— Дорогой брат, — сказала я холодно, — ты пропал из моей жизни больше десяти лет назад. За это время я привыкла к тому, что не имею к роду Лианор никакого отношения, как и он ко мне. Я и мои дети — Иниго. Ты не имеешь никакого права распоряжаться моей судьбой.
— Умная стала? — прошипел Антонио, и мне даже показалось, что он хочет меня ударить.
Его кулаки сжимались и разжимались, словно зудели. У них тут что, практикуют рукоприкладство по отношению к женщинам? Не позволю! Я сдвинула брови и посмотрела на Антонио так, что он отшатнулся.
— Убирайся вон с моей земли вместе с кузеном! — прошипела и надвинулась на достаточно крупного мужика без всякого страха.
Почему-то на угрозы я всегда реагировала не смирением, а ответной агрессией. В школе никто не рисковал меня задирать, а в девяностых братки, крышевавшие мой бизнес, уважали и звали к себе в бригаду. В шутку, конечно, но регулярно. До тех самых пор, пока их не разогнали: кого в тюрьму, кого в могилу, кого в депутаты. Возможно, что-то в моем виде или взгляде, а может, и в голосе, было особенное, потому что оно сработало и сейчас. Антонио Лианор побледнел, и у него дернулся глаз.
— Истеричка ненормальная, — просипел он, — я отберу у тебя детей как у невменяемой.
— Попробуй! Кастрирую тупым ножом, когда спать будешь, — пообещала, зло прищурившись.
Разумеется, это была пустая угроза — на подобное я не способна, но Антонио, к сожалению, мне поверил, и в глазах его мелькнуло нечто вроде понимания, ничего хорошего мне не предвещавшее. Будто он меня раскусил и знает, что делать дальше. А вот от этого по спине стекла капелька холодного пота. Да твою ж мать! Очень гладко прошёл наш разговор, ничего не скажешь. Потерпела бы, прикинулась овцой! Попила бы чаю с ними, выпроводила и дождалась генерала! Нет, надо было дать отпор! Я всерьёз раздумывала, не рассмеяться ли мне, похлопав братишку по плечу, и не сказать ли, что это была шутка такая, но тут дверь с грохотом отлетела, и на крыльцо вышел кузен Мохита.
— Ну вы чего так долго? Я выпить уже чего-нибудь хочу. Жена! Накрывай стол!
Ну и вот тут все мои миролюбивые намерения опять улетучились.
— Вы уже уходите, кузен, и больше сюда не приходите. Жену поищи в другом месте, — отчеканила я непослушными губами.
— А? — не въехал тугодум.
— Идём, Мохита, — процедил Антонио. — Встретимся на совете, сестрёнка, тогда и посмотрим кто кого.
Мужчины отправились к воротам, а я развернулась к двери. В проёме стояла Гресия, закусившая костяшки пальцев.
— Всё плохо, госпожа? — спросила она одними губами.
— Не знаю, Грес. Сколько там стоят фальшивые документы и четыре места у контрабандистов? — печально уточнила, заходя в дом.
— Двадцать тысяч на четверых. Огромная сумма.
— А про алмазы ты узнала?
— Да, можно сдать, но цену скажут, только когда увидят камни. От тысячи до сотен тысяч могут дать, госпожа.
— Что ж, тогда после завтрака идём искать алмазы. Боюсь, что мы должны сбежать еще до совета.
— А сколько у нас времени?
— Очень мало. Совет обещали собрать в конце месяца.
Грес запричитала, но, к счастью, только междометиями, без гнетущих пророчеств. А себе я приказала не раскисать. Прорвёмся!
Дети уже тоже проснулись и ждали завтрака. Мы наелись каши с вареньем, выпили чаю с булочками и маслом и отправились к камню искать клад.
— Мам, а во всех камнях есть клады? — спросил Марк, когда я объяснила, чем мы будем заниматься.
Я задумалась. Во-первых, а кто его знает? Может, и во всех. Никто же не проверял. А во-вторых, как объяснить ребёнку, с чего я взяла, что в нашем камне есть сокровища? М-да. Этот момент я как-то упустила. Пришлось выкручиваться.
— Я только предположила, что такое возможно, сынок. Попробую найти, если в камне что-то есть. Наверняка там будет плетение отличаться. А если в этом не найду, попробуем поискать в другом месте.
