Я схватил ее запястья так, что хрустнули суставы. Девушка вскрикнула, когда я повернулся и толкнул ее на пол. Она все еще оставалась обнаженной и доступной моему взору. Казалось, рисунки на ее теле двигаются сами по себе. Я старался сосредоточиться, но был слишком опьянен для этого. Не мог отказаться от безумной идеи увидеть ее слабой женщиной, которой она и являлась. Теперь не существовало Элени, а только ее тело без мыслей и чувств. Она стала инструментом для моего извращенного ума, всего лишь пустой оболочкой, над которой я мог вдоволь надругаться, чтобы почувствовать облегчение.
Перед глазами потемнело, и каждый звук, каждый крик, каждая мольба звучали, словно в нереальном мире. Я не видел ее, не чувствовал, не осознавал, что делаю ей больно. Намотал на кулак ее длинные каштановые волосы и держал так, как держат вытащенную из воды рыбу. Элени пыталась освободиться, извивалась всем телом, скребла ногами по полу, впивалась мне в кожу ногтями. Только вот на этот раз я не собирался ее отпускать. Не сейчас, когда шепот превратился в дикий хохот. Голоса, издевавшиеся надо мной ранее, теперь подбадривали. Ломая девушку, я спасал себя. Причиняя ей боль, освобождался от собственных страданий. Член стоял колом, сердце колотилось в груди, а добровольно отдавшаяся мне маленькая девочка стала сосудом для моих мерзостей. Теперь мне было все равно, зачем я похитил ее. Мне расхотелось ей помогать.
Благодаря переполнявшим меня ненависти и отвращению я двигался молниеносно. Достиг комнаты, куда решил тащить свою жертву. Всего лишь на секунду ослабил хватку, чтобы опустить дверную ручку и открыть рассчитанное на одного человека помещение. Элени не преминула воспользоваться этой возможностью для бегства. Мгновенно оттолкнувшись огрубевшими обгорелыми стопами от пола, она ринулась вглубь коридора. Я преследовал ее, хохоча, а мои колкие слова эхом раздавались по всему дому.
Я содрогнулся, увидев, как Элени потирает запястья, ноющие по всей видимости от моего жестокого обращения. На ее лице отображался смертельный ужас. Однако ее тело привлекало меня как орудие для неожиданной похотливой фантазии. Наконец она споткнулась, а я одним прыжком очутившись рядом, снова схватил девушку.
— У тебя был шанс. Ты его упустила. Теперь же я использую свой.
Ее крик показался мне чудесной мелодией, эхом отдаваясь в моем сознании и наполняя блаженством. Я ощутил, словно ток пробежался по телу, а в висках застучала кровь. Я не переставал думать о том, что случилось с того момента, как находился в своей спальне и до настоящего времени. Но сейчас меня ничего не волновало. Приятно было ощущать себя свободным, избавиться от оков безумия, погрязнуть в упоительном контроле над ее телом. Я за ногу потащил Элени обратно в самую темную комнату и даже не включил при входе свет.
Я знал, где что находится, а пугать девушку инструментами и различными цепями с колодками, расположенными в стенах, в полу и свисающих с потолка не имело смысла. Плюс самая интересная часть станет сюрпризом. Протягивая вперед свободную руку, я медленно продвигался, все еще таща Элени за щиколотку. С упоением представлял, как рвутся сухожилия и кости трутся друг об друга, пока она извивалась, чтобы вырваться на свободу. Но глупая женщина, которая не поняла, что ее время истекло, не заслуживала свободы. Моя рука задела металл, и цепи зазвенели по комнате.
— Ты слышишь это, красотка? Это как раз именно то, что ты выбрала для себя. Разве ты не рада?
Послышались стоны и всхлипывания. От этих тихих звуков мне становилось тяжело на душе, тяжелее, чем когда-либо. Это стало удовольствием и болью, отчаянной потребностью доминировать и совершать насилие. Натянув цепи, я заключил ноги Элени в колодки. Когда она оказалась уже наполовину закована, я отошел назад. Тут же послышался звон цепей — девушка пыталась освободиться. Я взорвался от смеха и язвительно поинтересовался:
— Выложишь в интернет пост об этом, сучка? Смотри, к чему в итоге привел твой образ жизни.
