— А соратников Оливера Кромвеля называли…
— Круглоголовые, — говорила Салли долей секунды раньше мистера Бро. Она любила историю.
— Правильно, круглоголовые, а сам он был…
— Пуританин, — вновь опережала его Салли.
Мистер Бро хлопал глазами.
— Я это уже рассказывал?
— Да, сэр.
Салли улыбалась, избавив класс от целого часа нудных фактов и дат. Ей все прощалось. То ли мистер Бро благоволил к девочкам, то ли был расположен к одной Салли, но она как могла извлекала пользу из его пристрастий — коих было великое множество.
Когда Бро бывал не в духе, он придирался к ученикам-иностранцам.
— Как тебя зовут? — спрашивал он смуглолицего новичка за первой партой.
— Пауло.
— Так ты не англичанин? — спрашивал мистер Бро, будто парнишка проник в школу обманом.
— Я здесь живу, — объяснял Пауло. — Я родился на Мальте, а она до прошлого года была британской колонией.
Мистер Бро хмыкнул, будто от присутствия Пауло Британские острова погрузились еще на дюйм-два ниже уровня моря.
— Чем же он не англичанин? — спросила Салли Берд.
— Не настоящий.
— Зато хотя бы житель Британской империи.
— Ее осколков, — пробурчал мистер Бро.
— «Над Британской империей никогда не заходит солнце», — дерзко улыбнулась Салли. — Правь, Британия!
Пойманный на крючок национальной гордости, мистер Бро страдальчески заморгал.
— Да, да. — И устремил взгляд на Уилла: — Ты ведь из Африки, Ламент?
— Да, сэр.
— Как ты здесь очутился?
— Моему отцу предложили здесь работу.
Мистер Бро в очередной раз хмыкнул. Британия погружалась все глубже.
— Разве в Африке не найти работу? Приехал из такой дали и согнал с места англичанина?
— Многие англичане уехали в Африку и согнали с мест африканцев, сэр, — вмешалась Салли, весело поглядывая на Уилла.
— Да, но они предложили взамен свой талант и знания. Они строили мосты, создавали законы и…
— Может быть, вы пригодились бы в Африке, сэр, — улыбнулась Салли.
— Я не влюблен, — сказал Уилл в ответ на расспросы мамы, что же это за Салли, о которой он болтает без умолку.
— Джулия, рано ему об этом думать, — сказал Говард вечером, оставшись с женой вдвоем.
— Но он всегда был влюбчивый. — Джулия вспоминала Рут и туннель до Китая. Кажется, что все это было давным-давно.
Говард при мысли о Рут решил запереть на замок лопаты, пока Уилл не позвал друзей.
Несмотря на Бро, Уилл ходил в школу как на праздник. Он думал о Салли и улыбался про себя. Помыслы его были чисты — Уиллу просто нравился ее смех. И ее острый язычок. И ум. И вкус — Салли любила батончики «Марс», но только верхушку.
И Уилл купил ей батончик и разрезал вдоль перочинным ножом. Себе взял низ, а Салли дал верхушку с карамелью. Дома Салли запрещали есть сладости (ее отец, Бенджамин Берд, был зубной врач), и они с Уиллом съели батончик за школьным футбольным полем.
И так продолжалось бы еще долго, если б не Дигли.
В ту осень он был «каштановым королем». Для игры в «каштанчики» мальчишки проделывали дырки в самых прочных каштанах, в дырку продевали шнурки; на спортплощадке устраивали состязания. Один держал на шнурке каштан, а другой своим каштаном пытался расколотить его на мелкие кусочки. Потом менялись местами. Состязания длились до конца октября. Разбитые каштаны валялись по всей площадке, а дворник с руганью подметал их каждое утро. Дигли уже второй год держал чемпионский титул. Риллкока отстранили в прошлом году, когда узнали, что он закалил свой каштан в огне. В этом году Дигли сорвал свой чемпионский каштан с дерева на заднем дворе у Уилла. Теперь все рвались к Уиллу собирать каштаны. Но на этот раз, когда позвонил Дигли, речь зашла вовсе не об игре.
— Зайдешь ко мне, Ламент?
— В другой раз, Дигли. У меня Салли в гостях.
Каштановый король не привык к отказам.
— Салли Берд?
— Да.
— Так она твоя девчонка?
— Нет.
— Нет?
— Не совсем, — смутился Уилл.
— Да мне все равно. Так, спросил, — ответил Дигли и повесил трубку.
Дигли, кажется, все равно, что Уилл дружит с девчонкой. На девчонок ему плевать, они даже в «каштанчики» не играют.
После разговора Уилла кольнула совесть. Под взглядом Салли он повесил трубку.
— Кто это?
— Дигли.
— Ох, — простонала Салли. — Жуткий тип.
