела это соглашение. 7 июля 1942 генерал Маршалл утвердил перераспределение продукции, по которому флот получал большое число «Либерейторов» и других дальних бомбардировщиков. Но в это время подводные лодки уже успели натворить немало дел у нашего Атлантического Побережья.