В темноте пошарив руками перед собой, достал бутылку виски, которую хранил в этой комнате. Лично я ненавидел спиртное, его запах, вкус, воздействие на людей. К сожалению, для Элени алкоголь был наркотиком. Я хотел довести ее. Желал, чтобы она ползала на коленях, умоляя меня. Мечтал каплю за каплей вернуть всю свою доброту, которую отдавал ей с тех пор, как освободил из той комнаты. Сидя на коленях рядом со своей жертвой и держа за волосы, я прижимал ее тело к полу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Открой ротик, Элени. Тебе это понравится.
Она не слышала меня. Я был готов оставить в покое ее шевелюру, тем более девушка к этому времени уже поняла, что сопротивление приведет к смерти.
Я надавил пальцем на ее верхнюю губу и потянул вниз так, что поранил губу, задев зуб. Затем широко распахнул ее челюсть. Другой рукой вскрыл бутылку и стал заливать в ее горло жидкость.
— Глотай быстрее, детка. Иначе сдохнешь, утопая в своей гребаной зависимости.
Я слышал, как она отчаянно делает глотки. Элени кашляла, захлебываясь крепким алкоголем, и тот растекался по ее лицу. Она попыталась отвернуть голову, но я крепко держал, пока последняя капля не покинула бутылку. Между нами образовалась лужа с мерзким запахом спирта, но мне было наплевать. Своими действиями я хотел показать, что со мной ее шуточки не пройдут. Я отбросил бутылку в сторону и, подождав, пока она разлетится на мелкие осколки, произнес:
— Ты хотела мне помочь, не так ли? Хотела меня трахнуть. Умоляла об этом всего лишь час назад, детка.
Поднявшись, я схватил еще одну связку свисавших с потолка цепей и, потянув их, закрепил наручники на ее запястьях. Она снова вскрикнула.
— Я знаю, что тебе больно. Вскоре тебе пригодится виски, чтобы расслабиться.
Я приподнялся и с помощью рукоятки в стене привел в движение механизм. Элени завизжала, зависнув в воздухе на цепях. Это зрелище походило на качели из мяса и костей. В ту же минуту я стянул с себя джинсы и пристроился между ее красивых ног.
— Ты же помнишь, что хотела мне помочь? — Она молчала. Тишину нарушали только звенящие цепи. — Закрой глаза, красотка, и представь, что ты всего лишь в очередном туалете, в другой ванной комнате, в другом баре. Это позволит тебе ощутить себя как дома.
Я подвигал пальцами внутри мягкой влажной плоти между ног, а потом вошел в нее членом. Откинув голову, наслаждался горячим жаром лона, от боли ставшего до безумия узким. Я снова и снова двигался вперед и назад. Цепи над нами бились друг о друга и заглушали наши стоны. Секс утихомирил Элени. Толкаясь в податливое тело, я продолжал измываться над ней.
— Кажется, ты больше не предлагаешь помочь мне, красотка.
Глава 27
Элени
Тело вопило, желудок крутило. От виски мне стало даже хуже. Его прикосновения оказались грубыми и жестокими, именно такими я их с самого начала и представляла. С той минуты, как попала сюда, я ждала нападения. Но самой большой проблемой стало то, что я наслаждалась каждой секундой его жесткого траха. Мне следовало его ненавидеть, следовало бороться, но, закусывая удила, я заводилась — от ощущения его власти, от того, как он растягивал меня и оставлял пустой раз за разом.
С одной стороны боль, с другой удовлетворение. Ярость и страх, добро и зло противопоставлялись друг другу. В некотором извращенном смысле мы были созданы для этого момента. В это самое мгновение он сломал меня: разум, тело и дух. Однако в этот миг я сама себе позволила сломаться. Сдаться без борьбы, не желать что-то доказывать. Я отдалась бродившим между нами демонам. Это была свобода. Освобождение. Насилие над собой. Всегда хотелось его совершить, но не хватало смелости признаться себе в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наручники впивались в запястья и лодыжки, но боль была охренительно приятной. Я заслужила все это, потому что без посторонней помощи стала мусором. Я жила бесцельно. Колледж, искусство и быстрый перепих. Наконец я получила по заслугам. Я испытывала необходимость почувствовать Габриэля внутри себя, чтобы он использовал меня для единственного, в чем я была хороша.
