Джереми закатывает глаза:
– Перестань клеиться к ней, дедуль. Ты не в ее вкусе.
– А кто в ее вкусе?
– Кто-то, кому нет семидесяти.
– Я исключу тебя из своего завещания, парень.
Мне нравится их беззлобное подшучивание. Если быть честной, это вызывает во мне своего рода зависть. Родители моей мамы живут в Миссисипи, и я почти не вижусь с ними. А родителей своего отца я никогда не знала.
Я толкаю своим кием шайбу по направлению к пронумерованному треугольнику. Она останавливается на номере восемь, и я с улыбкой подпрыгиваю на месте.
Джереми поворачивается. Он толкает свою шайбу, и она приземляется вне треугольника.
– Проклятье!
– Не используй нецензурную лексику в присутствии юной леди, – говорит дедушка. – За это минус пять баллов.
– Ты не можешь снимать баллы!
– Я только что сделал это.
С помощью дедушки и его особого способа начисления баллов, я победила Джереми с подавляющим преимуществом.
– Это было так нечестно, – недовольно ворчит Джереми по пути назад к закусочной.
– Не знала, что ты не умеешь проигрывать достойно.
– Пфф.
Я наслаждалась сегодняшним днем. Джереми долго и крепко обнимал дедушку, прежде чем мы ушли, а дедушка поглаживал внука по спине. Джер действительно милый парень; мне нравится, как он относится к своей семье, он простой и в чем-то даже по-старомодному джентльмен. Интересно, позволял ли он когда-либо женщине самой открыть дверь.
– Твой дедушка клевый.
– Он тот еще чертяка, – говорит Джереми. – Когда мама не пустила меня домой на Пасху, он взял меня на рыбалку в Джонсон-Сити. Это было круто – он назвал это холостяцкими выходными. И он всегда говорит мне, что я должен по-настоящему жить полной жизнью… знаешь, ведь он прошел через Вьетнам и потерял там множество друзей… Именно он был тем, кто подарил мне подарочный сертификат на мой первый урок по прыжкам с парашютом.
– Ты прыгал с парашютом?! – восклицаю я.
– Да, уже семь раз… И это был лучший прилив адреналина в моей жизни… Но, полагаю, больше я не буду прыгать. – Его спокойная улыбка и счастливая, и печальная одновременно. Лично для меня все просто: семья должна быть намного важнее, чем потребность делать что-то настолько прибабахнутое, как прыжки с парашютом. Но, должно быть, это непросто для него.
– Нам нужен матч-реванш, – говорю я, отвлекая его от ностальгии. – Я хочу по-настоящему победить тебя в чем-то… со всеми этими завышенными баллами, что присуждал мне дедушка, как теперь узнать, кто действительно победил?
– Завтра день мини-гольфа.
– У тебя, надо полагать, есть собственная клюшка, а?
Он широко улыбается, поворачивая руль.
– Я на работу завтра, – говорю я.
– Прекрасно... Я обыграю тебя в гольф в следующий раз. Слушай, хочешь бежать со мной гонку в следующие выходные? Она в воскресенье, – нервничая, спрашивает он.
– Я не могу бежать так же быстро, как ты. Или так же далеко.
– Она всего лишь на пять километров. Это будет как одна из твоих ежедневных пробежек.
Это только три мили. Мэтт записал меня на полумарафон в сентябре – он предложил его вместо моей длинной субботней пробежки. Неплохая идея – пробежать пять километров перед полумарафоном. Было бы неплохо узнать, как вообще проходит день гонок. Имею в виду, вся информация о Городском Музыкальном Марафоне вроде как обескураживает меня. Я должна заранее выбрать свой номер на гонке и прикрепить таймер. Мне нужно припарковать машину в определенном месте и оставить свою сумку на стартовой линии. Кто-нибудь принесет ее к финишу. Мне нужно запомнить схемы, показывающие подъемы на каждом отрезке маршрута, наряду с картами, на которых отмечены остановки с водой, столы с едой и палатки первой помощи.
Мэтт рассчитывает, что я запомню все это.
– Во сколько гонка? – спрашиваю я.
– В семь утра.
– Боже милостивый, это рано. Я обслуживаю завтрак в воскресенье.
Он стучит по рулю и покусывает свою нижнюю губу.
– Это отстойно.
– Ты хотел, чтобы я пришла, для того чтобы увидеть, что такое настоящая гонка? – спрашиваю я.
Он окидывает меня взглядом:
– Я думал, мы повеселимся вместе. Мы же друзья, верно?
– Посмотрим, смогу ли я освободиться от работы.
– Тебе понравится эта гонка, – улыбаясь, говорит он.
Нет ничего плохого в том, чтобы пойти на гонку с ним. Мне нужен опыт, если уж на то пошло. И мне действительно нравится иметь с ним общие планы.
Высадив меня у моей машины, он стучит по стеклу, и я опускаю его.
– Я забыл упомянуть кое-что насчет гонки. Ты должна надеть белую футболку.
Адреналиновый Наркоман
Во вторник вечером темп работы начинает снижаться, поэтому я пользуюсь возможностью пролистать каталог МТСУ. Стоя в холле, я загибаю уголок на разделе физиотерапии. Курс человеческой анатомии и физиологии кажется чем-то клевым. Тренировки с Мэттом, во время которых я обнаружила у себя мышцы, о существовании которых и не подозревала, заставили меня сильнее заинтересоваться человеческим телом.
И тут мимо шествует Стефани. Слава богу, мне нужно поговорить с ней.
– Стивенс, вылезай и прибери уже на двенадцатом столике, – кричит она, и оскорбленный помощник официанта пролетает мимо холла, в котором я прячусь.
Я убираю каталог в свою большую сумку, делаю глубокий вдох и направляюсь к Стефани.
Конечно, она мамина подруга, но слишком серьезно относится к своей работе менеджера в закусочной. Если мы хотим взять отгул, то должны за две недели внести свой запрос в книгу в кожаном переплете, которая находится за стойкой менеджера зала. А я не сделала этого. Гонка, на которую позвал меня Джереми, будет через пять дней. Пора встретиться лицом к лицу с гневом Стефани.
Я переплетаю пальцы за спиной. Она занята тем, что читает распечатку сегодняшних продаж – надеюсь, хороших продаж, потому что это может привести ее в хорошее настроение.
– Стеф? Если у тебя нет дополнительных поручений на сегодняшний вечер, я была бы счастлива наполнить бутылки с кетчупом.
Ее взгляд не отрывается от распечатки:
– Чего ты хочешь?
Я делаю глубокий вдох:
– Могу я взять отгул на утро воскресенья?
– Для чего?
– Есть один парень…
Открыв в изумлении рот, она кладет распечатку с продажами в бак со сметаной. Вроде бы это должно быть опасно для человеческого здоровья.
– Ты хочешь взять отгул на работе, чтобы что-то делать с парнем?
– Да… – Я хочу объяснить ей про гонку, но она прерывает меня, широко улыбаясь и приобнимая:
