— Проходи в гостиную, — предложила я и тут же принялась извиняться. — Знаешь, я тут неважно себя чувствовала, поэтому к праздничному столу не успела ничего приготовить.
— Неважно, — отмахнулся он, усаживаясь в глубокое кресло у газового камина — еще один предмет моей гордости. — Я не голоден. Мне просто очень нужно и важно было тебя увидеть. Во-первых, у тебя день рождения сегодня. Во-вторых… Во-вторых, я наконец-то решился, Даша!
Тут он вскочил и как-то очень резво очутился рядом со мной на диване.
— Даша! — Его рука легла на спинку дивана, коснувшись моей спины. — Я ведь не напрасно столько времени не докучал тебе. У меня тоже были свои сомнения. Но теперь… Теперь я точно знаю!..
Тут он ткнулся носом мне в самое ухо, для чего-то обслюнявил мне мочку, в которой красовалась подаренная им серьга, и зашептал:
— Я теперь точно знаю, Даша, что люблю тебя!!! Люблю настолько, что хочу, чтобы ты стала моей… — Его руки вдруг легли мне на грудь, что заставило меня усомниться в серьезности его намерений. Однако перед тем как потянуть кверху тонкий трикотаж костюма, Саша все же закончил свою мысль, выдохнув мне в самое ухо: — Женой! Ты ведь будешь моей женой, Даша?! Не смей отказывать мне, слышишь!!!
Последняя фраза тоже меня озадачила, потому что указательный палец его правой руки полез мне за резинку брюк. Надо бы уточнить, в чем именно я не должна отказывать ему. Но меня вдруг охватило странное оцепенение. Как тогда, в саду у Яковлевых, когда Саша в мгновение ока раздел меня почти догола. Не хотелось ничего говорить, шевелиться, возражать. Пусть делает что хочет. Тем более что меня это не затрагивает ни в какой связи. Я его не хотела, вот!!!
Саша неловко стаскивал с себя пиджак, рубашку, стараясь не помять, не порвать. Елозил губами по моим ключицам и без умолку твердил о любви. Наверное, в его представлении подобное сопровождение было просто необходимым.
Его руки, казалось, находились повсюду и что-то делали со мной. Не могу не признать, что делали умело. Каждое его движение было обстоятельным и хорошо продуманным, как если бы он задолго готовился к сегодняшнему свиданию. Но меня все это даже не колыхало! Совершенно безучастно я взирала на его белокурую макушку с наметившейся плешинкой и никак не могла заставить себя хотя бы обнять его.
— Дашенька, хорошая моя!!! — Саша распалялся с каждой минутой, сместив свои губы с моих ключиц чуть ниже. — Я ведь давно уже люблю тебя. Еще со школы!
Что-то этот его лепет мне такое напомнил. Что-то такое, что не могло не насторожить! Поэтому я отвлеклась на мгновение от созерцания его костлявых лопаток и еле слышно произнесла:
— Как со школы? Ты ничего не путаешь?
— Что ты!!! Как я могу спутать, если до сих пор помню тоненькую девочку на подоконнике. Тебя тогда выгнали с урока, а я проходил мимо и…
Та-аак!!! Еще один!!! Что происходит, твою мать?! Эти двое совсем, что ли, помешались или считают помешанной меня?!
Совершенно озверев от того, с какой детальной точностью Александр повторяет сейчас рассказ Аракеляна, я незаметно так просунула голову в вырез своей трикотажной кофты. И как только Саша зазевался, натянула ее на тело.
— Ты чего, Даша?! — Он встал на коленки у дивана. Вот ведь любит бить челом, в самом деле! — Ты чего оделась-то? Я же…
— Я же… Мы же… Они же… Вы же… Хватит! — зло оборвала его я, вытащила из мочек ушей его серьги, сняла с пальца кольцо и, уложив все это добро ему в ладонь, проговорила с облегчением: — Извини, я еще не готова!
— Как не готова? Ты же только что… — Он жестом изобразил мое горизонтальное положение на диване, в котором я пребывала минутой раньше. Дернул непонимающе всем плечевым суставом и, свирепо посмотрев на меня, совершенно неожиданно прошипел: — Сука!!! Все вы суки!!! И ты не лучше! Я думал, что все получится, что у тебя хватит ума!!! А ты такая же сука!!!
— Ого, Саша! — Мне стало жутко жаль его. А с другой стороны, кто меня пожалеет? Поэтому я не остановила его, когда он начал одеваться, неловко силясь попасть в рукава. — Не нужно злиться, нужно просто поговорить. Попытаться как-то выяснить…
Мне очень хотелось бы закончить свою мысль фразой: «Попытаться выяснить, кто из вас мне врет и насколько серьезно это вранье». Но я этого не успела бы, даже если и захотела, потому что Александр обратил на меня совершенно ошалевший от пережитого унижения взгляд и сквозь зубы процедил:
— Что тут выяснять, если и так все ясно?
