С аэроклубовцами разобрались быстро — кроме полетов на У-2 опыта никакого не имелось. Но «кукурузники» были, кроме того, нужны были на Р-5 штурмана. А тут все же какая-то подготовка имелась.
— Так, а вы на чем летали?
— На «Гладиаторе» и «Бульдоге». Бывший капитан авиации Модрис Трейманис, товарищ дивизионный комиссар.
Второй пилот, Фрицс Биедрис, дал точно такой же ответ, как и два летчика ГВФ — те, правда, оказались лейтенантами. С этими латышами Николаев столкнулся с серьезной проблемой — все четверо являлись бывшими офицерами латвийских ВВС, истребителями. А оставшиеся трое пилотов служили до ГВФ в советской авиации, в легкобомбардировочных полках, причем сам начальник аэропорта оказался штурманом.
— А где я вам «гладиаторов» и «бульдогов» возьму?!
— Так на каждом аэродроме в Латвии они имеются, — неожиданно сказал Карл Яншевский. — Приказано было вместо красных свастик звезды нанести, вооружение снять и на хранение поставить. У меня в ангаре два «гладиатора» стоят, еще один в сарае спрятан. И «бульдог» — тот в мастерской находится, только плоскости сняли. Пулеметы за день поставить можно, они на склад базы переданы. Моторы перебрать, погонять на режимах, взлет-посадку сделать — через три дня воевать смогут.
— На новом аэродроме в Вайноде «гладиатор» видел и три разведчика — два бельгийских «стампа» и чешский «летов». Машины почти новые, сам на таких летал, потом в истребители перешел, — произнес Биедрис. И добавил негромко. — Их посмотреть надобно, могут и взлететь — тогда только перегнать нужно. Или разобрать и привести на грузовиках.
— Вот этим и займетесь, сопровождение дам — аэродром пустой сейчас, кроме охраны НКВД никого нет.
— Еще один учебный «код» на «Тосмаре» имеется, и второй разобран — их на заводе для айзсаргов делали по эстонской лицензии.
— На них лучше не летать — если немцы не собьют, то сам упадет, очень ненадежная конструкция. Как раз для Гитлера!
— На разведку можно вылететь ночью, или донесение доставить. Зачем днем летать — ночью грязным швабам не так хорошо видно будет!
Между пилотами началась дискуссия, причем перешла на латышский язык в горячке спора. Серафим Петрович к ней прислушался и понял, что эти летчики, пусть и недолюбливают советские порядки, но с немцами воевать будут охотно…
Глава 3
24 июня 1941 года
Либава
Начальник 12-го пограничного отряда
майор Якушев
— Пограничников нельзя использовать в качестве обычной пехоты, они совсем для иных действий предназначены — решительных, быстрых и эффективных, Василий Иванович. Давайте на карту посмотрим, и совместно решим, где вы наибольшую пользу принести сможете!
Дивизионный комиссар взял в руки карандаш и склонился над картой — и тут же несколько раз ткнул в контуры многочисленных лесов, что зелеными пятнами усыпали все побережье и расползлись во всю ширь Курляндии. А еще Якушев увидел толстые синие стрелки — две шли от Руцавы на север, одна на Ницу, другая вдоль линии узкоколейки на станцию Барта. И самая толстая была направлена от Дарбеная на Скуодис. А еще разглядел, как на правом, северном берегу реки Барта были рассыпаны овалы, нанесенные красным карандашом.
— Как тебе комсомольское пополнение, майор?
— Стоящее, товарищ дивизионный комиссар…
— Ты коммунист, я тоже — и имя с отчеством имею. Наедине товарищеское общение вести будем для пользы дела. Да, понимаю, что парней пограничным премудростям долго учить надобно, но времени на это у нас простонет. У тебя бойцы долго отслужили, даже последний набор уже семь месяцев в строю, знают, что делать, и как воевать.
Николаев отхлебнул чая из стакана, закурил папиросу — мельхиоровый подстаканник блеснул отраженным огоньком спички. На будильнике стрелки показывали первый час ночи — начались новые сутки войны.
