Он обошел комнату. Не трудно было догадаться, что Ветинари встал и пересел за письменный стол, где было видно, что он работал какое-то время.
Свеча сгорела до конца. А чернильница была перевернута, вероятно, когда он сполз со стула.
Ваймз окунул палец в чернила и понюхал. Потом потянулся к писчему перу рядом с ней, задумался, вытащил кинжал и очень осторожно поднял перо. На нем не было видно маленьких милых колючек, но он осторожно положил его обратно, пусть Малопопка потом осмотрит его.
Он посмотрел на бумаги, над которыми работал Ветинари.
К его удивлению на них не было записей, а был аккуратный рисунок. Он изображал шагающую фигуру, но эта фигура не была единой, она состояла из тысяч мелких фигурок. Эффект был похож на плетеное чучело, созданное одним из диких племен на Хьюбе, где они ежегодно собирались для празднования большого круга Природы и их почтение к жизни, которое выражалось в плетении огромной фигуры из прутьев с последующим ее сжиганием.
На голову плетеного человека была надета корона.
Ваймз отодвинул рисунок в сторону и продолжил изучение стола. Он осторожно погладил ладонью поверхность стола, стараясь найти всякие подозрительные занозы. Сел на корточки и изучил нижнюю поверхность стола.
За окном разгорался рассвет. Он прошел в соседние комнаты и убедился что драпировка там открыта. Вернулся в комнату Ветинари, закрыл занавески и двери, и прошел вдоль стен в поисках отблесков света свидетельствующих о маленьких дырочках.
На чем остановиться? Иглы в полу? Духовые трубки в замочных скважинах?
Он снова отдернул занавески.
«Вчера Ветинари было лучше. Теперь ему гораздо хуже. Кто-то добрался до него ночью. Как? Медленный яд — это слишком сложно. Нужно найти способ давать его жертве каждый день. Нет, не нужно... Гораздо более элегантно было бы найти способ, чтобы жертва сама принимала яд каждый день».
Ваймз порылся в бумагах. Ветинари явно стало лучше, он встал и пошел работать, но здесь же он и свалился.
«Нет смысла смазывать ядом шип или гвоздь, потому что он не стал бы накалываться постоянно...»
Он нашел книгу наполовину погребенную под бумагами, она привлекла внимание обилием закладок, которые чаще всего были кусочками порванных писем.
«Чем он занимается каждый день?»
Ваймз открыл книгу. Она вся была исписана.
«Мышьяк надо вводить в тело. Простого касания недостаточно. Или нет? Есть ли форма мышьяка, который проникает сквозь кожу?»
Сюда никто не заходил. Ваймз был в этом практически уверен.
С едой и питьем вроде все в порядке, но он все же пошлет Камнелома для еще одной маленькой беседы.
"Как-нибудь через дыхание? Как проделывать это не привлекая внимания?
Все равно, надо как-то доставлять яд в комнату.
Что-то здесь в комнате уже отравлено? Веселинка уже заменил ковер и постельное белье. Что еще можно сделать? Взять краску с потолка?
Что Ветинари сказал Веселинке о ядах? «Положи его туда, где никто не будет искать его совсем...»"
Ваймз вдруг понял, что он все это время смотрел в книгу. Ни один символ в книге не был ему знаком. Какой-то шифр. Насколько Ваймз знал Ветинари, обычный человек вероятно не в состоянии разгадать его.
«Можно ли отравить книгу? Но... что тогда? Здесь много книг. Надо знать какую книгу он часто открывает. И даже тогда надо ввести яд. Человек может уколоться один раз и после этого будет уже осторожным».
Иногда Ваймз беспокоился по поводу того, что с подозрением относится ко всему. Если начинаешь думать можно ли отравить словами, тут же допускаешь, что обоями на стенах его можно свести с ума. Все знают, что ужасный зеленный цвет может кого угодно довести до безумия.
— Бингерли бипи блип!
— О нет...
— Подъем, шесть утра! Доброе утро!! Ваши встречи на сегодня, Введите ваше Имя!! Десять утра...
— Заткнись! Слушай, все что записано в моем дневнике на сегодня, совершенно точно не...
Ваймз остановился. Опустил органайзер.
Подошел к столу. Если пролистывать по странице в день...
«У Ветинари очень хорошая память. Но, все равно, всем надо записывать на память. Нельзя же запомнить каждую мелочь. Среда: 15.00 — насаждение террора; 15.15 — яма со скорпионами...»
Он поднес органайзер ко рту.
— Запиши мемо, — сказал он.
— Ура! Не стесняйтесь. Не забудьте сказать мемо в начале!!
— Поговорить с... Черт... Мемо: «Как на счет дневника Ветинари?»
— Это все?
— Да.
Кто-то культурно постучал. Ваймз осторожно открыл дверь.