— Ну, что тебе ясно? — К тому времени, уже успев одеться полностью, я встала и подошла к нему с намерением помочь ему попасть-таки в рукава рубашки. — Подожди, давай я тебе помогу.
— Ты уже!!! — Господи, он всхлипнул совершенно отчетливо. И так и не сумев вдеть левую руку в рукав рубашки, натянул поверх нее пиджак. — Ты уже помогла! Думаешь, я совсем идиот и не понимаю, что у тебя голова идет от него кругом?!
Уточнять кандидатуру не имело смысла. Наверняка Наталья, провожая его ко мне, снабдила на сей счет подробнейшей информацией.
— Только зря ты на него надеешься, Даша! Совершенно зря. Он не тот человек, который тебе нужен! — пылко произнес Саша, вдруг совершенно неожиданно усаживаясь в кресло. Я-то думала, что он сейчас повернется и уйдет. А он между тем устроился удобнее, закинул нога на ногу и продолжил развивать свою мысль: — Тебе сегодня не восемнадцать исполнилось, сама знаешь. Уж извини, что напоминаю тебе о возрасте. Но должна же понимать, что еще год-другой и возможных претендентов может не оказаться. Что ты теряешь, отказываясь от моего предложения?
— Я не отказывалась. Я сказала, что не готова, — возразила я, садясь в кресло напротив и внимательно отслеживая каждое его движение.
Что-то мне в нем сегодня не нравилось. Нет, он и раньше не то чтобы очень… Но сегодня к моей прежней антипатии добавилось что-то еще. Сегодня он меня еще и настораживал. Так ли уж прост этот парень, работающий, как говорят, научным сотрудником в каком-то НИИ с месячной зарплатой «кот наплакал» и могущий себе позволить такие дорогие подарки? К тому же история про школьный коридор, кажется, становилась расхожей легендой для околпачивания таких дур, как я. Только если у Аракеляна появился вполне оправданный повод для завоевания моего расположения, то Саше-то с этого какая польза, если я уже почти упала в его распахнутые объятия?! Зачем ему-то было врать?! И кто вообще из этих двоих мне врал, а кто говорил правду? Кто-то все ж таки стоял в том чертовом коридоре и говорил со мной! Кто?! По словам Натальи, Аракелян заканчивал школу вообще в другом городе, значит… Значит, либо Саше эту школьную историю рассказала она же. Либо… либо это на самом деле был он и зачем-то рассказал об этом Аракеляну. Выходило, что Саша и Сергей знакомы?! Но в первую их встречу, если она в самом деле первая, они даже не поздоровались. Саша бросил меня полураздетую в саду и удрал.
— Наш брак будет выгоден нам обоим, — продолжал распинаться Саша, не сводя с меня воспаленного взгляда. — Я даже согласен на то… На то, чтобы не связывать тебя обязательствами. Ты очень красивая женщина, я понимаю, а я… Одним словом, гарантирую, что не буду вмешиваться в твою жизнь.
Что такое он говорит! О каком удобстве, о каком невмешательстве! Укрепи меня, господи, и дай во всем разобраться.
— Саша!!! Ты понимаешь, о чем ты говоришь?! — возмутилась я, оскорбленная в самых лучших своих чувствах; жалела, понимаешь, его, а он…
— А ты понимаешь, что творишь?! — вдруг снова взвился он тонким фальцетом. — То приближаешь меня к себе, даришь надежду, то под холодный душ, значит! Что мне делать теперь прикажешь?! Что мне со всем этим делать?!
Он потряс на ладони серьги с кольцом, сделал характерный жест, намереваясь забросить все это добро в угол, но потом, видимо, передумал и рассовал в коробочки по принадлежности. Аккуратный…
— Ты жестокая! — напыщенно выдал мне Саша и с вызовом уставился на меня.
— Если тебе легче жить с этой мыслью, пусть так, — вяло отозвалась я, больше всего желая сейчас, чтобы он убрался из моего дома. — Забыл добавить: жестокая сука!
— Извини. — Он потупил взор и без дела затеребил пуговицу на пиджаке. — Но сама понимаешь, я так хотел тебя, а ты…
— А я не хотела, Саша! В этом вся проблема. Ты, может быть, и хороший, но не для меня, — почувствовав неимоверное облегчение от того, что все-таки нашла в себе силы выговорить все это вслух, я продолжала развивать свою мысль еще минут десять. А закончив, встала с кресла и направилась в прихожую, на ходу продолжая говорить: — Так что извини. Не хотела торопиться, думала, что пройдет какое-то время и я смогу. Но ты сам настоял на моем откровении.
Саша понуро шел следом за мной. В прихожей он переобулся. Оделся перед зеркалом, застегнув на все пуговицы рубашку и пиджак. Пригладил волосы и тут же совершенно, на мой взгляд, не к месту обронил:
