– А она не снимается, – с деланым сожалением сказал Бандикут и снова спрятался за перевернутый автомобиль. – Там крепления сложные, долго возиться. Не ссы, стрелять не стану. Говори, чего надо.
– У нас есть информация, что у вас есть информация... тьфу ты! – в сердцах сплюнул командир, запутавшись в словесных оборотах. – Короче, вы знаете про исчезнувший теплоход.
– Все знают за исчезнувший теплоход, – немедленно отозвался Бандикут, больше не показываясь. – Мы что, крайние?
– У нас есть... Нам известно, что с вами – человек из-за Барьера, который владеет важной информацией. Военный. Предлагаю передать его нам, после чего мы отпустим вас без каких-либо репрессий.
Володя закрыл глаза. Сейчас его сдадут Ордену, а Орден – это хуже, чем придурковатые, но довольно объяснимые в своих поступках вольные сталкеры. Орден – это фанатики, а любые фанатики опасны. «Человек из-за Барьера»... Интересно, откуда они все пронюхали? Жирный подвальный житель сдал?
– А на хрена он вам? – живо поинтересовался любознательный Бандикут. – То есть я в курсе, что вас хлебом не корми, дай только вояку выпотрошить. Но хотелось бы поконкретнее узнать. Может, нам он нужнее.
– Это не твое дело, – сказал командир. Судя по голосу, он начинал сердиться всерьез.
Володя еще успел подумать, что Бандикут, скорее всего, ссориться с Орденом не станет и предпочтет синицу в руках, то есть возможность свалить без потерь, журавлю в небе – гипотетическому вознаграждению за дочь председателя Совета Федерации, которую еще поди найди. Дальше Рождественскому думать стало некогда, потому что из пролома в стенной блочной панели, практически в паре метров от него, показался человек в таком же бронескафандре, как у командира отряда, что разговаривал сейчас с маленьким сталкером.
Выстрелил Рождественский машинально. Человек из Ордена нападения не ждал, поэтому сделать ничего не успел. Выстрел пришелся в середину груди, и пришелец повалился навзничь, стукнувшись шлемом о стену.
Володя растерянно застыл, и тут с неба обрушилось что-то ужасное.
Чудовищный рев прорезал пространство – то ли вой живого существа, то ли оглушительная механическая сирена. Володя вскинул голову и успел увидеть, как в небе над домом пронеслась невероятная тварь, покрытая шипастыми пластинами, словно доисторический ящер. Вот только пластины взблескивали металлом и были приклепаны к корпусу чудовища. Растопырив когтистые лапы, тварь мелькнула в воздухе, рассекая его мощными винтами и размахивая длинным гибким хвостом, на конце которого торчали в разные стороны зазубренные шипы. На консолях дракона – а это, несомненно, был дракон – размещались уродливые приспособления, предназначение которых было ясно с первого взгляда – убийство и разрушение. Бывший армейский вертолет, превращенный наноботами в биомеханическое чудовище.
Володя заморгал, и в этот момент дракон, скрывшийся из виду за краем крыши и, судя по звукам, зависший над ней, атаковал здание. Со страшным грохотом стена осыпалась кусками бетона с торчащей арматурой. Выбитый страшной звуковой волной из реальной действительности, лейтенант в клубах пыли бросился на землю рядом с убитым. Несмотря на то, что мир вокруг превратился в оглушительно звенящий, странный, лениво вращающийся вокруг своей оси пылевой кокон, военврач сумел быстро стряхнуть шоковое оцепенение и шустро потащил тело убитого им врага на себя, используя его в качестве щита. Наверное, сработали неведомые ранее инстинкты, а может быть, организм, в очередной раз попавший в смертельно опасную ситуацию за последние сутки, уже научился оперативно и правильно реагировать на возникающие проблемы. Мир вокруг продолжал рушиться и взрываться, стекло шлема залило кровью покойника и облепило пылью, в результате чего эта отвратительная каша совершенно закрыла обзор. Но смотреть все равно было особо некуда. Володя просто лежал и ждал, пока все закончится. Или пока его наконец убьют – он и так прожил в Зоне дольше положенного... А жалко, лениво подумал он, усилием воли пытаясь подавить комариный писк контузии, делавший мир вокруг нереальным, словно 3D-боевик. На самом интересном месте...
Снова что-то взорвалось с ужасным грохотом, и внезапно невыносимая тяжесть придавила Рождественского к земле. Он истошно закричал, пытаясь столкнуть с себя многотонный груз, из глаз потекли слезы. Сквозь одуряющий звон Володя почти слышал, как трещат ребра. Легкие отчаянно и безрезультатно пытались втолкнуть в себя хоть немного воздуха, пока над лейтенантом не сгустилась милосердная мгла.
