- И да, и нет, - ответила Элли. - Скучаю по ее части.
- По чему ты скучаешь? - спросила Кайри.
Элли посмотрела ей прямо в глаза.
- По сексу.
Она надеялась, что это наконец заткнет Кайри.
- Это так же весело, как звучит? - спросила Кайри.
- О мой Бог, мне не избавиться от тебя, не так ли? - спросила Элли, готовая разбить окно и убежать, при необходимости.
- Неа, - Кайри ухмыльнулась от уха до уха. - Я так не веселилась с тех пор, как приехала сюда. Ты действительно сердишься, и мне это нравится. Скажи мне еще что-нибудь сердитое.
- Ты, должно быть, мазохистка.
- Что?
- Мазохист. Тот, кто получает удовольствие от боли и унижения.
- Ну... я ушла в монастырь.
- Точно подмечено, - признала Элли. - Послушай, ты кажешься очень милой.
- Я очень милая. Я самый милый человек, которого ты когда-либо знала.
- Да ты настоящая Поли-матьее-Анна, не так ли?
- Да. А еще, «Полли и мать ее Анна» было бы отличным названием для лесбийского порно.
Элли уставилась на нее.
- Ой, пугающее лицо, - сказала Кайри.
- Стоп, - сказала Элли. - Пожалуйста, просто прекрати то, что ты делаешь.
- А что я делаю? - спросила Кайри, все еще улыбаясь.
- Очевидно, что ты девочка, пришла сюда с миссией, подружиться с несчастной, подвергшейся насилию, прачкой, которая сбежала от своего большого плохого парня. Не знаю, велел ли тебе это сделать твой наставник, или мать-настоятельница, или даже моя собственная мать, но мне все равно. Мне не нужна подружка. Мне не нужен друг. Мне не нужна твоя жалость. Мне не нужно ничего из того, что ты можешь мне дать. Я в порядке.
Улыбка Кайри погасла, как будто солнце село на пять часов раньше.
- Муж моей старшей сестры забил ее до смерти, - сказала Кайри. - Два года назад. У них осталась трехлетняя дочка, которая видела, как все произошло.
Элли почувствовала, как у нее внутри все оборвалось, словно под ней открылся люк, и все, кроме ее тела, провалилось внутрь.
- Кайри... прости.
- Кто-то сказал мне, что ты сбежала от парня, который бил тебя, - сказала Кайри. - Если это правда, то я хочу сказать, что счастлива, что ты сбежала от него до того, как он убил тебя. Я очень скучаю по сестре.
Элли наклонилась и вытащила из корзины горсть белых льняных салфеток.
- Мне очень жаль твою сестру. Если тебе от этого станет легче, то моя ситуация совсем не похожа на ее. Я здесь не потому, что у меня был жестокий парень. Я ушла от него по другим причинам. Это... это сложно.
- Значит, он никогда не бил тебя?
- Говорю... все сложно.
- Значит, бил.
- Сложно.
- Он был женат? Когда женщины находятся в отношениях с женатыми парнями, не желая признавать, что он женат, они говорят, что это сложно. Я видела такое по телевизору.
- Моя жизнь - не ТВ-шоу, - ответила Элли. - Моя жизнь...
- Сложная. Поняла.
- Я не пытаюсь быть грубой, ворчливой или стервозной, - ответила Элли. - Я не хочу говорить о том, почему я здесь, и не должна.
- Хорошо, ты права. Понимаю.
- Не понимаешь, но это нормально. Поверь. Я делаю тебе одолжение. Похоже, тебе действительно нравится быть монахиней. Я не хочу говорить или делать того, что заставило бы тебя передумать насчет католической церкви.
- О, у меня много мыслей насчет католической церкви. Даже не одна и не две. Священник моей сестры посоветовал ей остаться с мужем, потому что развод - это грех. Он предложил обратиться к психологу. Если бы она ушла от него, то, вероятно, осталась бы жива. Почему мы спрашиваем совета о браке у тех, кому не разрешено вступать в брак? Это моя вторая мысль о католической церкви.
- Хорошая вторая мысль.
- Третья мысль, - продолжила Кайри, подняв три пальца. - Почему женщины не могут быть священниками? Разве не сказано, что в Иисусе Христе нет ни мужчины, ни женщины?
- Верно. Послание к Галатам 3:28, - ответила Элли.
