— Да, я люблю!!! Люблю больше самой жизни!!! — Мне хотелось выть, рыдать в полный голос от собственной беспомощности.
Что делал со мной этот дьявол в человеческом обличье?! Он выжигал все внутри меня, лишал воли и способности думать. Куда девалась женщина разумная, тридцати четырех лет от роду? Неужели это стонущее, жаждущее и просящее избавления существо в его руках — это я?! Так же нельзя! Это же страшно! Но сама мысль о том, что он может сейчас выпустить меня из своих рук и уйти, казалась еще ужаснее. И я цеплялась за него, и целовала, и делала все, о чем он просил. Его запах, его вкус, его голос, дыхание. Все смешалось и кружилось перед глазами. Я любила его и желала обладать, и ощущение это сделалось почти болезненным, потому что оно не могло насытить, оно могло только погубить…
— Ты дьявол! — прошептала я час спустя, лежа поперек кровати и наблюдая за тем, как он лениво манипулирует кнопками на пульте от телевизора. — И за это я тебя почти ненавижу!
— А любишь за что? — Аракелян остановил свой выбор на местных новостях и, мельком взглянув на меня, уставился в экран телевизора.
— За это же, наверное, и люблю, — отвечала я, пусть сумбурно, но предельно искренне. — Это пугает, Сережа.
— Волков бояться, в лес не ходить, ты же знаешь, — отозвался он рассеянно, не переставая вслушиваться в стрекот ведущей криминальной хроники.
— Что ты жаждешь там услышать? — Я оторвала наконец свой взгляд от его лица и сместила его на экран. — О, машина Игоря, кажется. Не слабо рвануло. Уже установили, кто в ней был?
Все это было сказано мною скороговоркой, а взгляд по-прежнему изучал то, что когда-то называлось машиной Игоря. Зрелище было плачевным и впечатление производило соответствующее. Представлять, что осталось от людей, находившихся внутри, не хотелось, потому что даже останков могло не быть.
— Женщина — одна из его любовниц, кажется. Точно не знаю. — Сергей снова принялся терзать кнопки пульта. — Разве это так важно?..
— А мужчина? — спросила я, переваливаясь на бок и накрываясь краем покрывала.
— Мужчина? Какой мужчина? — Аракелян непонимающе насупил брови, боясь оторваться от спортивных новостей, где Майк Тайсон во всей красе своих сорока лет укладывал на ринге какого-то молодого нахала. — Говорю, Игорь был с любовницей.
— Может, парня и звали Игорь, я не знаю, но только это был совсем другой Игорь, а не наш с тобой общий знакомый.
Меня вдруг обидело его невнимание. Нашарив на полу халат, я оделась и ушла в ванную. Там я пробыла намеренно долго и даже чуть подкрасила лицо, хотя ситуации это спасти никак не могло: синяки приобрели зловеще лиловый оттенок. Когда вышла оттуда, то обнаружила Аракеляна в прихожей полностью одетым и даже в зашнурованных ботинках.
— Ты так торопишься? — поинтересовалась я, постепенно начиная закипать. Он действительно воспитывался в зоопарке, раз мог позволять себе подобные фортели. — Спасибо, что хватило ума дождаться моего выхода из ванной.
— На здоровье, — пробурчал он без намеков на любезность. — С ним ты, кстати, подзадержалась. Даш, что ты говорила об Игоре?
Вот, оказывается, чем мы обязаны задержке! Ему нужна информация. Иначе мне снова пришлось бы придумывать для себя предлог его ухода. Правда, в лучшем варианте могла быть и записка.
— Что там с Игорем, я не понял? — Аракелян нетерпеливо подрыгивал левой ногой, словно намеревался вот-вот оттолкнуться и вылететь прямо в подъездное окно.
— Он жив. — Сцепив руки на груди, я во все глаза смотрела на человека, только что вынырнувшего из моей постели. И не могла понять, что же именно ему от меня нужно. В искренность его признаний я постепенно переставала верить.
— Как жив?! Машину ты видела по телевизору?
— Видела, и что?
— Даша, ты кончай юлить! — Видимо, Аракелян очень спешил, раз снова позволил себе повысить на меня голос. — Это очень важно! Куда важнее, чем ты думаешь! Если он и в самом деле жив, то это многое меняет! Почти все!
— Что это меняет? И что почти все? Я могу вернуть тебе каждый твой вопрос, Сережа. Что-то происходит! Что?! Если раньше меня это не касалось, то теперь… — Я нервничала и оттого говорила совсем не то, что хотела. Вернее, совсем не то, что казалось мне на самом деле важным, наши отношения, например. — Ты врешь мне постоянно!
— Ты повторяешься, дорогая, — не без раздражения перебил он меня и уже с большим нажимом повторил вопрос: — Откуда у тебя информация, что Игорь жив?!
— Почему ты мне соврал про школу?
