привел их в сводчатый тайник, обложенный камнем. От него шли ходы в сторону Марсова поля и на противоположную сторону реки Фонтанки. Но пройти по обоим ходам удалось немного, так как путь преграждали массивные железные решетки. Говорят, что В 1925 году тоннель был заложен камнем и засыпан грунтом. На территории усадьбы Кушелева-Безбородко в середине 90-х годов 20 века был обнаружен подземный ход. Произошло это во время прокладывания новой теплотрассы. Несмотря на близость реки, подвал был сухим. Рабочие вскрыли пол и обнаружили подземелье. Ход вел в обратную от реки сторону, но пройти по нему удалось метров 10, дальше оказался завал. До недавнего времени в бывшей усадьбе был еще один ход, но в ходе реконструкции Свердловской набережной ход этот был засыпан, а в оставленном открытым гроте появилась свалка из мусора. Александро-Невская Лавра. Подземелья лавры представляет собой лабиринт из небольших помещений, соединенных между собой узкими переходами. До сих пор неисследованной остается северная часть подземелий, поскольку проходы туда полностью затоплены водами Монастырки. Там может находиться ценное имущество петербургской знати, спрятанное в революцию.
– Чешет, будто из интернета читает! – восхитился Макс.
– Площадь Труда, – продолжал Барт. – Под площадью Труда, Благовещенской площадью, находится подземная часть Крюкова канала, спрятанная в гигантскую трубу еще в начале 1840-х годов. Ход из Невы в канал заделали в 1870-х, а выход из подземелья в Крюков канал закрыли решеткой. Когда в 1990-х на площади Труда сооружали подземный переход, строители наткнулись на остатки труб-тоннелей. Эти реликвии сохранили – их можно увидеть в подземном переходе и сегодня.
– Хватит! Хватит! – взмолился Макс. – Убедил!
– Но к чему этот подробный экскурс? – поинтересовалась Марлен.
– Да к тому, – отозвался Барт. – Что Инженерный замок – это прежде всего замок. А замок и подземный ход – это синонимы.
– И что это нам дает? – спросил Макс.
– А то! Что попадание в подземелья должны быть простыми и удобными, как дверь. Ими нужно было легко и свободно пользоваться, если хотите с удобством!
– Как войти и выйти из камина, – уточнил Макс.
– Но это нас не приближает к хранилищу, – заметила Марлен.
– Но понимание этого дает места, где были «дороги». А на дороге вряд ли кто-то будет зырывать чемодан с деньгами. У дороги – возможно, – покивал Макс.
– Да где-то там у дороги должен быть схрон. Только добраться до него будет сложнее.
– Макс, а тебе не кажется, что длина и ширина этой комнаты разная?
– Но вообще кажется, – Макс смерил взглядом комнату. – Но возможно, это иллюзия.
А Барт принялся мерить шагами комнату.
– Надо составить более подробный план с размерами, – заметил он, Барт по обыкновению обкатывал пальцы.
Они лазили по подвалу с электронной рулеткой, составляя план и занося размеры. Комнаты оказались квадратными.
Барт размышлаял.
– Знаешь, Барт,мы тщательно исследовали внешнюю стену, а ведь и во дворе замка могут быть подземелья.
– Я тоже об этом думаю. Надо понять логику.
–Ты ее понимаешь, понимаешь, а понять не можешь.
–Всему свое время, – бросил Барт.
– Есть и продолжение этих слов, – сказала Марлен, она похоже старалась молчать, чтобы не раздражать Барта. – и время всякой вещи под небом
на сей раз замечание Марлен прошло без злобных размахиваний клинком.
– Всему свое время, и время всякой вещи под небом. – процитировал Макс, он недавно натыкался на этот кусок. – Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
– Близко к тексту, – сказал Барт. – Книга Екклесиаста. Но мне ближе Шекспир. Time is the nurse and breeder of all good. Время – сиделка и кормилица всего хорошего. По крайней мере, оптимистично.
Шаг 22. Иллюзион
– Надо искать в центре, – улыбнулась Марлен.
– Это мы и так знаем! – вспылил Барт. – Моя чугунная голова создана не для того, чтобы бить об нее бутылки своего звонкого голоса.
Марлен посмотрела на Барта с некоторым изумлением
Она перешла на шепот, – Так лучше? Без боя стекла?
– Комнат 88. Это нам что-то дает?– спросил Макс
– 88 число командорств Ордена. Хотя кавалеров было больше чем 88. Если вычислять 88 комнату… Но мы не знаем с какой начинать… Может есть какой знак?
– Восьмерка – бесконечность! Пересечение бесконечностей – путь в вечность! – вспомнил Макс надпись на коробке.
– Надо искать внутри двора, – снова твердо произнесла Марлен.
– Откуда такая уверенность? – прищурился Макс.
– Интуиция, – улыбнулась Марлен со всей очаровательностью.
И тут Макса осенило!
– Знак! Знак где? Где орден?
Барт тут же извлек фотографии из недр памяти айфона. Макс глядел на фотки.
У него четко совместились план инженерного замка и изображение ордена.
Этот квадрат – тот подвал по которому мы сейчас бродим.
– Ну-ка покажи мне обратную сторону ордена!
Барт нашел нужное фото. А Макс всмотрелся.
– Увеличь!
Нечеткие насечки давали полное представление о карте подземелья. Насечки обозначали стены. Четырехлистник был вписан в квадратную полосу и лепестки его исходили из квадрата. Макс был уверен, что четырехлистник – это помещения.
– Этот квадрат внешнее подземелье в котором мы находимся… Карта! Это карта подвала! Внутри еще должны быть помещения! В четырехлистнике.
– Он похож на перекрещенные бесконечности… – кивнула Марлен.
– Четырехлистник – символ удачи! – на всех мальтийских орденах – лилии. Я сразу заметил это отличие и размышлял о нем.
– Так мы это уже выяснили, – буркнул Макс.
– Второй уровень карты! – это насечки на другой стороне ордена. На любом таком изделии ничего похожего нет!
Макс снова склонился над экраном и вглядывался в насечки:
– И здесь на внешнем квадрате можно насчитать 88 комнат, если знать, что считать. А проходы, судя по-всему здесь, здесь и здесь!
Барт густо выдохнул: Эх, выпить бы!
– Там чертова уйма проходов, – сказал Макс. – Вот на фото же видно. А в натуре – стена, рыцарь стоит. Ну и чего?
– Сезам откройся, – проговорила Марлен.
Барт встал перед рыцарем.
– Больше света!
Марлен и Макс направили фонари ему на нос.
– Здесь должен быть какой-то знак или примета. Возможно, дверь открывается механизмом!
– Если и был механизм, то за столько лет он мог прийти в негодность, – возразил Макс.
– И в те времена существовали замечательные механики, которые делали долговечные вещи, – сказал задумчиво Барт. – И
