и собирается там остаться на неопределенное время. Детям , Веронике и Джону, - он ничего не
стал говорить. Герцог только упомянул, что Джоанна вышла замуж за приемного сына дяди
Теодора, а мать их пока решила остаться во Франции.
-Я ей напишу, папа, - тихо сказала Вероника. Джон посмотрел на бледное лицо дочери, и только
кивнул: «Конечно, милая». Он сначала, хотел узнать у Изабеллы, - все ли в порядке, - но потом, за
делами, забыл об этом.
Джон вдохнул влажный, вечерний воздух и нарочито небрежно сказал: «Мы сбросим эти заряды
на ферму, подождем, пока газ рассеется, и все будет готово. Пошли, Жюль машет».
Федор увидел рыжую голову сына и рядом - Джона-младшего, в алом, кавалерийском мундире.
«Только мальчика туда не вздумай брать, - велел он герцогу.
-Нет, конечно, - удивился тот. «Мы с Жюлем к утру вернемся. Знаешь, - Джон остановился, - здесь
больше двухсот тысяч солдат и офицеров, с обеих сторон. Если можно хоть как-то предотвратить
кровопролитие…, - Джон не закончил и посмотрел в небо.
Темная оболочка шара колыхалась на легком ветру. Джон засунул руки в карманы холщовой
куртки, - они с Жюлем оба были в штатском: «Овца или кролики, Теодор, это все-таки не человек.
Ничего не случится».
-Да, - только и ответил Федор. Проследив за тем, как они садятся в корзину, мужчина велел:
«Рубите веревки!»
Джон-младший улыбнулся отцу. Юноша, зачем-то, положил руку на медвежий клык, что висел у
него на одной цепочке с крестом. Этой весной он закончил, первый курс в Кембридже, но, как
Джон-младший сказал Пете, что весь год слушал там лекции, вместе с ним Мартином Кроу:
«Учеба подождет». Дядя Жюль взял его рядовым в свой кавалерийский полк. Джон-младший,
проводил шар глазами: «Мне папа запретил с ним отправляться. А зря».
-Ничего, - будто услышав его, тихо сказал Петя. «За этими газами будущее, и ты еще сможешь…»
-Очень надеюсь, что нет, - угрюмо повернулся к ним отец. Петя прикусил язык, увидев яростные
искры в его глазах. «Пошли, - подогнал он юношей, - вернемся к лошадям. Пора нам с тобой, Петр,
по артиллерийским позициям полазить, проверить все напоследок. Юный граф Хантингтон пусть
спит».
Петя шел через высокую, покрытую росой траву, и вспоминал тихую заводь на Темзе, ивы, что
купали едва распустившиеся листья в реке, и ее нежный голос: «Когда мне будет семнадцать, мы с
мамой поедем в Австрию и Германию. Я там буду выступать с концертами. Я бы очень хотела
позаниматься с мистером Бетховеном, - Юджиния вздохнула. Она была в темно-синем, шелковом
платье, рыжие волосы - завиты и уложены волнами. «Это если война закончится, - добавила
девушка.
-Закончится, кузина Эжени, - уверенно сказал Петя. Были пасхальные каникулы. Петя,
оглянувшись, увидел Мартина Кроу. Кузен устроился на бревне, внимательно рассматривая
альбом, что показывала ему Сидония. «Проект эмпориума обсуждают, - хихикнула Юджиния.
Над ними простиралось нежное, лазоревое небо, пахло речной водой, свежей листвой, с острова
доносилось пение кукушки. Юджиния, склонив голову, улыбнулась: «Коротко».
-Будет очень долго, кузина Эжени, - рассмеялся Петя, и погреб к берегу.
Они уже подошли к лошадям, когда Федор оглянулся: «Тучи рассеиваются. Еще заметят их, не дай
Господь». Он отчего-то перекрестил шар: «Только бы живы все остались, прошу Тебя».
-Огонь, - распорядился Наполеон. Шар был уже совсем рядом. Император, подняв пистолет,
прицелился. Тишину ночи разорвал треск выстрелов. Шар, опустившись ниже, зацепился за
верхушки деревьев. Из качающейся корзины посыпались на траву какие-то стальные шары.
Они стали взрываться. Наполеон, устало, подумал: «Что они хотели? Гранатами меня забросать?
Там всего двое, на что они рассчитывали? - император прищурился. Двое мужчин, - повыше и
пониже, - выбрались из корзины.
-Взять, - коротко приказал Наполеон и понял: «Сеном-то как пахнет. Конечно, мы в деревне».
Он увидел, как его офицеры бегут к корзине, повисшей на ветке, мужчина пониже упал от удара
пистолетом в висок, тот, что повыше - отстреливался. Наполеон услышал сзади властный голос:
«Всем немедленно назад! Зайти в дом, закрыть ставни и двери!»
Генерал Кардозо бесцеремонно подтолкнул его к входу. Наполеон, сварливо спросил: «Да что с
тобой, Жозеф?»
-Мишель, - не отвечая, велел Иосиф, - позаботься о его величестве.