Еще немного, и я точно разревусь. Его глаза смотрели на меня совершенно холодно. Где то тепло и нежность, которыми я была полна еще десять минут назад? Куда все это подевалось вот так вдруг и сразу?!
— Ты приходишь ко мне для того, чтобы выспаться, покушать и переспать со мной!
И совсем не желая опускаться до упреков, принялась перечислять ему все его огрехи и оплошности, не забывая при этом загибать пальцы. Кричала на него, плакала, некрасиво хлюпая носом, и снова кричала. Сцена была омерзительной, я и самой себе казалась не лучше. Но остановиться было очень тяжело. На удивление, Аракелян все это выдержал. Прислонившись к двери, он терпеливо внимал моей истерике, не забывая, правда, при этом поглядывать на свои ногти.
— Ты подлец!!! — выпалила я, выдохнувшись, и поплелась на кухню. — Убирайся! Не желаю тебя больше видеть никогда!
— Это последнее твое слово? — Голос его звучал глухо, но скорее всего это создавалось эффектом стенных перегородок.
— Да, последнее! Убирайся!
Рухнув без сил на стул, я уложила руки на стол, с силой сцепив пальцы, и уставилась на дверной проем. Надежда на то, что он пойдет за мной следом, извинится или попробует все это хоть как-то объяснить, все еще оставалась. Ну, не зверь же он, в самом деле! Неужели не видит, как мне тяжело и больно? Неужели не понимает, что от него требуется именно сейчас, именно в этот самый момент?!
Аракелян не понимал, потому что, выдержав минутную паузу, снова спросил:
— Даша, расскажи мне про Игоря. Что тебе об этом известно?
— Он был на моей даче в тот день. Был много позже того времени, когда взорвалась его машина. — Я все же решила рассказать ему правду, потому что терпеть дольше присутствие этого мерзавца уже не могла. — Я спряталась. Он ходил по моему дому и что-то искал в ящиках комода и шкафов, как и ты…
Мой ядовитый выпад остался без внимания. Входная дверь тоже не хлопнула, значит, все еще стоит и ждет дальнейших моих объяснений.
— Игорь хотел со мной о чем-то поговорить, звал меня по имени. Я не вышла. Стояла за вишнями и наблюдала за ним. Потом он уехал. Не помню точно, сколько было времени, но уже успело стемнеть. Когда вернулась сюда после аварии, то обнаружила свой дом перевернутым вверх дном. Кто-то из вас двоих делал у меня обыск.
— Это не я, — произнес Аракелян, правда, без былой уверенности в том, что ему поверят. — Дело твое, думай как знаешь. Мне некогда оправдываться, Даша. Времени в обрез. И я ухожу…
Сергей сказал это как-то так, что я тут же поняла: он уходит насовсем. Он больше никогда не вернется. Я больше не увижу его и не обниму. И запах его кожи, который преследует меня даже во сне, больше никогда не будет ощущаться мною наяву. И его губы… Черт, я так любила его губы!
— Сережа! — закричала я не своим голосом, проклиная себя за мерзкую бабью слабость. — Подожди!!!
— Жду, — тут же отозвался он, достаточно покорно.
— Я… Я наговорила много плохого в твой адрес… Наверное, мне нужно извиниться…
Господи, что я несу?! Дай мне сил не пройти через то унижение, которое я самой себе уготовила!
— Сережа… — снова позвала я его, еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться. — Мне очень… плохо сейчас. И я, наверное, не то говорю…
— Даш, мне тоже хреново. — Его голос снова зазвучал глухо, опять, наверное, эти стены… — Тебе не нужно передо мной извиняться, потому что ты не виновата ни в чем. Скорее, наоборот. Может быть, когда-нибудь ты все поймешь и сможешь простить, но сейчас… Сейчас ты не поймешь ничего, поэтому я тебе ничего и не пытаюсь объяснить. И не говори никому, что я был у тебя. Так нужно.
— Ну, почему?! Почему, Сережа?! — Слезы текли по моему лицу без остановки. Мне нужно было бы встать и выйти к нему. Для того чтобы убедиться, что он искренен сейчас, а то и просто посмотреть на него. Но ноги не слушались. Сил просто ни на что уже не осталось.
— Да потому, что я сам почти ни черта не понимаю! — воскликнул он вдруг с непонятным чувством, то ли с горечью, то ли с недоумением. — Хочешь совет бесплатный, Дашка?
— Хочу! — почти простонала я сквозь слезы.
— Выходи замуж!
И он ушел, громко стукнув дверью, как, впрочем, делал это всегда.
Глава 9
— Дашенька, милая, поздравляю тебя с днем рождения! Здоровья тебе, дорогая, и счастья! — Иринка едва не прослезилась, вспомнив о моем так и не состоявшемся к этому возрасту счастье. — Ведь тебе всего-то ничего, все еще будет! И замуж выйдешь, и детишек родишь! Таких, как у нас!..