Уилл изумился. Каштановый король? Жуткий тип? Дигли всеобщий любимец. Все девчонки вздыхают, когда он проходит мимо, и он это знает. Если Дигли захотелось твоих чипсов или шоколадного батончика, угостить его — большая честь. Дигли классный, это уж точно. Ему все сходит с рук. Салли первая отозвалась о нем плохо.
— Ага, — с готовностью поддакнул Уилл, — жуткий тип, правда?
Салли не смеялась, а фыркала — тихонько, дерзко. Вот что еще нравилось в ней Уиллу.
Через неделю Уилл столкнулся с Дигли в «тубзике». Тот направил струю мочи на добрых пятнадцать сантиметров выше знаменитой подписи Магнуса Хобба — инициалов «МХ», выведенных мелом почти в двух метрах над сливным желобом. Отныне Дигли — не только каштановый король, но и повелитель «тубзика».
— Подумаешь, девчонка, правда? — хмыкнул Дигли.
— Да, — согласился Уилл.
— Что вы делаете вдвоем?
— Болтаем. Играем в игры. Смеемся.
— С парнем интересней.
— Наверное. — Уилл пожал плечами. — Тебе видней. У тебя сестра есть.
Дигли скривился:
— Разве с ней поиграешь? Она толстозадая и вечно бегает в туалет красоту наводить.
— Ну представь, что играешь с сестрой, — вот так и мы, — объяснил Уилл.
Дигли закатил глаза:
— Ну ты и балбес!
Салли снилась Уиллу по ночам. Однажды он парил среди ветвей могучего дуба и Салли Берд летала с ним вместе. В другой раз он копал туннель до Китая; когда он вылез наружу, появилась Салли, за ней тянулся звездный шлейф. Уилл взял ее за руку, но тут прискакал Полночный Китаец в траурной карете, синее лицо пылало яростью. Кони изрыгали огонь и били копытом. Уилл потянулся к Салли, но рука ее откололась, как кусок фарфора, и Уилл провалился в туннель, чувствуя, как остывают и твердеют ее пальцы.
Лишь затем, чтобы убедиться, что сон не сбудется, Уилл однажды по дороге из школы взял Салли за руку. Она улыбнулась и крепко сжала его ладонь, будто не хотела отпускать. Но, очутившись перед домом с медной табличкой «Доктор Бенджамин Берд, стоматолог», Салли, весело кивнув, высвободила ладонь.
— До завтра, Ламент, — попрощалась она.
Уилл замялся.
— Можно к тебе?
— Нет, Ламент, — сказала она. — У меня сейчас урок, скрипка.
Уилл поплелся домой. Зря он не притворился, что у него болят зубы. Может быть, его пригласили бы к доктору Берду на прием.
Каждый день, даже в дождь, Уилл и Салли вместе возвращались из школы. Болтали без умолку, рассказывали анекдоты и, не дослушав, принимались за сплетни об одноклассниках. Когда они были вдвоем, время летело стрелой — верный знак, что он влюблен, — рассудил Уилл. Как-то раз он опоздал домой на два часа.
— Где пропадал? — ворчал по телефону Дигли.
— Провожал Салли.
— А чего так долго?
— Да так, — неохотно ответил Уилл. — Болтали.
— О чем?
— Ни о чем, — отмахнулся Уилл.
Как рассказать об их дружбе? Он поверял Салли все свои тайны: и про Рут, и про Полночного Китайца, и даже про то, как тяжело ему бывает с близнецами, — маме об этом не расскажешь.
— Сильная простуда, — сказала наутро Джулия, укутав Уилла одеялом так туго, что он не мог шевельнуться.
— Вот бы и нам заболеть! — запищали близнецы, увидав Уилла с градусником во рту.
— Я здоров, — прохрипел Уилл.
— Неправда, — сказала мама.
— У меня тоже температура! — крикнул Маркус.
— А у меня болотная лихорадка! — заорал Джулиус.
Уилл то впадал в забытье, то приходил в себя. Близнецам запретили шуметь и топать по лестнице. Весь следующий день Уилл проспал, не заметив, как прошло время, а когда очнулся, на стенах играли отсветы зимнего заката. Лихорадка спала еще через день.
Уиллу не терпелось вернуться в школу, но он страшился перемен, наступивших в его отсутствие. Так бывает в путешествиях: выбился из привычной колеи — будь готов, что мир вокруг уже не тот, что прежде. Но кованые школьные ворота остались теми же, с толстым слоем темно-зеленой краски, местами облупившейся; все та же ржавая арка на тротуаре встречала Уилла на пути. Знакомая едкая вонь из «тубзика», все те же классы — бывшие бараки. Из столовой все так же мерзко пахло казенной подливкой, а бомбоубежище, выдержавшее бомбы гитлеровцев, пережило и его отсутствие. Облегченно вздохнув, Уилл стал репетировать улыбку для Салли. С дальнего края площадки ему помахал Дигли. Уилл махнул в ответ и стал высматривать Салли в стайке девчонок, но ее не было видно. Может быть, тоже заболела? Уилл вглядывался в лица, и вдруг у него защемило сердце.