— А, это ты, Малопопка.
Ваймз моргнул. В гноме что-то было не так.
— Я смешаю кое-что из снадобий мистера Пончика, сэр, — она взглянула на кровать. — Ой... он очень плохо выглядит, принимал ли он...?
— Найди кого-нибудь, чтобы перенести его в другую комнату, — сказал Ваймз. — Скажи слугам подготовить новую комнату.
— Есть, сэр.
— А когда подготовите, перенесите его в совсем другую комнату, выбери ее случайно. И все поменяйте, ясно? Всю мебель, вазы, кувшины...
— Э... есть, сэр.
Ваймз не мог решиться. Самое время перейти к вопросу, который волнует его все двадцать последних секунд.
— Малопопка...
— Да сэр?
— У тебя... э... твоих... на ушах...
— Сережки, сэр, — нервно ответила Веселинка. — Мне их дала констебль Ангуа.
— Правда? Э... хорошо... я не знал, что гномы носят украшения, вот и все.
— Мы славимся кольцами, сэр.
— Да, конечно. «Кольца — да. Все не любят гномов за ковку магических колец. Но... магические сережки? Ладно, в это, наверно, лучше не соваться».
Инстинктивный подход сержанта Камнелома к таким вопросам был практически верен. Он построил всю службу дворца в строй и теперь орал на них на самых высоких частотах.
«Посмотрите на старину Камнелома», — думал Ваймз, спускаясь по ступенькам. "Несколько лет назад он был простым толстым троллем, теперь один из лучших членов нашей команды, позволяющий заставлять себя повторять команды, чтобы удостовериться, что все понял правильно. Его доспехи блестят даже лучше чем у Кэррота, потому что ему не надоедает их полировать. И он справляется с работой в полиции как самый лучший в мире полицейский, что фактически означает сердито орать на людей пока они не сдадутся.
Единственная причина, почему он не установил здесь свой единоличный режим, это то, что его можно сбить с толку с помощью дьявольской хитрости, например все отрицая.
— Я знаю, что вы все сделали энто!! — вопил он. — Если тот хто сделал энто не сознается, энто вы все, я не шуткую, энто вы все будете в заперты в пытычнюге, а мы бросаем ключи в пропасть! — Он указал пальцем на толстую посудомойку. — Энто ты сделала, сознайся!
— Нет.
Камнелом подумал. Потом:
— Где ты была прошлой ночью? Сознайся!
— В постели, конечно!
— Ага, энто знакомая история, сознавайся, энто ты каждую ночь тама?
— Конечно.
— Ага, сознайся, у тебя есть свидетели?
— Как вы смеете!
— А, так у тебя нет свидетелей, ты сделать энто, сознайся!
— Нет!
— О...
— Спокойно, спокойно. Спасибо сержант. На пока все, — сказал Ваймз, ласково похлопывая его по плечу. — Все слуги здесь?
Камнелом вперился глазами в строй:
— Ну? Вы все здесь?
По строю прошла легкая волна, и потом кто-то осторожно поднял руку.
— Милдред Изи отсутствует со вчерашнего дня, — сказал владелец руки. — Она служанка на верхних этажах. Мальчик принес записку. Ей пришлось уйти по семейным делам.
Ваймз почувствовал как у него по шее забегали мурашки.
— Кто-нибудь знает по каким? — спросил он.
— Не знаю, сэр. Она оставила все свои вещи.
— Хорошо. Сержант, до того как уйдете с дежурства, пошлите кого-нибудь за ней. Потом идите и ложитесь спать. Остальные, идите и займитесь своими делами. А... мистер Барабаностук?
Персональный секретарь патриция, с испугом смотрящий на Камнелома, перевел взгляд на него.
— Да, коммандер?
— Что это за книга? Дневник его высочества?
Барабаностук взял книгу.
— Определенно похоже на то.
— Вы знает шифр?
— Я не знал что она зашифрована, коммандер.
— Что? Вы никогда не смотрели ее?
— Зачем, сэр? Она не моя.
— Вы знаете, что его последний секретарь пытался убить его?
— Да, сэр. Я должен сказать, сэр, что меня уже исчерпывающе допрашивали ваши люди. — Барабаностук открыл книгу и удивленно поднял брови.
— Что они говорили? — спросил Ваймз.
Барабаностук задумался.
— Позвольте вспомнить, так... «Это сделал ты, сознавайся, все видеть тебя, у нас много людей говорят что ты делать это, ты делать это хорошо не так ли, сознавайся». В общем, я думаю это все. А потом, когда я сказал, что это был не я, кажется, поставил в тупик вашего офицера.
Барабаностук деликатно облизнул палец и перелистнул страницу.
Ваймз посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
Звук пил оживлял утренний воздух. Капитан Кэррот постучал в ворота лесопилки, которые почти сразу же открыли.