— А раз так, то к каждому комсомольца приставь для обучения, наглядно, по принципу — «делай как я». Заставы до полного штата доведи, а если получится, то некоторые на усиленный штатный вариант переведи — с четырех на семь отделений. И в каждой чтобы несколько латышей было со знанием русского языка. В райкоме мобилизацию провели комсомольцев и активистов, по всему городу и уезду — двести сорок парней и немного девчат тебе будет, к тем трем сотням без малого, что со строительства Циравского аэродрома взяты. Да, и Виндаве комсомольцев также забрать нужно — у тебя там две комендатуры — их до штатов тоже довести надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Обмундирования всего двести комплектов, а для женщин почти и нет. Второго срока носки еще наберем столько же — но это всего половина от требуемого количества, Серафим Петрович.
— Дам армейское, с пилотками — фуражек на складе нет, а зеленые петлицы уж как-нибудь сами сделаете. Сапоги тоже получите, белье, портянки с полотенцами и вещмешки. Касок не дам — у самих жуткая нехватка.
— Так они в лесах не очень то и нужны, Серафим Петрович. Вот только чем мне комсомольцев вооружать? Собственные запасы отсутствуют, «максимы» наперечет, трехлинеек и тех не хватает.
— Винтовки сдать в пульбат, как и «максимы». На все заставы выделю по одному ДС новому, а то и по два, если по усиленному штату. У нас их четыре десятка — все и передам. Капризны, правда, уход за ними нужен, но справитесь. Самозарядными винтовками СВТ пограничников вооружить надобно, чтобы мощь огня была пристойная. В ручных «дегтяревых» у нас нужда огромная, сам знаешь. А тут все же замена, какая-никакая, но имеется. Генерал Дедаев на свою дивизию полторы тысячи самозарядок взял, две тысячи оставил. Триста штук я морякам передал, еще столько же в батальонах, остальные тебе отдам для пользы дела — твои пограничники их куда эффективнее использовать будут, чем в стрелковых ротах.
Василий Иванович чуть ли не обомлел — СВТ на заставах имелись, по пять-семь штук, и пользы от них в руках умелого бойца было намного больше, чем у красноармейца с винтовкой образца 1891 дробь 1930 года. Да и пулеметы ДС не в пример удобнее — пусть не так надежны, как «максимы», но в лесу с ними воевать куда сподручнее. Ведь вес со станком-треногой вдвое меньше, чем у станка с колесами и здоровенного «тела» массивного старого пулемета с водяным кожухом.
— У вас ведь на вооружении ротные минометы имеются? А как с ППД, автоматов хватает?
— Минометы есть — две штуки на весь отряд, в 1-й и 3-й комендатурах, приданы резервным заставам для усиления. Автоматов нехватка от штата — по одному, иногда два на заставу.
— ППД и у нас нет — несколько штук получила дивизия, и все. А ротные минометы дадим — по одному на каждую заставу. Хоть какая-то поддержка будет. Повозки с лошадьми не проблема, мобилизация в уезде началась, две сотни уже собрали. Да, у вас вроде на заставе по два снайпера — винтовки с оптикой дадим, пусть будет четыре — по одному на каждое отделение. Немцам житья давать нельзя — отстреливайте при каждом удобном случае. Ибо действовать в тылу врага начнете повзводно, нужно чтобы фашисты каждый час, но лучше в каждую минуту, находились в нервозности, ожидая внезапного нападения. Вот и бейте их, где только сможете, в спину разите — чтобы земля под ногами буквально горела. Налеты, обстрелы, засады, минирование дорог, диверсии — все средства хороши. Листовки и плакаты распространяйте — агитацию тоже вести надо!
Дивизионный комиссар достал листок и положил его перед Якушевым. Тот взял его в руки — наверху листка был изображен немецкий солдат, одевающий ярмо на шею латышу, что стоял перед ним на коленях. Внизу был тоже рисунок — крестоносец в белом плаще и в рогатом шлеме на голове держал меч над шеями склонивших перед ним головы латышей. А посередине шла броская надпись на латышском языке — «Веками немецкие помещики владели лучшей землей. И теперь они вернулись, чтобы снова надеть ярмо на латышей. Ты этого хочешь?!
Майор перевернул листок — вверху боец в узнаваемой латышской форме, только с петлицами РККА колол немца штыком. А внизу рисунка попал под «раздачу» крестоносец — уже без рогатого шлема, его били молотом и воткнули в брюхо вилы. И опять посередине шла надпись — «Не хочешь снова носить ярмо? Тогда бей потомков псов-рыцарей, как делали твои пращуры, защищая свою землю».
