— Что же тебя так расстроило, а? — услышала я голос Джоя.
Притворяться человеком он больше даже не пытался.
— Не твое дело, — устало ответила я. — Убирайся отсюда. Немедленно.
Призрак расхохотался.
— Я-то уйду. Но с кем ты останешься? Кому ты еще нужна в этом доме, малышка Тесса? — с издевкой спросил меня призрак, самым наглым образом устраиваясь на моей постели.
Спихнуть его на пол удалось. А вот испортить Джою настроение не получалось, и это почему-то дико раздражало.
— Кому ты нужна в «Розе»? Твоя высокомерная бабка тебя не замечает. Ты для нее сплошное разочарование. Ни дара. Ни красоты. Ни манер. Вирджини с удовольствием задушила бы тебя ночью подушкой. Рене ненавидит тебя, ведь твоя мамочка погубила его дорогого братца. Шарлотте на тебя просто плевать, пока ты не мешаешь ей жить. А Жаннет едва ли не более безумна, чем была ее сестрица Анаис. Кому из них ты нужна, а?
С каждым словом становилось все горше.
Джой был прав. В этом доме я никому не была нужна. Совершенно никому. Для родственников я стала воспоминанием о давнем кошмаре.
Но… но при всем этом дядя Рене все-таки защитил меня сегодня от Кройца… А тетя Лотта старалась быть доброй ко мне, хотя наверняка это было непросто, учитывая, чья я дочь. Да даже если бы я не была дочерью Анаис Дюпон, все равно непросто сердечно относиться к совершенно чужому человеком. Да и тетя Жаннет, я ведь ей понравилась… Она даже дала почитать неизданную рукопись.
Значит, я им все-таки нужна. Пусть немного, но нужна. А Джой… Джой просто врет мне. Именно так про него говорил Жак и просил, чтобы я не верила Джою.
Тоска не сразу, но все же отступила. И я поняла: все это время призрак с интересом наблюдал за мной. Ему совершенно точно нравилось видеть, что я испытывала боль.
Значит, нужно лишить его этого удовольствия.
— Я нужна в этом доме, — глядя прямо ему в глаза отчеканила я. — А ты пошел вон отсюда!
Стоило это сказать, как Джой действительно исчез с глаз долой. Сразу стало спокойней, и даже, кажется, дышалось лучше. Из всех неживых обитателей «Белой розы» только он вел себя так нагло. Но пока все другие встреченные мной призраки говорили, будто они служат в доме. И вели они себя соответственно. А вот Джой говорил, что просто не может уйти из дома…
К ужину я спустилась без напоминания бабушки и даже вместо толстовки натянула куда более приличную водолазку. Жалкая попытка выглядеть подобающим образом на фоне аристократичной родни. Собравшиеся за столом Дюпоны и Арно, как и до этого, демонстрировали мне образчик вкуса и манер.
Хоть в петлю лезь.
Хозяйка дома, увидев, что я пришла на семейный ужин сама, довольно мне улыбнулась и одобрительно кивнула. Тетя Вирджини уже привычно скривилась, как будто я одним своим присутствием вызывала у нее сильнейшую тошноту.
Я села на то место, которое успела посчитать своим и постаралась не сутулиться. Все за столом держались очень прямо, гордо, не хотелось выглядеть хуже родственников. Напрасная попытка, конечно. Все равно через пять минут привычно сгорбилась.
— Тесса, милая, как прошел первый день в школе? — мягко осведомилась бабушка Натали, как будто бы ее действительно интересовала моя жизнь. Но, как по мне, это просто была обычная вежливость.
— Все хорошо, бабушка, — тихо откликнулась я, не собираясь посвящать ее в подробности.
Бабушка Натали наверняка не одобрила бы моего нового круга общения. И еще много чего не одобрила бы.
— Ничего хорошего, — подал голос дядя Рене. В отличие от меня он ни о чем не собирался умалчивать. — К Тессе привязались псы. Щенок Кройц так и скалил клычата.
На лице тети Вирджини расцвела отвратительно довольная улыбка.
— Кройц? С чего бы ему держать зло на нашу Тессу? — искренне изумилась бабушка, едва не опрокинув на себя бокал. До этого я ни разу не замечала, что ей свойственна неуклюжесть. Наоборот, каждое движение бабушки казалось выверенным до каждой мелочи.
— Быть может, потому что крошка Анаис… — начала было тетя Вирджини уже ставшим мне привычным мерзким тоном, но дядя Рене резко оборвал ее:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вирджини, помолчи, будь так любезна.