Мужчина пониже, пошатываясь, поднялся. Наполеон крикнул: «Забрать у них оружие!», и
повторил: «Что случилось, Жозеф?». Мишель завел его внутрь. Дверь открылась, они увидели
двоих мужчин в холщовых куртках, со связанными за спиной руками. Тот, что пониже, поднял
голову. Наполеон подумал: «Глаза у него, какие. Словно лед. У той, мадам Марты - такие же
были».
-В подвал, - приказал император, - на рассвете расстрелять перед строем.
Их увели. Генерал Кардозо, прислонившись к двери, устало сказал: «Простите, ваше величество.
Вы почувствовали запах?»
-Сеном пахло, - недоуменно ответил Наполеон. «Вокруг поля, Жозеф, понятно, что…»
-Пусть накрепко захлопнут все ставни, - Иосиф помолчал, - и пусть еще час никто не выходит во
двор. Еще хорошо, что вы далеко были, а вот те, кто оказался рядом с корзиной…
-Да что это? - требовательно спросил император.
-Смерть, ваше величество, - просто ответил генерал Кардозо.
В подвале было тихо. Жюль, пошевелив связанными руками, невесело усмехнулся: «Ты, Джон,
говорил, что этот газ мгновенно убивает, если концентрация большая. Мы и не почувствовали
ничего».
-На человеке его никогда не испытывали, - герцог вдохнул запах сырости, плесени, старой
древесины: «Ничего страшного. Земля влажная, их кавалерийская атака захлебнется. И
артиллерии тяжело будет. Блюхер со своими войсками уже на подходе. Жалко только, что с
Мадлен я уже не помирюсь. И что я такой дурак был, кричал на нее…, И детей не увижу».
Зять, будто услышав его, горько сказал: «Бедная Элиза, бедный Жан…, Мы думали, Джон, наконец-
то, заживем спокойно. Знаешь, - Жюль помолчал, - я, когда мальчику Ренн показывал, чуть не
расплакался, столько лет я дома не был. Да какая разница, - полковник сдавленно выругался, -
пусть бы этот…, на троне сидел. В конце концов, он Франции и хорошие вещи принес».
Джон, было, хотел что-то ответить. Дверь заскрипела, они увидели отсвет огня. Джон поднял
голову - на него смотрели упрямые, темные глаза Иосифа. Генерал Кардозо был в простом
сюртуке.
Иосиф пристроил оловянный подсвечник на пол. Сев на ящик, он помолчал. Наконец, Иосиф
повернулся к Джону: «Я ему сказал, что мне надо вас осмотреть. Как вы себя чувствуете?»
-Неплохо, - Джон попытался улыбнуться. «Это полковник де Монтреваль, муж Элизы».
-Рад встрече, - Иосиф все смотрел в светло-голубые глаза зятя. «Джо в безопасности, в
Амстердаме. Твоя дочь, Джон, тоже там. У тебя как раз внук сейчас должен родиться. Или внучка, -
генерал Кардозо коротко улыбнулся. «И зять твой с нами, - Иосиф махнул рукой наверх. «Но, как
ты сам понимаешь, если я еще объясню, зачем я сюда приходил, то ему здесь делать нечего».
Они послушали, как шумит за окнами ветер. Иосиф вздохнул: «Опять дождь пошел. Я читал статью
мистера Дэви об этом газе. Я все-таки интересуюсь наукой. Наши…, - он прервался, - наши
офицеры вдохнули его, но совсем немного. Судя по всему, для людей он безвреден».
-Почему так? - вдруг спросил Жюль. «Животные ведь умирали…»
Иосиф поднялся и взял подсвечник: «Все же есть разница между животным и человеком. Теодор
здесь? - поинтересовался он у зятя.
-Да, - признал тот. «И сын его в армии нашей, они укреплениями занимаются. И мой сын тоже».
-Я так и думал, - Иосиф поморщился - горячий воск капал ему на пальцы. «Я не смогу вас спасти, -
сказал он, уже у двери. «Я бы хотел, Джон, но я не смогу. Вас расстреляют, утром, а потом он
начнет сражение».
-Это ничего, - после долгого молчания сказал герцог. «Ничего, Иосиф. Может быть…, может быть,
мальчик…, Мишель, все же как-то придет сюда? Я бы хотел его увидеть».
-Я постараюсь, - а потом они услышали лязг засова. Жюль, устало, заметил: «А дядю Теодора он
спас. И этот юноша, Мишель, спас кузена Пьера».
-Теодор был ранен, - Джон закашлялся и сплюнул на пол. «Пьеру они помогли бежать после
сражения, Жюль, Наполеону просто было не с руки тогда разбираться, что произошло на самом
деле, он на Москву шел. А мы с тобой, шпионы, что попались на месте преступления, так сказать.
Жалко только, теперь никто не узнает, что этот газ для человека безвреден».
-В горле першит, - пожаловался Жюль. «Продуло, наверное. Все же ночь сырая была. Впрочем, - он
