до предела оболванить новые поколения, морально разложить их, лишить возможности получить элементарное образование и действительные исторические знания. Необходимый для этого демонтаж образования и интенсивные действия, направленные на деградацию будущих поколений, проводятся в России в рамках либеральной культурной и образовательной политики. Нам по-прежнему угрожает возрождение революционного общества, обнуляющего власть и разрушающего государство.
Мировая буржуазная революция
Буржуазная революция 1985–1991 годов в Россию была импортирована на фоне самоликвидации власти. Как и в 1917-м. Впрочем, как и во Францию 1789-го, где власть короля была снесена, а не рухнула сама. Правда, тогда потребовалось существенно больше времени на импорт, французское Просвещение почти полтора столетия переписывало английских сенсуалистов-натуралистов. В ХХ веке англо-американская пропаганда справилась менее чем за полвека. Есть и другое несомненное достижение.
На этот раз экспорт революции был осуществлён не просто в одну страну, пусть и большую. Под удар удалось поставить всю Восточную Европу, а также Латинскую Америку. То есть всю ранее не затронутую часть мира европейской цивилизации. А вот экспорт революционного процесса в Китай не удался. В 1989 году Поднебесная ответила на попытку «либерализации» расстрелом мятежной студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь. Так же, как Наполеон расстреливал уличные толпы в революционном Париже из артиллерийских орудий регулярной армии, — с этого нововведения и началась его карьера контрреволюционера.
Рецепция нами глобального либерального буржуазного Вашингтонского консенсуса в 1989–1991 годах (как и социалистического консенсуса в 1905–1917 годах) ясно обнаруживает нашу историческую судьбу как одного из исконных носителей европейской цивилизации. Вот Азия, Китай в Вашингтонский консенсус не поверили, а мы — вместе с бывшими латинскими колониями — поверили. Этот консенсус разорил всех поверивших, но мы от него сознательно не отказывались до начала СВО на Украине. Не отказывались, несмотря на начавшееся крушение долларовой системы, основанной после Рейгана на безнадёжном американском долге, а затем — и на неудержимой эмиссии доллара и евро (осуждаемой самим Вашингтонским консенсусом как смертный грех).
Мы обречены на борьбу с другими государствами европейского корня — как их непосредственный соперник, а также с остальным миром, неевропейским по происхождению, но вооружённым европейскими экономическими и технологическими орудиями. Мы сможем выжить, либо захватив лидерство (как СССР), либо завоевав какое-то особое исключительное положение (как Российская Империя, ставшая «жандармом Европы»). И то, и другое требует понимания судьбы всех государств европейского цивилизационного корня.
Гипотеза мировой революции, высказанная многими теоретиками и практиками европейского развития в XIX–XX веках, вовсе не была утопической. Нужно лишь понимать мировую революцию на обязательном первом этапе как буржуазную. Тогда экспорт буржуазной революции — закономерность, а лидерство англо-американских государств — следствие их первенства в этом процессе, а позже — и в управлении этим процессом. Мы лишь со второй попытки прожили в режиме буржуазной революции не месяцы (февраль — октябрь 1917-го), а годы — в 1990-е. И только теперь начинаем глубже понимать её механизмы, а заодно и освобождаться от внешнего управления. А вот переход к народному государству — системам народного жизнеобеспечения — как раз именно мы понимаем гораздо лучше кого бы то ни было.
Мировой социалистический переход возможен только после максимального распространения по миру буржуазного революционного процесса, возникновения мирового революционного общества, «растворяющего» в себе национальные государства. Известная группа неоконсерваторов, сформировавшая сегодняшнюю политику США и превратившая их в инструмент мировой революции, придерживалась как раз подобных взглядов троцкистского извода, привезенных в США Лео Штраусом. Именно этот процесс мы сейчас наблюдаем в Европе после демонтажа евросоциализма — вынужденно конкурентной по отношению к СССР социально-экономической конструкции. Такова природа нарастающего глобального кризиса западноевропейской цивилизации. Надо лишь добиться того, чтобы другие государства, и в первую очередь США, «растворились» раньше нас.
Рассматривая российские революционные события 1985–1993 годов, следует понимать, что мы вошли в XXI век участниками мирового буржуазного революционного процесса, осуществляемого альянсом стран западноевропейской цивилизации под руководством её англосаксонской ветви. На этот раз буржуазный (то есть модернизированный рабовладельческий) революционный энтузиазм был направлен не против классического христианского государства, построенного на сословной морали, а против модернизированного феодализма — социализма, построенного на морали общенародной.
Буржуазные революции в каждой отдельно взятой стране разрушали абсолютистское христианское государство, идеальную монархию, становились механизмом продвижения национализма, колониализма и модернизации варварских наций. А для мировой буржуазии-олигархии любое государство становится препятствием расширению политической монополии капитала, его агрессивной экспансии в захвате ресурсов и рабского труда. Поэтому мировая буржуазия-олигархия стремится к тотальному уничтожению всех исторически сложившихся государств, независимо от их формы правления. Она стремится уничтожить самую историческую сущность этих государств — их суверенитет. При этом ей неважно, автократия это или демократическая республика.
Идея мировой буржуазной революции — в ликвидации истории как основания и источника современности, в создании всех конструкций власти заново — как универсальных (абстрактных) управленческих инструментов, не имеющих собственного исторического содержания, собственной метафизики, подчинённых внешнему и непубличному управляющему. В этом смысл Вашингтонского консенсуса как полного экспортного пакета мировой буржуазной революции, глобальной политической программы. Не «экономика» должна подчиняться государствам, а государства — «экономике», то есть буржуазному сверхобществу. И чем меньше будет в мире этого государства, тем лучше. Заметим, что тезис исторического уничтожения государства написан на знамёнах как либеральной светской веры, так и коммунистической.
Эпицентр мировой буржуазной революции — США — сам погружён в нарастающий кризис. Финансовая несостоятельность «последнего государства» западноевропейской цивилизации, его всеразрушающая активность — обязательные составляющие глобальной революционной ситуации. Применяя ко всему миру системный революционный подход, США не могут исключить из зоны его действия самих себя. Государство, экспортирующее мировую революцию, само неизбежно становится её мишенью.
Англия восстановила своё государство после революции за счёт его выведения из-под удара буржуазии, направив экспансию английской буржуазии (а вместе с ней и Революцию) вовне — на весь остальной мир. Но в результате было создано уже новое государство — того же типа, однако свободное от исторически сложившихся социальных и территориальных ограничений — а именно Соединённые Штаты Америки. США не смогли остаться в ХХ веке изоляционистским государством, они перешли от внутренней к внешней экспансии уже после Первой мировой войны, начав инвестировать в экономику побеждённой Германии и вмешиваться в европейские дела. После Второй мировой войны США окончательно перешли к экспансионистской модели главенства общества над государством, строго следуя британскому историческому образцу. Сегодня эта модель приближается к исчерпанию ресурсов своего существования.
Всякое следующее революционное общество, присоединяющееся к мировой популяции олигархий, попадает в более сложную историческую ситуацию. Ему остаётся меньше мирового пространства для экономической и финансовой экспансии. С другой стороны, оно уже само становится объектом нарастающей экспансии. Мучительные колебания Франции между монархией
