Но уже нет.
В последнее время она держится на расстоянии, будто не хочет связываться со мной. Не то чтобы это должно было стать сюрпризом. У меня не самый лучший послужной список с друзьями.
— Вы, девочки, собираетесь на игру? — спрашивает нас Эльза.
— Подожди, ты пойдешь?
Тил крутит наушники между пальцами.
— Конечно.
— Что произошло с тем, что я никогда не пойду на их игры? — я тыкаю ее в бок.
— Эйден. — она улыбается, как идиотка. — Это его последний сезон, и я хочу быть рядом с ним.
— О-о, — я издеваюсь над ней.
— Прекрати. Так ты идешь?
— Нет, я должна посидеть с Киром.
И держаться подальше от определенной задницы с золотыми волосами и океанскими глазами.
Я даже не люблю футбол, но всегда ходила на игры Элиты. Я притворяюсь, что это ради команды, ради Ронана, ради острых ощущений, но это ради него.
Только ради него.
Я сижу, наблюдая за ним от начала до конца. Я выучила правила, потому что он играет в эту игру. Я купила майки с девятнадцатым номером Ксандера для Кира, потому что он его так сильно любит.
Это жалко.
И по этой причине это должно прекратиться.
Я имела в виду это ранее, я закончила.
— Ты должна пойти, Ким. — Тил показывает на сок Эльзы, и когда она кивает, она делает глоток. — Тринадцатому может понадобиться моральная поддержка.
— Почти уверена, что Ро может использовать другой тип поддержки. — Эльза усмехается.
Лицо Тил остается нейтральным.
Я смеюсь.
— Это он может. Он снова говорил о тройничке.
— Он также упоминал об этом на днях. — Эльза качает головой. — Если он продолжит, Эйден убьет его до конца года.
— Я тоже сказала ему это. Клянусь, он не боится за свою жизнь.
— Нет? — вопрос Тил останавливает нас обеих на полпути. — Я имею в виду, что он не боится за свою жизнь.
Эльза хмыкает.
— На самом деле, я думаю, что нет. Он говорил, что его отец спланировал всю его жизнь, включая его брак и все такое, и он ненавидит это.
Я киваю.
— Думаю, что он рассматривает это как последнее «ура» перед тем, как его заставят унаследовать фамилию и наследие отца.
Губы Тил дергаются, и клянусь, что она собирается улыбнуться, но она возвращается к своему фирменному бесстрастному лицу.
Мы оставляем эту тему, и Тил уходит в дом, заглядывая, чтобы Нокс снова ее не напугал.
Мы с Эльзой заканчиваем заниматься, и после того, как я прощаюсь с девочками, я забираю Кира.
Как только мы возвращаемся домой, мы включаем музыку и танцуем под нее, дурачась. Он единственный человек, перед которым я могу так свободно танцевать. Я учила его движениям, а он говорил мне, что я старуха.
Придурок.
Впервые мама выходит из своей студии, чтобы забрать доставленные принадлежности. Мы убавляем музыку и продолжаем щекотать друг друга и блокировать наш смех, чтобы она не услышала.
Однако она ни разу не замечает нашего присутствия, приказывая курьерам отнести полотна в ее студию.
Надувая губы, Кириан наблюдает за ней щенячьими глазами, ерзая, ожидая капельки ее внимания. Он так похож на меня, когда я была ребенком.
Ты имеешь в виду, даже сейчас.
Я продолжаю щекотать его, отвлекая внимание от нее. Как только курьеры уедут, и она закроет свою студию — она звуконепроницаемая — мы вернемся к танцам, пока не устанем.
Все равно ему пора спать, так что я провожаю его в комнату.
— Может Ксан прийти? — спрашивает меня Кир, как только надевает пижаму, и я укладываю его в постель.
— Нет, — огрызаюсь я, а затем улыбаюсь, скрывая это.
— Но почему нет? Было бы забавно потанцевать с ним.
— Я не люблю танцевать перед другими. Только перед тобой, моя маленькая обезьянка.
— И перед папой!
— Да.
Он позвонил нам по FaceTime ранее, и мы разговаривали в течение тридцати минут. Кир не умолкал о школе, своих друзьях и о том, что он самый популярный из них.
Так и есть. Девочки начинают присылать ему письма.
