вечером, когда папа с дедушкой играли в шахматы в гостиной, а мама с бабушкой прибирались на кухне. Сбегав в комнату за толстым альбомом, Нина спустилась вниз и села за стол на кухне.
Мама бросила на нее быстрый взгляд, вытирая сухим полотенцем посуду.
– Где ты его откопала? Ему уже лет сто, – сказала она.
– На чердаке.
Все так же держа тарелку и полотенце в руках, мама подошла к Нине и посмотрела на фотографии. Нина открыла альбом на самых последних страницах, где уже есть она.
– Боже мой, какой ты карапуз… Даже не верится, что ты была такой.
Бабушка тоже встала за Нининой спиной и, поглаживая ее рукой по голове, вместе с мамой стала вспоминать первые месяцы Нининой жизни.
Нина слушала с удовольствием. Когда воспоминания закончились, она достала фотографию, которая интересовала ее больше всего.
– А это кто, мам? – спросила она. – Тебе тут лет шестнадцать, да?
Бабушка промолчала и отошла к раковине, а мама долго не отвечала. Нина даже обернулась, чтобы проверить, стоит ли мама все еще рядом.
Мама поставила тарелку на стол, перекинула полотенце через плечо и забрала фотографию из Нининых рук.
– В альбоме лежала, да?
– Да, под фотографией, где вы всем классом… Это, кстати, единственное папино фото в этом альбоме, а где другие, на которых вы с ним в молодости?
– Дома лежат, ты напомни, я привезу… – отрешенно ответила мама, разглядывая фото.
– Так кто это? Первая любовь, да? Мам?
– Да… да, первая. Я в школе училась, а он постарше, – видимо, вспомнив что-то, она перевернула фото, и Нина увидела, как задвигались ее губы, беззвучно произнося то, что там написано. Нина почему-то запомнила, когда прочитала в первый раз: «2005 год. Мой Димочка! Не забывай обо мне в армии. Я тебя очень жду. Люблю. Не могу не любить!»
– Ты его из армии не дождалась, да?
Мама оторвала наконец взгляд от фото и посмотрела на дочь как-то слишком пристально:
– Дождалась, – сказала она. – А он меня разлюбил. Ну, на то любовь и первая, не обязана быть вечной…
– Зато ты папу встретила.
Мама кивнула и улыбнулась:
– Да… И я очень счастлива, что встретила. Все-таки первая любовь, Нина, не идет ни в какое сравнение с настоящей.
Она положила фото на альбом и добавила:
– Убери его куда-нибудь, выброси… Не знаю, все равно.
Мама вышла из кухни. Нина последовала за ней. Задержавшись в дверном проеме, она увидела, как мама обнимает папу сзади за плечи и спрашивает, оглядывая расположение шахматных фигур: «Кто выигрывает?»
В воскресенье, спускаясь вниз, к завтраку, Нина услышала разговор.
– Мама, помнишь, ты говорила, что никак не можешь найти хороший ковер в восточном стиле. Аля Бакаева недавно была в Индии, привезла. Хочешь, съездим сегодня, посмотрим?
– Ой, как здорово! А Аля Бакаева это кто?
– Учились вместе в институте… Это неважно, важно, что у нее уже послезавтра рейс в Египет, поэтому ехать надо либо сегодня, либо уже через месяц. Поедешь?
Бабушка согласилась.
– Отлично, поехали тогда с нами, мы потом тебя привезем назад…
Тут дедушка сказал, что ему сегодня тоже нужно в город. Раз такое дело и ехать все равно придется, он хочет встретиться со своим старым товарищем по службе.
– Мы тогда туда с вами, а обратно я Никите позвоню, он приедет… А то так, если его сразу брать, будет маяться от скуки несколько часов в машине.
Так Нина осталась одна на весь день.
Она думала, что проведет его на речке с друзьями, но стоило ей помахать вслед родительской машине, как погода вмиг переменилась. Поднялся ветер, хоть и теплый, но не ласковый, а сильный, сбивающий с ног. Листва на деревьях тут же взметнулась. Небо посерело и заросло тучами, которые все набухали и набухали… Крупные капли стали разбиваться о дорожки в саду.
Нина прихватила Джина, чай, кошку и поднялась в дедушкин кабинет. Не считая чердака, это была самая высокая точка в их доме. Кабинет у дедушки небольшой, но уютный. Огромное окно с мягким подоконником, стеллажи с книгами, старое, потертое кожаное кресло, через подлокотник которого был перекинут дедушкин свитер, и такой же старый, советский торшер стоял рядом.
Нина распахнула окно, вдыхая грозовой воздух, натянула дедушкин свитер и устроилась поудобней в кресле, наблюдая за частыми вспышками молний вдалеке.
Она почти дочитала историю до конца, когда случайно бросила взгляд поверх книги, на окно, и похолодела. Любовь сидела прямо на подоконнике и положение ее тела свидетельствовало о том, что она готовится к прыжку. Муха! На улице, прямо напротив кошкиной мордочки, летала муха. Любовь спрятала ушки, прижалась к земле и…Нина бросила книгу на пол и метнулась к окну, но увидела только, как кошка летит вниз и ударяется о кирпичную дорожку, проходящую ровно под этим окном. В оцепенении Нина уставилась вниз, ожидая, что вот сейчас, сейчас Любовь встанет на лапки, отряхнется и как ни в чем не бывало пойдет дальше… Вот сейчас… Но бедное существо так и осталось лежать без движения.
Трясущимися руками Нина открыла дверь дедушкиного кабинета, сбежала по лестнице и выскочила во двор. Стараясь глубоко дышать, чтобы сохранить ясность ума и не расплакаться, она подошла к светлому пушистому тельцу и присела рядом. Все так же трясущимися руками она провела по макушке кошки. Глаза Любовь не открыла, но живот ее судорожно вздымался.
Слезы все-таки полились. Нина стала думать, что делать. Ехать в ветеринарную клинику? Но как? Она в городе. Никого нет дома. И у соседей… Ни Фили, ни Ваниного папы. Никого, кто мог бы отвезти. Такси? Господи, Нина не знала их номер, а приложение на телефон не скачается быстро из-за плохого Интернета. А если позвонить родителям? Они вернутся… Но они, должно быть, уже добрались до города, им ехать назад почти два часа, Нина боялась столько ждать. Она бросила быстрый взгляд на гараж, и слезы полились еще сильнее. Вот она! Машина! Но Нина не умеет водить!
Вдруг ее осенило.
Никита! Он же здесь, в деревне, нужно только позвонить… Нина подскочила