- Если это правда, то нет никаких причин, по которым женщины не могут быть священниками.
- Есть причина. Католическая церковь ненавидит женщин.
- Ненависть – слишком сильное слово, Элли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Ты знала, что, если католического священника поймают за совращением ребенка, его отправят на лечение и переведут в другой приход. Между тем, если женщина сделает аборт, ее...
- Отлучат от церкви.
- Не просто отлучат. Latea sententiae - автоматическое отлучение, - сказала Элли. - Сам акт способствует отлучению. Твоего шурина, который забил твою сестру до смерти, даже не отлучат от церкви за то, что он с ней сделал. Вот хорошая третья и четвертая мысль для тебя о католической церкви.
- Я знаю, ты сказала что-то мудрое и о чем стоит подумать, но я слышала, как ты пару секунд говорила на латыни и это было действительно потрясающе.
- Боже мой, ты ненормальная.
- Мне жаль. Вроде как. Но ты права, много мыслей, - согласилась Кайри. Она сложила руки на животе.
- Но ты здесь, одна из них. Монахиня. Несмотря на вторую, третью и четвертые мысли, ты все-таки вступила в их ряды.
- Ты знала, что американские монахини сводят Папу римского с ума? Мы все либеральные и революционерки, у нас общая собственность, и поэтому нас принимают за коммунистов. Многие из нас ими и являются. По крайней мере, социалистами. Боже упаси, чтобы всем хватало еды и воды, и никто не станет миллиардером, пока все не будут обедать каждый Божий день, верно?
- Разозлить Папу - веская причина, чтобы стать монахиней. Может быть, единственная веская причина.
- Есть и другие причины.
- Правда? - спросила Элли - Какие?
- Бесплатные модные наряды, - ответила Кайри. - Трехразовое питание. Девушка, знающая латынь, стирает твое белье.
- Я немного знаю латынь. И не привыкай к услугам прачки, - ответила Элли. - Как только я уйду отсюда, одна из вас, милые дамы, снова возьмет на себя обязанности прачки. Может, даже ты.
- Уйдешь? Зачем тебе уходить? - В голосе Кайри звучал ужас от самой этой мысли.
- Я не могу оставаться здесь вечно.
- Можешь, если вступишь в орден.
- Я не вступаю в религиозные ордены. Особенно в этот.
- Почему?
- Мужчинам вход воспрещен.
- Тебе нравятся мужчины?
- Люблю мужчин. Они мои самые любимые люди, когда хорошо себя ведут.
- Мне нравятся женщины, - ответила Кайри.
- Значит, ты пришла по адресу. Женщин в изобилии. Тебе повезло. - Элли разгладила складку на салфетке, сложила ее и снова погладила.
- Когда ты планируешь уехать отсюда? - спросила Кайри.
- Не знаю. Как только пойму, что делать дальше со своей жизнью.
- Какие-нибудь идеи?
- Пока нет. У меня нет опыта работы. Работа в прачечной до конца жизни не слишком привлекательна.
- Я не осуждаю тебя. Ты училась в колледже?
- В Нью-Йоркском университете.
- Закончила?
- Да. Степень по английскому. Теперь понимаешь, что я имею в виду, говоря об отсутствии профессиональных навыков?
Кайри рассмеялась.
- И больше ничего ты не можешь?
- Я хорошо делаю минет. Я уйду из монастыря и стану проституткой.
- Держу пари, я бы не справилась с минетом. Это кажется трудным.
Элли подняла глаза и сердито посмотрела на Кайри.
- Ты только что пошутила о члене? - спросила Элли.
- Да! - Кайри захлопала в ладоши. - Даже не уверена, что делала это раньше. Сколько очков я получила?
- Одно.
- Только одно? Хмм… значит всего у меня три очка. Сколько мне нужно заработать очков, чтобы ты сказала, почему ты здесь?
Элли тяжело вздохнула.
- Не знаю. Много.
- Как насчет двадцати пяти? С таким счетом выигрываешь в волейболе. Я играла в волейбол. Я безумно хороша в волейболе.
- Почему я не удивлена тому, что ты играла в волейбол?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кайри посмотрела ей в глаза.
- Это лесбийская шутка, не так ли?
- Может быть.
- Мне нравится. Я даю тебе два очка.
- Сколько нужно очков, чтобы ты ушла? - спросила Элли.
