может пройти мимо невредимым. Уж прокляты они или заговорены, доподлинно неизвестно, но сила за ними чувствуется. Всяк моряк, что избороздил Долгое море вдоль и поперёк, предпочтёт пропороть глотку бешёному урагану, нежели соблазниться обманом покойной воды тех мест.
Мерти не был исключением. К своим неполным тридцати он дослужился до штурмана, и на «Крылатой Морне» хорошенько исколесил Долгоморье, стоя за штурвальным колесом. Капитан по-своему уважал Мерти, тот проявлял умеренность во всём: драки не жаловал, выпивкой особо не баловался, за девками в каждом порту не волочился, да и причащался по святым воскресеньям. Не моряк, а селянин, ей богу.
Но было в Мерти что-то, что и отталкивало. Угрюмость, какая-то. Лет десять назад его бы не отличили от остальных матросов Морны, лихой повеса, да сорвиголова. К тому ж повезло парню, не уродом родился, девки к нему липли как мухи. Но какая-то история приключилась с ним на островке посреди Долгого моря, сломала она его. Мрачным он стал, замкнутым, а так – надёжный моряк.
Случилось так, что «Крылатая Морна», гружёная под завязку китовым жиром, следовала обычным курсом к берегам пёстрой восточной страны. Зная, что на пути следования встанут Скверные рифы, капитан благоразумно увёл дальше от берега корабль. Но как только Морна поравнялась с рифами, погода вдруг изменила морякам.
Средь ясного дня на судно налетел чудовищной силы ветер, он принялся рвать белоснежные паруса и силился опрокинуть Морну на бок. Вода взбунтовалась, волны с жутким рокотом обрушивались на корабль, заливали палубу, слизывали зазевавшихся матросов. Мерти едва стоял на ногах, морская вода наотмашь хлестала его по ногам, била в грудь, щипала солью глаза, горела в носу и горле.
Ветер принёс облака, тяжёлые, злые, полные воды и огня. Будто и без них в море воды не хватало. Вспыхнула искра, росчерк раскалённой добела молнии прошил свинец неба, и проклятый небосвод сотряс оглушительный раскат грома.
Морну оттаскивало к берегу, к рифам. Как штурвал ни крути, как не рви жилы, а отвести корабль от гибели Мерти был не в силах.
– Мерти! Бери тех, кто остался и спускай шлюпку! – раздался приказ капитана, заглушаемый рёвом безумной воды и завыванием лихого ветра.
– Но как же Морна? – штурман не смел отпустить колесо штурвала.
– Ей конец, Мерти, а людей ещё можно спасти, – капитан обречённо смотрел на клокотавшую воду за бортом. – Мы идём прямо на рифы. Ты знаешь, что это конец. Пока не поздно. Спускай шлюпку! Это приказ, штурман!
Как истинный капитан, он проследил за спуском людей, не пожелав притом занять место среди них. Кылатая Морна – его жизнь и дом, сердце которому было отдано семнадцать лед назад. Хороший капитан не изменяет привычкам и привязанностям. А если твоя жизнь идёт ко дну, какой смысл искать спасение на берегу, когда море было твоей истиной, страстью и воздухом, которым ты жил?
Мерти и сам был готов с радостью разделить одинокую волю капитана на двоих, но как старший, которому вверили чужие судьбы, не посмел прекословить. Он подчинился, в тайне призывая на свою голову одну из волн.
Море или рифы услышали его мольбу. Стоило Мерти чуть ослабить хватку рук, едва разжать борта шлюпки, и алчная волна схватила его, скрутила и унесла прочь. Вода поглощала его, всё глубже и глубже. Он решил не сопротивляться, так будет лучше. Всё равно он умер давным-давно, это тело не знало, что он мёртв, а душа давно погребла себя.
Мерти почувствовал, как его за руки тянет глубина. Ледяной холод обволок тело коконом. Пусть, пусть тянет себе. Пусть приберёт вместе с Морной и экипажем. Он заслужил.
Но тут тьма стала светлеть. Он испугался, что море передумало и отвергает его. Нет! Этого не должно было случиться. И не вода сковывала запястья его рук. Нет, это были чьи-то пальцы. Но кто осмелился пойти за ним в пучину, чтобы вырвать из близких объятий смерти?
Кто-то вытолкнул Мерти из воды, берега не было видно, вокруг пенились лютые волны. Что ж, даже если его спаситель и смог вытащить Мерти на поверхность, то уберечь от коварных камней рифов, ему явно было не под силу.
Но этот кто-то с упорством не выпускал руку Мерти и продолжал его удерживать наплаву. Спаситель, образ которого разглядеть штурману никак не удавалось из-за воды, бьющей в глаза, упрямо тянул его куда-то. Один раз Мерти всё-таки различил маленькие белые детские пальчики, стиснувшиеся на его загорелом запястье.
Что-то промелькнуло перед его неясным взором. Нет, Морны он больше не видел. Судно с капитаном сгинуло в этой ночи среди белого дня. Шлюпку Мерти тоже не видел, да и не мудрено в такой свистопляске волн что-то заметить, а услышать, тем более.
Чёрные размытые силуэты, вот что он успел уловить. Рифы. Всё, конец был близок. Если не суждено нахлебаться воды, то дело завершат большие чёрные камни, коварно таившиеся под водой и обнажившиеся бурей. Размажет, припечатает, сломает. Кровь и смерть.
Вдруг шлюпка вынырнула, слетела с крутой волны, словно спустилась с неба. Штурмана с лодки заметили и подхватили, перетащив в спасительный ковчег. Спаситель оставил Мерти, как только сильные руки моряков приняли его безвольное тело.
– Штурман, я вижу берег, нам бы только камни обойти! – крикнул матрос, державший Мерти.
– Чёртовы рифы! Чтоб им сгинуть к дьяволу на противень! – выругался другой.
Мерти хотел увидеть. Он из последних сил поднял голову и, пытаясь оттолкнуть моряка подле, прильнул к борту шлюпки.
– Жить надоело, штурман? Или вода в голову ударила? – спохватился матрос и вовремя перехватил Мерти, тот едва не ушёл за борт.
Мерти успел различить в мутной воде белёсое тело, голое, с рыбьим хвостом. У него перехватило дух. Неужели? Не может быть!
– Держись! Прямо по курсу скалы! – оглушил его истошный, полный ужаса крик моряка.
Лодка задрала нос, взбираясь на волну, замерла на её вершине. Прямо перед шлюпкой обнажилась аспидная остроносая скала, блестящая влагой, неумолимая в бездушье. Ещё чуток и лодка сорвётся с волны, с разбегу влетит в полированный водою камень и разобьётся в щепы.
Судёнышко качнулось, у людей вырвался стон. Но что-то одёрнуло назад шлюпку, чья-то воля сдёрнула хрупкий ковчег с верхушки волны и не дала уйти под рёв волн людским жизням. Эта же воля отвернула лодку от скалы и повела к берегу, ловко обходя острые зубья камней.
– Никак Бог на нашей стороне, братцы! – обрадовано воскликнул моряк рядом с Мерти. – Вон берег, совсем близко.
А Мерти хотелось добраться до носа шлюпки и посмотреть в воду. Кто же так настойчиво помогал ему? Отчего-то у него росла уверенность, что помощь была направлена только ему, если б его не было в шлюпке, экипаж Морны уже размазало бы о чёрный
