– Что, прямо тут будем? – скептически окидываю взглядом курятник.
– Да что ты такая скучная?! – вздыхает Вильф и тащит меня наружу, под заходящее солнце.
Хороша же из нас пара: грязные и потные, с перьями в слипшихся волосах. Гном отвешивает мне потешный поклон, нарочно кривляясь, заражая своим хорошим настроением. Приседаю в ответном книксене, но тут же падаю на землю, сбитая с ног.
– Тсс, – шепчет Вильф, прижимая мою голову к пожухшей траве.
Поняв, что я послушно выполняю его команду, затаившись и не шевелясь (ясно, что дело не шуточное), он ослабляет хватку, а потом совсем убирает руку с моего затылка.
– Чужие, – тихо произносит Вильф.
– Кто? – Осторожно приподнимаюсь и вглядываюсь вниз, куда показывает гном коротким кивком.
Вдоль ущелья, в нескольких сотнях метров от нас движется обоз. Крытые повозки, запряженные лошадьми, всадники с острыми копьями по краям каравана. Люди. И во главе процессии ратник на гнедом коне. Я не вижу лица человека с такого расстояния, но узнаю благородное животное.
– Жених твой явился, – ворчит друг, подтверждая мою догадку. – Выкуп везет.
Глава 19
– Рано он. – Вглядываюсь вдаль в слабой надежде, что это может оказаться не Александр, а другой человек. Да хотя бы другой Страж, про которого рассказывала Ова. Не то чтобы я боялась, нет, но неприятных ситуаций хотелось бы избежать, как и последствий нашего вранья потенциальному супругу.
Вильф поднимается на ноги, подает мне руку и развевает последнюю надежду:
– Ишь какой нетерпеливый! До ярмарки времени на три перехода до Обители и обратно, а этот первым явился.
– Должно быть, у него дела в Леорухе. Обсудить что-то нужно…
Ну а что, сколько разговоров о войне с орками. Люди – союзники гномов. Отличный повод для визита пораньше. И время удобное (спешить некуда), и от чужих глаз подальше.
– Ага, помолвку обсудить, – парень вытаскивает влажные перья из своих длинных кос, – да повыгоднее тебя сторговать.
За проведенное в Тривинде время я успела хорошо узнать гномов. Несмотря на страсть маленького народа к насмешкам и надувательствам, в серьезных вопросах на них можно было положиться со всей уверенностью. Если что-то обещают, то железно, не подведут и не обманут. Значит, опасаться нечего. Как приехал, так и уедет. А приданное, как там его, вено это на ярмарке и продаст вон. Наверняка ведь привез что-то стоящее. Гномихи любят всякие красивые штучки; товар найдет покупателя.
– Нам не надо охрану предупредить, что люди на подходе?
С тоской смотрю на курятник, не горя желанием возвращаться к трудовой повинности. Пробежаться до ворот и то лучше, чем снова в эту клетку. Да и держать руку на пульсе не помешало бы. По мою душу же прибыл столь блистательный кавалер. Показаться бы ему прямо сейчас, в потрепанном виде, – глядишь, передумал бы родниться с Хардлеймами.
– Их и без нас уже заметили. Разберутся.
Вильф разворачивает меня за плечи в сторону поленницы в углублении скалы.
– Неси дрова, поддадим жару. Очаг гаснет.
Опустив голову, покорно плетусь в заданном направлении. Хворост заранее нарезан и уложен ровными и аккуратными вязанками, остается только взять и притащить охапку под навес. Но отчего-то медлю, зависаю, отдаюсь тяжелым думам. Будто снова первый день в Тривинде и не знаю, чего ждать дальше. И бравада вся моя напускная (чего хитрить?), и сомнения одолевают. Черт бы побрал этого Стража! Только-только начала привыкать к новой жизни, освоилась, адаптировалась к этому миру.
– Чего скисла-то совсем? Осталось начать да кончить!
Вильф отбирает вязанку, сует ее под мышку, обхватывает меня свободной рукой, отрывает от земли и так и несет под навес, словно веса нет ни во мне, ни в дровах. Мне бы такую силищу – узнал бы Страж, где раки зимуют!
