Грабители остановились у стойки бара. К их удивлению, не было видно практически никого беспокойства.
— О, черт побери, кто-нибудь там, закройте дверь! — прорычал Ваймз.
Полицейский рядом с дверью захлопнул ее.
— На замок, — добавил Ваймз.
Трое воров огляделись. Когда их глаза привыкли к полутьме, они получили общее представление о форме сидящих, особенно от большого количества шлемов.
Но никто не двигался. Все смотрели на них.
— Вы что, новенькие в городе? — спросил мистер Сырок, протирая бокал.
Самый крутой из троих сунул ему под нос мешок.
— Гони все деньги, сейчас же! — провопил он. — Иначе, — сказал он всей комнате: — у вас будет мертвый бармен.
— Ребятки, в городе полно других баров, — сказал кто-то.
Мистер Сырок не отвел глаз от бокала, который он продолжал протирать.
— Я знаю, что это были вы, констебль Бедрокус, — спокойно сказал он. — На твоем счету два доллара и тридцать пенсов, большое спасибо.
Воры начали прижиматься друг к другу. В барах так себя не вели. Им казалось, что они слышат слабые звуки разного оружия вытаскиваемого из ножен.
— Мы не встречались раньше? — спросил Кэррот.
— О господи, это он, — простонал один из них. — Метальщик хлеба!
— Я думал, что мистер Железнокорка отвел вас в гильдию Воров, — продолжил Кэррот.
— У нас был небольшой спор по поводу налогов...
— Заткнись!
Кэррот хлопнул себя по лбу.
— Налоговые декларации! — сказал он. — Я думаю, мистер Железная Корка беспокоится, что я забыл о них!
Воры так прижались друг к другу, что теперь походили на одного жирного человека с шестью руками и большими счетами за шляпы.
— Э... полицейским нельзя убивать людей, правильно? — сказал один из них.
— Нельзя — когда мы на дежурстве, — сказал Ваймз.
Самый крутой из них неожиданно прыгнул, схватил Ангуа и вытянул ее из-за стола.
— Мы выйдем отсюда без проблем, или у девушки будут проблемы, все поняли? — крикнул он.
Кто-то хихикнул.
— Я надеюсь, ты не собираешься никого убивать? — спросил Кэррот.
— Это уж как я решу!
— Извините, это я не вам, — сказал Кэррот.
— Не волнуйся, со мной все будет в порядке, — сказала Ангуа. Она огляделась, чтобы убедиться, что здесь нет Веселинки, и вздохнула:
— Ну давайте, джентльмены, давайте покончим с этим.
— Не играй с едой! — крикнул кто-то из толпы.
Было слышно хихиканье, которое быстро прекратилось, когда Кэррот повернулся на своем стуле, все неожиданно стали внимательно рассматривать свои стаканы.
Понимая что здесь что-то не так, но не понимая что именно, воры попятились к двери. Никто не шевельнулся, пока они ее отпирали, и все еще удерживая Ангуа, вышли в туман, и захлопнули дверь.
— Может мы лучше поможем? — сказал новенький констебль.
— Они не заслуживают помощи, — ответил Ваймз.
Раздался щелчок сбрасываемой кольчуги, а потом, прямо за дверью, долгий глубокий вой.
И визг. А потом еще один визг. И третий визг, смешанный с «НЕТНЕТНЕТнетнетнетнетнетНЕТ!... ай-яй-яй ай!» Что-то тяжелое ударилось об дверь.
Ваймз повернулся к Кэрроту.
— Вы и констебль Ангуа, — сказал он. — Вы... э... у вас все с ней нормально?
— Отлично, сэр, — сказал Кэррот.
— Некоторые думают что, э, что могут быть, э, ну, проблемы...
Раздался глухой стук, а потом слабый булькающий звук.
— Мы работаем над ними, сэр, — немного повысив голос, ответил Кэррот.
— Я слышал ее отец не очень рад, что она работает здесь...
— У них там, в Убервальде, нет законов, сэр. Они думают, что законы нужны только в слабом обществе. Барон не очень цивилизован.
— Он очень кровожаден, как я слышал.
— Она хочет остаться в полиции, сэр. Она очень любит общаться с людьми.
Снаружи опять раздалось бульканье. В окне показалась скрюченная рука, которая сползла вниз, царапая ногтями стекло. Потом ее владелец исчез из поля зрения.
— Ну, не мне судить, — сказал Ваймз.
— Да, сэр.
По прошествии некоторого времени тишины дверь медленно открылась. Вошла Ангуа, на ходу поправляя одежду, подошла к своему стулу и села. Все полицейские вдруг занялись вторым курсом углубленного изучения пива.
— Э..., — начал Кэррот.
— Свежие раны, — сказала Ангуа. — Но один из них случайно выстрелил в ногу напарнику.
— Я думаю, в отчете тебе надо написать как «самонанесение ран в процессе сопротивления аресту», — сказал Ваймз.
