Босая, с непокрытой головой,
Давно ль тропою ходишь кочевой?
На путь страданий кто тебя направил,
Кто на твоей груди клеймо поставил?
Кто над тобой насилие творит?
Что ты все время стонешь от обид?
Мне кажется, что ты любви причастна,
Коль так - твоим я другом быть согласна.
Ты плачешь о возлюбленном своем, -
Так, значит, плакать можем мы вдвоем,
Как я, своею ты не правишь долей,
Как я, чужой подчинена ты воле.
Раз мы, подруги, встретились в пути.
Узнай, что к другу я хочу идти.
Ах, сотвори добро, меня жалея,
К Меджнуну отвези меня скорее.
К нему доставь добычу горьких мук,
Доставь к бальзаму поскорей недуг!"
И вдруг замолкла. Ослабело тело -
И забытье бедняжкой овладело.
И скоро колокольцев звон утих, -
Лейли отстала от друзей своих.
А ночь была печальна и туманна,
Ушел вперед погонщик каравана.
Когда к Лейли сознание пришло,
Ей стало безнадежно тяжело.
И так она подумала с тревогой:
"Все без меня ушли своей дорогой".
Еще одной бедой удручена,
Решает гнать верблюдицу она.
И мечется пустыней необъятной,
Пройдет немного - повернет обратно.
И не найти среди песков пути,
Потерянных следов ей не найти.
И наугад бежит, тоской объята,
Луна, пришедшая в предел Зулмата.
Зашла Лейли небесная - луна,
Путь потеряв, томлением полна.
Но солнце, как Лейли, взошло в сиянье,
И залило верблюдицу сверканье.
И вот Лейли попала невзначай
В излюбленный Меджнуном дикий край.
Она, бродя, дороги ищет дальной,
И видит вдруг - там человек печальный.
"Скажу ему, что сбилась я с пути,
Спрошу, как до селения дойти!"
Она и нему подходит торопливо,
"Кто ты, скажи мне!" - говорит учтиво.
Поднявши голову, тот пленник бед
Словами "Я - Меджнун" ей дал ответ.
Ему Лейли: "Ужель так хвастать можно:
Не станет змеем муравей ничтожный!
Ворона назовется ль соловьем,
Ужель шиповник розой назовем?
Меджнун спросил Лейли: "О гордость света,
Скажи, Меджнуна какова примета?
Как ты узнаешь скорбного того?
Могла бы мне ты описать его?
Лейли сказала: "Пери он достоин,
Прекрасен, горделив, высок и строен.
А ты простое детище скорбен,
Урод лицом; горб - на спине твоей.
Ты нищий, а Меджнун - султан вселенной,
Презренный ты, а он - благословенный".
"Влюбленным униженье только - честь,
Величье только у красавиц есть".
Лейли сказала: "Чародей, готовый
На сердце бедное надеть оковы!
Пусть горем будет согнут стройный стан,
Лик исказит несчастий ураган;
Но ведь Меджнун - он мыслью совершенен,
А стих его своей отделкой ценен.
А твой обычай - разве он высок?
И в чем достиг величия твой слог?
Меджнун сказал: "Кто страстен - нем невольно,
О нем гласят потоки слез довольно.
Коль ты речист и словом овладел, -
В любви успокоенье - твой удел.
А ты молчишь - ты, значит, неспокоен,
Ужель ты осуждения достоин?"
Лейли Меджнуну: "Веру оживи,
Коль ты Меджнун, скажи мне о любви.
Пока тебе поверить тяжело мне:
Прочти стихи мне. о былом напомни!"
Меджнун излагает свое горестное состояние Лейли
Меджнун печальный понял с первых слов,
Что нужно от него Лейли: стихов.
Он рассказал о горести великой
И о своей печали многоликой:
"По лугу всех скорбей текущий ключ,
К сердечным тайнам вход дающий ключ!
Не спрашивай о тягостях несчастий
И о любви, о всемогущей страсти.
Как я томлюсь любовью, рассказать?
Как отдан суесловью, рассказать?
Я много дней терпел мученья в школе,
Не зная облегченья горькой доле.
Укоры злых клеветников росли, -
Покинула несчастного Лейли!
Когда узнали обо мне все царства,
Родители пошли искать лекарства.
