– Что ж, – говорит он, пробегая рукой по своим волосам, – может быть, я позвоню тебе как-нибудь?
– На этот раз по-настоящему? – говорю я со смехом.
– По-настоящему.
Когда я отъезжаю от его дома с тарелкой оставшейся еды, которую Кейт завернула для меня, он машет мне одним из своих костылей. Словно рукой робота.
По пути домой я составляю в голове расписание утренней пробежки и планирую питание. Думаю о том, какая одежда для бега чистая, а какая грязная. У меня есть спортивный лифчик, который действительно хорошо сидит, и нижнее белье, которое никогда не задирается. Надеюсь, они оба чистые, потому что я бегу пять миль утром. Моя цель – финишировать менее чем за час.
Но вскоре я перестаю думать о вещах, связанных с бегом. Так что я думаю о Джереми. Он позвонит на этот раз? Хочу ли я, чтобы он звонил? Остановившись на светофоре, я смотрю на пустое пассажирское сиденье. Когда была моя очередь быть за рулем, Кайл мог массировать мое бедро, целовать мою шею на красном сигнале светофора и слушать станцию с кантри-музыкой, потому что знал, что я любила ее.
С Джереми было хорошо проводить время – даже отлично, – но слишком велика вероятность тревоги о нем.
Друг. Он может быть другом, и никем больше.
Заехав на подъездную дорожку к дому, я проверяю телефон и получаю ответ на свой вопрос – позвонит ли он. Он написал: Ты и вправду думаешь, что сможешь победить меня в боулинге? Назови время и место.
Началось
Я поняла, что у меня неприятности, когда он принес собственный шар для боулинга.
У кого есть собственный шар для боулинга?!
До сегодняшнего вечера я не видела Джереми полторы недели. Не послушав моего совета, он побежал с поврежденной лодыжкой и умудрился прийти шестым в общем забеге, что просто безумие, и, судя по тому, как он сейчас играет в боулинг, никогда не скажешь, что у него было растяжение. Он побеждает со счетом 138:72. Полагаю, они с Мэттом каким-то образом знали, что во время забега с ним все будет в порядке.
Я подхожу к дорожке и рассматриваю кегли. Подношу шар к груди, делаю шаг вперед, чтобы бросить его, и тут Джереми вскрикивает:
– Соберись, Энни.
Шар отклоняется резко вправо. Он в желобе.
– Не могу поверить, что ты отвлек меня! – отрывисто говорю я, пока жду возвращения шара.
Он поднимает ладони вверх:
– Я никогда не говорил, что играю честно.
После второго страйка за вечер он вскидывает вверх кулак, а я издаю стон.
Он даже не выглядит как игрок в боулинг. Я надела брюки цвета хаки и поло, потому что люблю одеваться соответственно случаю, но на нем вязаная шапочка и белая футболка. Шорты карго висят на бедрах. Раздолбай.
Он привел меня в «Космический боулинг», что по сути означало, что темное помещение освещалось ярко горящими звездами и были зажжены ароматические палочки. Сентиментально, да, но моя внутренняя чудачка думает, что это офигенно.
Мы на седьмом фрейме. Я поднимаю шар в розовых разводах и делаю подход к дорожке. Изо всех сил бросаю его и умудряюсь сбить шесть кеглей.
– Ессссть. – Теперь посмотрим, получится ли у меня спэр.
Ожидая, пока появится мой шар, я замечаю справа пару. Они оба больше заинтересованы в своих телефонах, нежели в боулинге – или друг в друге, если уж на то пошло. Ненавижу, когда люди так делают. Бросаю взгляд на Джереми. Он занят тем, что полирует шар так, словно это его самое ценное имущество.
Мой шар выскакивает из желоба. Делаю глубокий вдох. Я собираюсь сделать этот спэр.
– Не нервничай, – говорит Джереми из-за спины.
Я разворачиваюсь и указываю на него:
– Тихо ты!
Он медленно проводит пальцами вдоль губ, закрывая рот на невидимую молнию.
Окей. Я подхожу к дорожке, целюсь и бросаю. Сжимаю свои руки вместе и молюсь, чтобы оставшиеся четыре кегли упали. Я с легкостью сбиваю три, но четвертая качается словно китайский болванчик. Я подпрыгиваю вверх-вниз в попытке уронить кеглю, но она становится ровно.
– Черт! Черт! Черт!
Когда я оборачиваюсь лицом к Джереми, его руки закинуты за голову, а на лице самодовольная улыбка.
– Я по-настоящему начинаю ненавидеть тебя, – говорю я.
– Кого? Меня?
– Я великолепный игрок в боулинг! Я должна бы выигрывать.
– Но ты не выигрываешь.
Плюхаюсь на стул рядом с ним за компьютер.
– Почему я так отстойно играю сегодня?
– Не знаю. Это же так просто.
– Так просто? Ты придурок.
Он хлопает в ладони:
– Что ж, моя очередь.
Он вскакивает на ноги. Пока он готовится бросать шар, я сзади крадусь к нему на цыпочках. Он прикусывает губу и поднимает шар к груди. Вот тогда я резко шагаю к нему и кричу:
– БУГАБУ!
– Ахх, – вскрикивает он, но в любом случае умудряется бросить шар. Он катится по дорожке и сбивает семь кеглей.
– Ох, – восклицаю я, падая на колени. – И зачем тебе быть настолько великолепным во всем?
Он подает мне руку, чтобы помочь встать, и подтягивает меня к своей груди.
– Разве ты не рада, что мы не заключили дружеское пари на эту игру?
И тогда я вижу их. Лучшего друга Кайла, Сета, и его девушку, Мелани.
Они в трех дорожках от нас. Сет роняет шар, когда видит, что я здесь с другим парнем, стою так близко к нему, что слышу его дыхание. Ощущаю запах его мыла.
Я стремительно отодвигаюсь от Джереми, спотыкаясь о собственную обувь, и он бросает на меня странный взгляд. Сет подходит ко мне, сосредоточенно рассматривая что-то за моим плечом. Он изучает Джереми?
– Как дела? – спрашивает Сет.
– Неплохо, – тихо отвечаю я. – У тебя?
Он медленно кивает:
– Родители Кайла сказали мне, что ты бежишь марафон. Это реально здорово.
– Спасибо.
– Мне вроде как хотелось бы, чтобы ты сказала мне. Я бы начал тренироваться с тобой.
Засовываю руки в задние карманы, не зная, куда их деть. Когда я не отвечаю, Сет говорит:
– Моя мама думала о том, чтобы организовать денежный сбор для твоего марафона. Например, попросить у людей по доллару за каждую милю, что ты пробежишь, а затем пожертвовать их пожарной части от имени Кайла.
Я нажимаю на кончик своего носа и шмыгаю. Мило, что люди верят в меня, но что, если я не финиширую? Я не хочу подвести их. Кроме того, это что-то, что я делаю для Кайла, а не для кого-то еще. Полагаю, это эгоистично, что я хочу, чтобы этот марафон был только для меня. Но это, вроде как, последний раз, когда я буду с ним – последняя попытка, которой у нас никогда не было.
Сет прочищает горло:
– Что ж, полагаю, увидимся. Я буду там, чтобы поболеть за тебя. На марафоне.