Когда Рене Арно говорил таким тоном, вряд ли у кого-то могло хватить духу ему не подчиниться.
Женщина скривилась, но не стала продолжать. А я взяла себе на заметку, что избавиться от внимания Кройца мне не светит. Потому что это личное. Видимо, моя мама что-то ему сделала. Хотя нет, вряд ли. Сделать что-то этому парню она бы просто не смогла… Он разве что на год старше меня, а то и вовсе ровесник. Значит, пострадал кто-то из его близких.
Хотелось бы знать, остался ли в этом городе хоть кто-то, кому бы Анаис Дюпон ничего не сделала? Ну, разве что кроме дяди Рене…
— Я не знаю причин мальчишки, — спокойно и размеренно продолжал мужчина. — Но настроен Кройц очень серьезно. Даже готов был схлестнуться со мной. Вот только силенок у него пока не хватает на такие фокусы.
«Пока» во фразе дяди мне не понравилось.
— Быть может, тогда лучше все-таки увезти куда-то девочку? — с затаенной надеждой спросила тетя Лотта.
Кажется, убрать меня из «Белой розы» уже стало ее навязчивой идеей, которую она пыталась осуществить при каждой подвернувшейся возможности.
Сестра мамы на этот раз рассмеялась. А вот бабушка слишком эмоционально всплеснула руками и возмущенно воскликнула:
— Милая, что ты говоришь?! Если пес взял след, то прятаться от него можно хоть на Аляске! Он все равно найдет! Нет, мы не должны спускать с Тессы глаз! И самое безопасное место для нее — «Роза». «Роза» не пустит чужака!
Но ведь Джоя она пустила. Не просто чужака — убийцу с оружием в руках.
— «Роза» пустит того, кого приведут хозяева, — с мрачной усмешкой обронила Вирджини, будто подслушав мои мысли. — Так что и в этом доме драгоценной малютке Тессе может грозить опасность.
Это звучало как угроза. Угроза в мой адрес.
За столом повисло зловещее молчание. Мои родственники только переглядывались, как будто ожидали, кто не выдержит первым и заговорит.
Нервы сдали у бабушки Натали. Она тихо и как-то обреченно произнесла:
— Что ж, если это произойдет, мы будем знать, с кого спрашивать.
Тетя Вирджини побледнела. Даже, кажется, волосы внезапно потускнели.
— Не поздно ли ты решила спрашивать, мама? — твердо спросила она. — Почему ты не спрашивала, когда в твою старшую дочь выпустили шесть пуль? Тогда ты никого не послушала. И ни с кого не спросила.
У бабушки так сильно затряслись руки, что ей пришлось отложить столовые приборы.
— За этот грех с меня будет спрашивать Жаннет, а не ты, — севшим голосом выдавила она.
Мне становилось все больше не по себе. Я хотела узнать историю до конца, но и страшно было тоже. Очень страшно. Кусок в горло уже просто не лез.
— Тесса, иди к себе, — велел мне дядя Рене. — Ты устала. И тебе лучше сделать уроки сегодня, а не дотягивать до воскресенья.
Как ни странно, но, получив такой приказ, я почувствовала сильное облегчение. У меня уже не было сил слушать все это, впитывать всю ту грязь, весь тот ужас, который накопился под крышей «Белой розы».
— Я… наверное, лучше пойду, — робко произнесла я и пулей вылетела из столовой. Моего самообладания едва хватило, чтобы не заткнуть уши. Как будто сделай я это — правда куда-то исчезла бы.
Ди был прав. Он был совершенно прав тогда… В шкафах прекрасной «Белой розы» и правда скрывалось бессчетное количество скелетов. И с каждым обнаруженным становилось все хуже. Но останавливаться было уже нельзя. Если поверить в то, что странный байкер сказал мне одну только правду, то оставался еще один вопрос, самый главный: как на самом деле умерла моя мать.
Ди сказал, что мне вряд ли понравится история ее смерти. Может, он просто ляпнул это для красного словца… Но разве могла женщина, которую так люто ненавидела половина города, умереть в обычной аварии? И почему, почему она все-таки решила добираться до Нью-Йорка именно на машине. Мало того, что это куда опасней — неизвестно, кого может повстречать на дороге молодая и красивая женщина, так ведь с ней еще и была я, пятилетний ребенок. И наверняка я тогда постоянно ныла о том, что устала, что хочу домой, есть, в туалет… Маленькие дети могут быть действительно невыносимы, я это прекрасно знала.