Врачам не поддалась болезнь моя -.
Тогда в Каабу устремился я.
Но не открылись мне врата здоровья, -
Искусство врачеванья - празднословье.
Я от Ноуфала помощи желал,
Но скуповат на помощь был Ноуфал.
Любимая усугубила горе,
За Ибн-Салама выйдя замуж вскоре.
Но я коварства рока не постиг,
Поверил в помощь Зейда я на миг.
И в ожиданьях я погиб до срока,
Рок надо мною подшутил жестоко.
Так я на ветер бросил жизнь свою,
Обижен небом, вечно слезы лью".
И, вспоминая злой недуг разлуки,
Газель сложил он о сердечной муке:
Газель
Небо, что же не вертишься ты по моему желанью?
Почему же ты пределы ставишь нашему слиянью?
От любимой много бедствий претерпел я; всех больнее
То, что милая не хочет положить конец терзанью.
Я в юдоли злой разлуки умирал, не та царица
Не открыла мне дорогу к лицезренью и свиданью.
Если ворот разорву я на себе, не упрекайте:
Я стремлюсь к моей любимой и к ее очарованью!
В царство бедности вступай ты, если ищешь совершенства.
Все цари земли не могут взять то царство мощной дланью.
Почему мечом насилья кровь мою ты проливаешь?
Тот, кто любит и страдает, не стремится к злодеянью!
"Я люблю тебя!" - сказала, обещая быть мне верной,
Но, твои дела увидев, я не верю обещанью!
Тот, кто страны сумасшествий посетил, не верит в разум, -
Площадь разума раздолье предоставит ли страданью?
Физули один скрывает тайну дел своих сердечных,
Все другие в мир открыли путь любовному пыланью.
Лейли узнает Меджнуна в пустынном краю и за свиданье с ним отдает душу свою
Лейли узнала, кто пред ней стоит,
И слезы потекли с ее ланит.
'Мой друг, - сказала, слез лия потоки,
Зверям столь близкий, от меня далекий.
Я вижу, ты искомый мною друг,
Тот врач, что может исцелить недуг.
Тебя я поминаю ежечасно,
Мечта моей души, мой друг прекрасный!
Тебя узнать я сразу не могла, -
Я в сильном опьянении была!
И вот, себя не помня от смятенья.
Утратила на миг я слух и зренье.
Лишь образ твой передо мной возник.
И увидала я прекрасный лик.
Ум помутился, сердце онемело -
И в тьму страданий погрузилось тело.
Тут изумленье овладело мной,
И спутала с чужим я образ твой.
Прости меня, кумир мой ясноокий,
Не упрекай, не укоряй жестоко.
Изныла без тебя душа моя,
Но славен бог - с тобою снова я.
Цветник надежд вновь орошен водою ...
Иль вновь я околдована мечтою?
Свеча моей отрады сожжена,
Ужель судьба моя встает от сна?
Как были тяжелы твои рыданья,
О сердце! Как ты жаждало свиданья!
Свидание с любимым - вот оно,
Не плачь теперь, веселья будь полно.
А вы, глаза, вы лили слез потоки
И спрашивали: "Где Меджнун жестокий?"
Вы кипарис узрели пред собой -
Ему отдайте ценный жемчуг свой.
А ты, душа, ты так всегда страдала,
С любимым встречи вечно ожидала.
У цели ты, - из тела выходи, -
У друга, не в моей живи груди".
О жизни рассказав многострадальной,
Так начала она газель печально:
Газель Лейли
Сердце кровью истекло - я не знала исцеленья,
Не веселье - знала я неизбывное мученье.
Если только на лугу я, гуляя, улыбалась -
Мукой воздавали мне за счастливое мгновенье.
К цели я пришла своей, потеряв сперва надежду,
Но зато мне не пришлось знать любовного сомненья.
Нет недуга у людей, ибо врач - любви блаженство
Лишь увидит тот недуг, сразу даст и излеченье.
Нет терпенья у людей, ибо время постепенно
Затруднениям любым находило разрешенье.
Лик земной покрыл поток слез моих. Одно удачно,
Что они не разнесли зданье моего терпенья.
Ты счастливец, Физули, ныне ты с любимой слился.
