формах организации. Государство — необходимое условие возникновения и существования цивилизации, можно сказать, что оно и есть цивилизация. Народ, в отличие от племени, —
продукт государства. Так что народ изначально солидарен государству — до тех пор, пока государство обеспечивает его воспроизводство. Солидарность народа с государством обеспечивали монархия и личность государя, поддерживаемая монархией. Государь — не представитель. Он воплощение и народа, и государства.
Государь — политическое тело народа. Цель буржуазной революции — не в изменении государства, а в его ликвидации (при видимости сохранения),
в изъятии у народа его политического тела. Элита, снося государство,
пытается приобрести народ в собственность. Однако без государства народ не воспроизводится — и элита вынуждена поддерживать
часть государственных функций, сохраняя
видимость государства. Однако монархическое единство государства и народа лишает элиту власти и поэтому для нее неприемлемо.
Политическое тело народа подменяется представительством.
Буржуазные демократии Запада учреждены буржуазными революциями. В этих демократиях элита воспроизводила себя в самом варварском, племенном националистическом варианте на основе этики племени, называя себя «нацией». Такие демократии изначально были цензовыми и не могли быть другими. Но по сравнению с цензами Древнего Рима, западноевропейский ценз был устроен гораздо примитивнее: главным критерием становилось наличие имущества/дохода и его размер. А также необходимы были соответствующие возраст, половая и этническая/расовая принадлежность. Только необходимость состязаться со всеобщим непосредственным участием народа в деятельности советского государства заставила эти демократии ограничиться возрастным цензом. Задача манипулирования голосованием резко усложнилась. Широко используется «промывание мозгов» — набор психофизиологических методов манипулирования: особая организация звуковой среды на основе подавляющих сознание ритмов (выдаваемая за музыку), наркотики, культивирование сексуальных (в том числе нетрадиционных) отношений, очищенных от нормальных человеческих чувств, и др.
Помимо этого потребовались идея неограниченного роста потребления и светская религия веры в саму демократию как единственно возможную систему власти. Этот религиозный фактор использовался элитами ещё с периода революций, но после победы СССР в мировой войне вышел на первый план и стал ведущим началом в приспособлении Запада к конкуренции с русской коммунистической империей.
Русское понимание самодостаточности государства выражено в термине «самодержавие». Самодержавие — это не только роль Государя в государстве, но, прежде всего, характеристика самого государства, обеспечивающего народную жизнь и нуждающегося в солидарности народа с собой. Русские элиты не имеют племенного происхождения: их на протяжении всей пятисотлетней истории русского государства от Иванов III и IV создавало само государство и требовало от них служения. Элиты служили — или же бунтовали, хотели править сами, тем самым обрекая себя на гибель. Это верно и для последней генерации элит: государство само создало элиту сверхбогатых, но и она обязана была служить государству. Безотносительно к тому, насколько нужен такой элемент элиты и как его роль соотносится с ролью других элитариев — от науки, военного дела, искусства, медицины и проч., — сам принцип искусственного создания и обязанности служить государству (и тем самым народу) воспроизводится неукоснительно.
Суть революционной ситуации 1905–1921 годов заключалась в том, что государство — и в том числе служивая элита — недопустимо оторвалось от народа в культурном и социальном отношении. И даже правовой порядок для народа был иным — основанным на обычном, «совестном» праве. Был жив-здоров и глубинный — староверческий — народ, отрицавший и царя, и РПЦ. К кризису отношений государства и народа впрямую подвело завершение растянувшейся на полвека крестьянской реформы. Именно это, а не только и не столько военные неудачи в японской кампании, привело к революционной ситуации, воспользовавшись которой буржуазия и интеллигенция добились создания представительного института — Государственной Думы. Подняв земельный вопрос — который и был главным вопросом крестьянской реформы, — Государственная Дума лишь обнажила его безвыходность. Ведь представительство не решает проблем государства и народа, оно обслуживает элиту. А будучи поставлено во главу — как в феврале 1917-го — ликвидирует государство.
Преодолеть разрыв между государством и народом можно было, только составив и осуществив радикальную программу подъёма народа к культуре и массовому участию в делах государства на основе политической грамотности. Эта программа была не менее радикальной, чем петровская программа модернизации элиты, интенсивно работавшая два столетия[24]. Именно этот подъём народа и стал позитивным содержанием «красного проекта», главным делом большевиков-коммунистов. Возможно, что и монархия решила бы эту задачу по-своему, если бы у неё оставалось время. Но династия не уложилась в исторические темпы — методологическое наследие Петра Великого было утрачено. Не снятие «земельного вопроса», который так и не решила затянувшаяся на полвека крестьянская реформа, а трансформация крестьянства в политически и экономически развитое население — а значит, и массовый переезд в города — было ключом к государственному развитию, то есть к движению в основном, магистральном потоке европейской истории.
Создание Красной Армии и промышленности, победивших индустриальный Запад, ведомый Гитлером в поход на русских, стало точкой политической зрелости модернизированного народа. Политическое развитие СССР обеспечило многообразные возможности участия народа в делах создаваемого народного государства и в политическом руководстве этим государством через политическую монополию КПСС. Роль представительства в этих условиях свелась к минимуму — выборы и другие публичные коллективные действия оформляли политический консенсус и народно-государственную солидарность. Этот принцип актуален и сегодня. Самоликвидация политической монополии КПСС и суверенизация созданного в период СССР народного государства-империи вовсе не предполагают, что освободившееся место на вершине системы власти должно занять представительство. Этот вопрос был решён в 1993-м: место на вершине занял выборный монарх — Президент с максимальным объёмом полномочий, а за представительным органом — Государственной Думой — была сохранена лишь законодательная функция. Представительство в России всегда будет лишь дополнять народно-государственную солидарность и руководствоваться её политическим консенсусом, обслуживать интересы свободных сословий, непосредственно не привлечённых к службе (в её широком понимании).
Наша демократия является не буржуазной элитократией, а реальным народовластием, основанным на культуре поднявшегося народа. Выборы неизбежно играют в нашей системе роль консолидирующего фактора вместо инструмента разобщения и дробления народа на политические меньшинства, борьба которых должна увлечь и нейтрализовать «молчаливое большинство», как это делается в системе всеобщей манипулируемой западной демократии. Такое разобщение необходимо элитам, чтобы народ не существовал как политическая персона и вновь стал обществом.
Партийная и советская демократия времён СССР как система выборов и продвижения кадров власти, включая выборы внутри партии, была классической демократией, понимаемой как действительная власть меньшинства над большинством с действительного и сознательного согласия большинства. И это всегда так, если власть понимать по существу: как первую и основную реальность социума — добровольное подчинение, противостоящее господству и насилию.
Сущность античной демократии
В истории Западной Европы демократия в полноте своей политической реализации, как основная форма организации власти, существовала по