Однако гном прав: не управимся в срок – Айн придумает нам еще наказание. В домашних делах она главная. Был бы Брэди женат, его женщина, а не Айн, заправляла бы домом. Но он, как и Дрейвн, однолюб: потерял суженую на поле боя и не спешит продолжить род, связав сердце новыми узами. А от меня толка мало. Хоть и дочь названная, ничегошеньки не умею. А когда выучат, придет время из рода низвергнуться – другому клану в жены обещаться. Или Древо назад призовет. Так что не стать мне главной экономкой у Брэди. Если честно, не очень и хочется. Это сколько всего нужно знать и держать в голове, чтобы жилище содержать в чистоте и порядке и кормить вкусно и вдоволь ненасытную ораву. Куда занятнее камешки точить да топором махать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вильф усаживает меня назад на топчан и подталкивает к ногам корзину с необщипанной птицей, смеется над моим усталым и протяжным вздохом.
– Не хандри. Все равно раньше завтрашнего вечера Александра не увидишь. Пока их охрана досмотрит, Дрейвну почтение отдадут, с Брэди поговорят… Может, и совсем восвояси отправят.
От последней фразы друга словно оживаю, цепляюсь за тонкий лучик иллюзий и с новым усердием принимаюсь за отвратительное занятие.
***
Мой зловещий ночной кошмар снова возвращается. Удивительно, но в Тривинде я вижу его в первый раз, несмотря на ужасы и переживания адаптации в новом мире. Мучительный, бесконечный, жуткий холод и вязкий, неотвязный страх, следующий по пятам за каждым моим шагом босыми ступнями по ледяному и мокрому полу. Но к привычным ощущениям, к нескончаемой мелкой дрожи добавляются новые подробности: я чувствую густой и смрадный запах крови. Как всегда я четко осознаю, что это всего лишь сон, но не нахожу в себе сил проснуться, снова – раз за разом – переживая нескончаемый путь к трону своего властелина.
От беспросветного морока меня пробуждает настойчивый стук. Несколько секунд просто гляжу в потолок, не сразу понимая, где нахожусь и что в очередной раз можно выдохнуть: я в своей постели, вся жуть позади и не взаправду. Символично, что разум не просто снова воспроизводит тягостные моменты, но и подкидывает новые сцены именно перед встречей со Стражем. Неужто он и являет собой тот неясный образ в моем воспаленном воображении?
Спустив ноги с кровати, иду было к двери. Кто там такой нетерпеливый с утра? Но, почти отодвинув тяжелый засов из распиленного вдоль бревна, слышу звонкие, ритмичные удары в ставни. Сердце ухает прямо в пятки, а противные мурашки дружной толпой враз бегут от затылка вниз по позвоночнику, оставляя болезненные колкие следы от своих «подкованных ножек».
Вооружившись кочергой, резко распахиваю резные створки и, приняв стойку, как учил Брэди, застываю в размахе, словно с обнаженным мечом. Легкий ветерок вмиг врывается в комнату, обдавая еще свежим, приятным, не раскаленным от дневного Светила воздухом мое разгоряченное тело.
Всего лишь птица. Кто еще, кроме нее, может быть на такой высоте? Блестящие черные перья и острые, внимательные и умные глаза. Желтые, как в тот раз, еще в Ньезфилде. Впору снова поддаться панике: что на уме у этого дикого создания? Ну как опять вцепится мне в голову? Отхожу на несколько шагов, не выпуская свою грозную железяку из рук. Но ворон, кажется, уже выполняет свою миссию: обозначает присутствие и пугает меня. Пройдясь туда-обратно по широкому проему, он взмахивает крыльями и, каркнув во все горло, улетает прочь.
Запираю ставни на замок и придавливаю для верности камнями из очага. Их нагревают и кладут в постель вместо грелки промозглыми зимними ночами, ну а сейчас, жарким летом, они пригодятся для другой цели: будут оберегать меня от непрошеных гостей. Съезжаю спиной по стене да так и остаюсь сидеть на полу, подобрав ноги под длинный подол тонкой ночной рубашки и положив рядом кочергу для надежности.
Гномы уверяли, что вороны – верные слуги их Черного Дерева, посланцы его воли. Мой ли это ворон, мой проводник по другим измерениям? Или просто желтоглазая птица, столь обычный для Тривинда подвид, что и тревожиться не стоит? А если это вестник очередного прыжка? Я скоро вернусь домой? Или Древо закинет меня еще дальше? Говорил же Брэди про бесчисленное количество миров, что пути их святыни неисповедимы.