* * *
– Горазд ты без сознания валяться, – ворчливо заявил Бандикут. Он стащил с Володи шлем и брызгал в лицо грязной водой из лужи, чтобы привести в себя.
Рождественский оттолкнул руку сталкера с очередной пригоршней мутной жижи и прохрипел:
– Я не без сознания. Но почти вырубился. Что это было?..
– На тебя железобетонная конструкция завалилась, – сказал Бордер, который сидел на корточках рядом с ними. – Хорошо, что этот хрен роль подушки сыграл. Удачно ты придумал мертвецом накрыться. Кстати, это ты его завалил или просто кирпичом пришибло?
– Я... – виновато произнес Володя. – Я обошел вокруг, как вы сказали, а тут он прямо на меня выскочил из пролома. Я случайно выстрелил, вот и... А потом дракон прилетел.
– Да, дракоша очень вовремя прибыл, – пробормотал Бандикут. – Я уже понял, что командир этот хренов добром нас не отпустит, а тут еще ты одного завалил...
– А почему он напал?
– А почему вообще драконы нападают? – пожал плечами маленький сталкер. – Летел себе, видит – людишки возятся. Дай, думает, вмешаюсь. Почему-то вот решил, что надо разогнать тех, что в здании. Но так везет не всегда.
– И где они?
– Свалили. Я пошарил – мертвецов вроде нету, если только совсем уж под развалинами кто не остался... Я мыслю так: орденоносцы подумали, что у нас тут мнемотехник, который управляет драконом. Бывает такое, если ты вдруг не знал. Мнемотехника у нас, конечно, нету, но если Орден думает, что есть, то и на здоровье. Вот они прикинули, что против дракона таким отрядом не выстоять, и удрали. А дракон, собака такая, наделал шороху и полетел по своим делам.
Володя сел, повел плечами. Ребра болели, но сломанных вроде не ощущалось. Или он, как бионик, незаметно сам себя вылечил?
Дождь не прекращался, и Володя надвинул шлем, с которого побежали кроваво-грязные струйки.
Этот в грязь залез и рад,Что грязна рубаха.Этот мальчик просто гад,Долбаный неряха! —
процитировал Бандикут какого-то неизвестного Володе поэта. Не исключено, что стихи были собственного сочинения – такие же гадкие, как и сам карликовый сталкер.
Лейтенант тщательно протер бронестекло.
– Я-то подумал, тебе башку разнесло, доктор-врач, – продолжал вещать Бандикут, пока лысый сталкер обыскивал покойника. – Шлем весь в кровище, сверху кусок железобетона валяется... Даже расстроился, не поверишь! А потом вижу – руками дрыгаешь, вроде не в агонии, а как будто материшься азбукой глухонемых. Ну, навалились мы с Бордером, вынули тебя из-под этого лося...
– Спасибо, – искренне сказал Володя.
– За спасибо только солнышко встает, – скривился в мерзкой улыбке коротышка. – Должок теперь за тобой.
– У вас тут, смотрю, строго с этим, – буркнул Рождественский.
– Уж так заведено. Можно, конечно, и прикончить благодетеля, чтобы должок не возвращать. Но это неприлично. Даже у пиратов Карибского моря кодекс чести был, а мы что, хуже? Если любой из команды проявит трусость, попытается утаить от других часть общей добычи или попытается убежать, команда должна высадить виновного на необитаемый остров с бутылкой пороха, бутылкой рома, бутылкой пресной воды и заряженным пистолетом. Если любой из команды будет уличен в воровстве или нечестной игре, он должен быть высажен на необитаемый остров только с заряженным пистолетом...
– И где тут у вас необитаемый остров? – ехидно поинтересовался Володя.
– Да везде, – не задумываясь, ответил Бандикут. – Глаза протри...
Бордер вдруг громко присвистнул.
– Видал, кого наш приятель завалил?
Бандикут, оскальзываясь на грудах бетонных обломков, на четвереньках подполз к мертвому телу и заглянул ему в лицо.
– Ешкин кот! – удивленно воскликнул он. – Да это же Культяпка!
– Что еще за Культяпка? – с недоумением спросил лейтенант.
Перед ними лежал мужчина лет сорока, тщательно выбритый, с интеллигентным лицом, искаженным предсмертной гримасой. В его открытых глазах уже собралась дождевая вода.
– Ну, Культяпка он по жизни, а в ордене – рыцарь, брат Антон. Не последний человек, прямо скажем. И боец неплохой... был. Как же тебя угораздило завалить такого бычару? Правду говорят, дуракам везет!
Володя неожиданно почувствовал, как к горлу непреодолимо подкатывает ком. Лейтенант едва успел отвернуться, и его неудержимо вырвало.