— Нам очень нужны деньги, да?
— Да, очень нужны. Возможно, нам придётся уехать, чтобы вас не забрали, — призналась тихо, чтобы Софи не расслышала.
Она совсем кроха и радуется каждому цветочку и жучку, не хотелось её расстраивать. А Марк мне казался взрослым и рассудительным не по годам, что он и подтвердил:
— У тебя очень красивое кольцо, а я могу рисовать живые цветы для кулонов. Благородные дамы любят украшения, мы можем их им продавать.
Я даже остановилась, чтобы чмокнуть его в макушку.
— Отличная идея, дорогой! — с воодушевлением одобрила.
А ведь и правда, если взяться за дело дружно — мы мастерить, Грес продавать, — то можно собрать немало денег. А если ещё наплевать на гордость и попросить у генерала помощи с побегом и денег за проект дома, вообще затея перестаёт казаться несбыточной.
Глава 19
Доминга вернулся из столицы на следующий день утром и сразу же пришёл к нам.
— Гааль, мне удалось уговорить Бартеломью перенести совет на более поздний срок, — сообщил он очень довольный, заставив меня повременить с просьбой продать алмазы.
А я ведь уже приготовила речь и держала мешочек с ними в кармане! Без зрения пряхи и магии, я бы, конечно, камешки в этом измерении не нашла, так как тут они оказались спрятаны глубже. Но я раздвинула нити, скомандовала Марку выгрести из графитового кармана всё, что там имелось, и задумалась: почему я в своей прошлой жизни не интересовалась геологией? Наверняка бы знала параметры, по которым можно определять и другие валуны, в которых спрятаны сокровища.
— И это дорогие камушки? — скептически хмыкнул вчера Марк, разглядывая добычу. — Какие-то они…
— Ой какие красивые стеклышки! — взвизгнула Софи, перебив брата. — Блестящие!
Разумеется, алмазы выглядели непривлекательно и не блестели. Но почему-то в детских воспоминаниях они у меня тоже выглядели красивыми и блестящими. Софи сейчас находилась примерно в том моем возрасте и видела мир так же. Я с умилением прижала малышку к своему боку.
— Их надо огранять, чтобы использовать в украшениях, — пояснила Марку, отводя Софи подальше от ручья, пока не плюхнулась в студёную воду. — Поищем, что у нас ещё может быть на участке интересного?
— Госпожа, я могу сходить в город показать камни ювелиру, — проявила инициативу Грес, но я отнеслась к ней скептически.
— А это не опасно?
Няня задумалась, но все же в её выражении лица появились сомнения.
— Да, пожалуй, лучше как-то подстраховаться. Может быть, попросить помощи у генерала? — озвучила она мою мысль.
Тогда я решила, что поделюсь с генералом своими идеями и попрошу помощи, а теперь стояла с мешочком алмазов в кармане и сомневалась: стоит ли посвящать Домингу в свой план?
— Что нам это даст? — уточнила осторожно.
— Я всё обдумал и пришёл к выводу, что нам хватит этого времени, чтобы представить вас королю как пряху и вынести на совет как четвёртого претендента на детей. Я практически уверен, что вы обязательно получите опеку, потому что Бартеломью ни за что не обидит пряху, особенно если увидит на что она способна. Мы должны до совета закончить ремонт моего особняка и устроить вам презентацию.
— Присядем, — только и смогла ответить я.
Всё же слова генерала многое меняли. Мне нужно было обдумать и взвесить все новые перспективы. Что я имела? С одной стороны, призрачную благополучную жизнь на островах Отверженных, которыми правят говорящие ящеры, до которых ещё надо как-то добраться опасными окольными путями. А с другой стороны, есть еще одна призрачная перспектива: взлететь до элитарного слоя общества Велиссии — страны, где правят дурацкие законы, по которым попаданцев отправляют в монастырь.
— О чем вы думаете, Гааль? — спросил Доминга, устав наблюдать за моими молчаливыми раздумьями.
Наверняка он надеялся, что я известию обрадуюсь и его поблагодарю, а не зависну с хмурым лицом.
Я повернулась к нему и улыбнулась.
— Я вам очень благодарна, Доминга, просто немного выбита из колеи. Приезжал Антонио Лианор, и мы с ним повздорили. Он угрожал мне обвинением в невменяемости. Как думаете, он сможет мне навредить до совета?