По крайней мере, один из нас не полный неудачник.
Я сказала папе, что скучаю по нему, и подавила желание спросить, когда он вернется. Это только заставит его почувствовать себя виноватым, а я не хочу так с ним поступать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Неужели все билеты действительно распроданы? — он прищуривает глаза.
Ладно, значит, я могла солгать насчет билетов на игру Элиты. Это единственный способ удержать его от меня, вроде как.
Он фанат Ксандера до костей.
— Да, обещаю.
— Я попрошу у него билеты в следующий раз.
Конечно, он попросит. Это всего лишь временное решение. Кир умнее, чем я предполагаю.
— Не беспокой его.
— Он говорил, что я его не беспокою.
Я делаю паузу.
— Он говорил это?
Он отчаянно кивает.
— Ксан всегда просит своего повара приготовить мне пирожные и позволяет Ахмеду играть со мной. Он говорит, что я могу позвонить ему, когда ты не можешь меня забрать.
— Не говори мне, что ты звонил. — он отводит взгляд. — Кир!
— Не переживай, Кимми. — Кир усмехается. — Ксан соврет и скажет, что ты танцуешь лучше меня.
Я превращаю свои руки в когти.
— Ну, он соврёт и скажет, что ты не боишься щекотки?
— Нет, прекрати.
— Идет горилла за обезьянкой.
— Нееет! — кричит он, когда я нападаю на него, щекоча, пока он не задыхается от хихиканья и смеха.
Только после того, как он поднимает белый флаг, я, наконец, оставляю его в покое и целую три раза — два в его очаровательные щеки и один в лоб.
— Сладких снов, маленькая обезьянка.
— Спокойной ночи, Кимми.
Я откидываю его волосы назад и целую его еще раз, прежде чем покинуть его комнату.
Переодевшись в джинсовую юбку и кофточку, я выхожу на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как подъезжает Ронан.
Мы договорились встретиться, как только закончится игра, но я не думала, что он сразу приедет.
Он распахивает дверцу своей Мазды и выскакивает наружу. Синяк вокруг рта после драки с Ксандером ещё не прошёл.
Должно быть, это больно.
Точно так же, как все синяки, с которыми Ксандер пришел в школу, должно быть тоже болят.
Нет, мне на него наплевать.
Ронан заключает меня в объятия, поднимая с земли.
— Мы победили!
Я визжу, когда он разворачивает меня, прежде чем, наконец, поставить на ноги.
— Так рада за вас.
— Лгунья. — он пристально смотрит на меня. — Ты могла бы быть рада, если бы действительно присутствовала на игре.
— Я должна была провести время с Киром.
— Или ты могла бы взять его с собой. — он наклоняется, шепча: — Что означает, что ты сбегала.
— Отлично. Мы можем ехать?
Я действительно не хочу столкнуться с Ксаном, если он сейчас вернется домой.
Хотя футбольная команда обычно празднует победу в The Meet Up после каждой игры, я не собираюсь рисковать.
— Конечно.
Он провожает меня до машины, даже открывает дверцу.
Он такой джентльмен — заботливый, внимательный. Почему я не могу заснуть, думая о нем? Почему я не могу зациклиться на нем? Чтобы моя грудь сжималась из-за него?
Если бы у меня был выбор в процессе признания моего сердца, это был бы Ронан.
Или это то, что я говорю себе.
Машина набирает обороты, выезжая из района, и я глубоко вздыхаю.
— Он не играл, — говорит Ронан с улыбкой, которая отличается от его легкой улыбки.
Ксандер не играл? Но почему? Он всегда играет, за исключением того случая, когда тренер наказал его и Эйдена за драку.
Но я не позволю втянуть себя в эту орбиту. Я смотрю в окно на особняки высшего среднего класса, мимо которых мы проезжаем.
— Мне все равно.
— Тренер знает о боях, пьянстве и отстранил его, — продолжает Ронан, глухой к тому, что я сказала.
Я смотрю ему в лицо, не в силах сдержаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Бои и пьянство?
— У него есть проблема.
Ронан постукивает пальцами по рулю, будто наслаждается музыкой, которой не существует. Он не продолжает, и, если бы я не знала лучше, я бы сказала, что он играет со мной.