— Да, сэр, — сказала Ангуа.
— Но не всех ран, — сказал Кэррот.
— Они попытались ограбить наш бар и напоролись на гостеприимство обор..., гостеприимство Ангуа, — сказал Ваймз.
— А, я понял, что вы имеете в виду, сэр, — сказал Кэррот. — Самонанесение. Да. Конечно.
В «Штопаном барабане» стало тихо. Это потому, что обычно трудно одновременно шуметь и валяться в бессознательном состоянии.
Сержант Кишка был поражен, насколько он оказался умным. Если стошнить пуншем, то конечно можно остановить драку, но в данном случае пунш включал в себя четверть рома, джин и шестнадцать долек лимона.
Однако некоторые люди еще держались на ногах. Они были сильными выпивохами, которые пили, как будто завтра никогда не настанет, и очень надеялись, что это хороший повод, чтобы напиться.
Фред Кишка был на веселой стадии опьянения. Он повернулся к человеку сидящему рядом с ним.
— Зд'сь хорошо, правда? — выдавил он из себя.
— Что мне сказать жене, вот что я хочу узнать... — простонал мужчина.
— Не знаю. Скажи, что задержался на работе, — сказал Кишка. — И пожуй мяту сначала, это обычно помогает...
— Задержался на работе? Ха-ха! Меня уволили! Меня! Мастера! Пятнадцать лет у Спаджера и Вильямса, так, а потом вылетел, потому что Керри подбил их, я получил работу у Керри и, бац, я теряю работу там тоже! «Кризис перепроизводства»! Проклятые големы! Выбивают настоящих людей с работы! Зачем им работа? У них даже нет рта для еды, ха-ха. Но эта проклятая штуковина работает так быстро, что ты не видишь ее проклятых рук!
— Нда, жаль...
— Разбить их, вот что надо сделать. Я что говорю, у нас был голем у Спаджера и Вильямса, но старый Жлоб еле работал, т'знашь, не жужжал как синежопая муха. Если будешь просто смотреть, мужик, скоро они и у тебя работу отберут.
— Каменолицый не позволит, — сказал Кишка, слегка покачиваясь.
— У вас там есть вакансии?
— Не знаю, — сказал Кишка. Мужик напротив кажется, превратился в двоих. — Что ты умеешь?
— Плету фитили и обрезаю их, приятель, — ответили мужики напротив.
— Не могу сказать, что это нам может пригодиться.
— А вот ты где, Фред, — сказал бармен, взяв его за плечо и положив лист бумаги перед ним. Кишка с интересом наблюдал как цифры скачут туда сюда. Он попытался сфокусироваться на последней, но она была слишком большой для восприятия.
— Что это?
— Его Имперского Превосходительства счет в баре, — сказал бармен.
— Да ладно, не гони — никто не может столько выпить... Не буду платить!
— Напоминаю, я включил переломы.
— Да? Какие?
Бармен вытащил тяжелую дубовую палку из-под бара.
— Руки? Ноги? Выбирай сам, — сказал он.
— О, прекрати, Рон, сколько лет ты меня знаешь!
— Да, Фред, ты всегда был хорошим клиентом, поэтому я тебе позволю сначала закрыть глаза.
— Но это все что у меня есть!
Бармен ухмыльнулся. — Значит, тебе повезло!
Веселинка Малопопка тяжело дыша, прислонилась к стене в коридоре рядом со своим кабинетом.
Это было практически первое, что учили алхимики в своей карьере. Как говорили ее учителя, есть два типа хороших алхимиков: атлет и интеллектуал.
Хороший алхимик первого типа может перепрыгнуть через стол, добежать до дальнего конца и спрятаться за крепкой стеной за три секунды, а хороший алхимик второго типа знает точно, когда это надо сделать.
Оборудование не помогало. Она выпросила все, что могла из гильдии, но настоящая алхимическая лаборатория должна иметь полный набор стеклянного оборудования выпущенного как на выставку гильдией Стеклодувов. Настоящий алхимик не должен ставить опыты, используя в качестве мензурки кружку с рисунком Винни-Пуха на боку, из-за которой капрал Ноббс наверно расстроится, когда не найдет ее.
Когда она решила, что пары уже рассеялись, она вернулась в свою крошечную комнату.
Это была другая проблема. Ее книги были огромны, каждая страница как произведение искусства гравировки, но в них нигде не было инструкций типа: «Не забудьте открыть окно». В них были инструкции типа «Добавьте всуе Аква Квирмис на Цинкъ, сия масса буде выделять Газъ подъемный больших энергий полный», но никогда не добавляла: «поберегайся делать Сие в Жилище» или хотя бы: «И изволь попрощаться с Бровями».
Однако...
На стекле выпал темно-коричневый осадок, который, согласно «Соединениям алхимии», был индикатором присутствия мышьяка в образце. Она проверила всю еду и все напитки, что нашла в кладовой дворца, и использовала все бутылки и кувшины, которые нашла в полицейском участке.
