Последние во время беременности стали моим фетишем. Я реагировала на них, как кошка на мяту — готова мурлыкать и тереться о сахарный кругляш, приговаривая «моя прелесть».
— Но на свадьбу-то нашу придешь? — тут же напряглась сестра, — на следующей неделе. В пятницу. Успеваем?
— Успеваете, — рассмеялась я, — конечно, приду.
Это одна из немногих причин почему я вернулась именно сейчас. Пропустить такое событие у Измайловых я не могла. Подарок специально с собой из другого города перла — хендмейдовский альбом для фотографий. Не знаю, как Женя, а Анечка такие штуки просто обожает. Красивое платье купила, хотя, казалось бы, зачем? Еще пара недель и все, буду худеть и возвращаться к прежним объемам. Просто отказать себе в том, чтобы немного побыть красивой не смогла. Да и праздника хотелось.
— Мы тебе место самое хорошее подготовим. Удобное. С подушечками.
— Пфф, да уж сразу ставь мне раскладушку. Всхрапну заодно, если притомлюсь.
Мы смеемся. Как в старые, добрые времена, когда казалось, что проблемы если и существуют, то где-то в другом измерении и до нас им точно не добраться.
Добрались. Но сейчас мне не хочется об этом думать. Зато Аня внезапно становится серьезной. Закусывает губу, не решаясь начать неприятный разговор и смотрит на меня из-под лба.
— Ну давай. Начинай, — даю отмашку для допроса, — спрашивай, что хотела.
— Краев?
— Я сегодня у него была.
— Так сразу? — Аня вытаращила глаза, — только приехала… и к нему?
— Ага, на крыльях любви, — горько произнесла, чувствуя, как эти самые крылья, окровавленные и обугленные, едва шевелятся за спиной, — нет смысла тянуть. У нас слишком много общих знакомых, кто-нибудь непременно увидел бы и донес. Лучше я сама. Сразу. Отрубил и к стороне.
— Железная ты, Златка. Я бы не смогла.
Я тоже еле смогла. По самой грани прошла. Еще бы немного и сорвалась, потому что не переболела, и одного взгляда на его несчастную физиономию хватило чтобы заново вспороть загноившиеся пульсирующие раны.
Краев, скотина! Ненавижу! За то, что сломал все, за то, что больно сделал и до сих делает. За то, что забыть не получается, а простить невозможно.
Почему другую не выбрал? Почему именно Любу? Знал же, что не смолчит и вывалит все мне во всех подробностях. Или настолько похеру ему было в тот момент, что даже не думал о возможных последствиях?
Мотаю головой, пытаясь отогнать эти мысли. Они под запретом. Потому что ничего кроме мучений от них нет. Только зубы сводит при каждом вдохе, и давит в области солнечного сплетения.
— И что он? Офигел?
— Офигел, — кивнула, вспоминая его физиономию.
Там столько всего во взгляде полыхнуло. Не разобраться. Да я и не хочу. Не буду. Мне плевать.
— Орал?
— Нет. Он в основном молчал. Только смотрел.
— А ты?
— Я была сама сдержанность, вежливость и отстраненность.
— Но внутри то бомбило, — никак не унималась она.
— До сих пор бомбит.
— Неужели еще не отпустила?
— А ты бы отпустила?
Она отводит взгляд:
— Я бы сдохла.
— Я живучая, — кривлю губы, — нас бьют, а мы крепчаем.
— Как думаешь, он останется в стороне или…
— Мне все равно, Ань. Пусть что хочет делает. Это больше не мои проблемы.
Сердце спотыкается и замирает. Я больше не хочу говорить на эту тему. Слишком неприятно. И сестра это понимает, тут же перескакивая в другое русло.
Как и все девушки, выходящие замуж по любви, она — чокнутая невеста, повернутая на мелочах. Чтобы салфетки подходили в цвет к свечам, чтобы диджей умел не просто музыку включать, но и читать мысли гостей и тут же под них подстраиваться. Чтобы ведущий был с огоньком и хорошими конкурсами.
В общем она вываливает на меня несколько тонн совершенно бесполезной информации, и я мысленно делаю пометку, что если когда-нибудь пойду замуж — это будет тихая роспись с минимумом гостей и всякого геморроя. А в идеале — сразу из ЗАГСа на самолет и греть ляжки на море.
Мысленно представляю, как смотрю в иллюминатор. Где-то далеко внизу лазурью сверкает море, а рядом… Черт. Моя фантазия напрочь отказывается рисовать прекрасного принца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 15
Целую неделю мне удается избегать встреч с Краевым. Точек соприкосновения у нас сейчас мало. Я живу у родителей, и туда он просто так завалиться не может. В универ не хожу — декрет. Сообщения по большей части отправляю в утиль. Просит встретиться — игнор, спрашивает, как самочувствие — скупой ответ, что все в порядке. На звонки тоже стараюсь не отвечать, потому что каждый раз, как слышу его голос — обдает кипятком. Внутри, снаружи, везде. Бомбит от чувств. Злюсь, грущу, хочу реветь и одновременно разгромить всю мебель в квартире. Нельзя. Квартира не моя, родительская.
Меня от него, как и прежде, кроет. Пробирает до самых костей и выворачивает наизнанку. Эмоции бурлят, и я мечусь из крайности в крайность. То меня несет — хочется наорать на него, чтобы оставил в покое и больше не мучал, собрать вещи и свалить в туман, чтобы больше никогда и ни за что. То задыхаюсь от желания вернуться обратно. В то время, когда мы были счастливы. Когда каждое утро начиналось с поцелуев и ласковых карих глаз.
Тошно.
Отец молча хмурился, а мать одолевала вопросами. Почему я одна, что случилось, что буду делать дальше.
Да откуда я знаю, что дальше?
Все ресурсы организма направлены на то, чтобы нормально доходить и родить. Дальше я не загадываю. Не получается. Мои беременные мозги отказывают заниматься долгосрочным планированием. Как-нибудь справлюсь. Я ведь не одна, за моей спиной родители, всегда готовые поддержать, сестра, друзья, знакомые. Вытяну. Может, повезет и встречу мужчину. Хорошего. Который сможет успокоить обнаженное захлебывающееся отчаянием сердце, подарит утерянное ощущение надежности и защиты. А может и не встречу…
Не хочу об этом думать. Главная проблема на сегодняшний день: предстоящая свадьба Жени и Анечки. Там точно будет Краев, и сбежать от него не удастся.
Переживу ли я это веселое мероприятие? Понятия не имею.
Скрепя сердце собираюсь. Несмотря на плотный выпирающий живот, в новом платье я выгляжу очень мило. Мне повезло. Меня не развезло на двадцать килограмм, как некоторых моих беременных подруг, не мучали отеки, не расползся нос и губы.
Мне нравится мое отражение. Я красивая, женственная и немного грустная. Даже когда улыбаюсь, что-то сдавленное, остается во взгляде. Какая-то тоска, от которой я, наверное, уже никогда не избавлюсь.
Запрещаю себе жалеть о случившемся, и переключаюсь на более приземленные сожаления. К этому платью подошли бы легкие изящные лодочки на высоком каблуке, но я не отхожу в них и пяти минут, поэтому готовлю балетки. Тоже красиво, но не то.
Уже полностью собранная еду в салон, где мастер колдует над моим макияжем и прической. Мы смеемся, оживленно обсуждаем какую-то ерунду из жизни звезд, и мне становится немного легче. Отвлекаюсь. Вплоть до того момента, как она говорит:
— Готово, — и разворачивает на кресле лицом к зеркалу, — ну как?
Я стала еще красивее. А грусть в глазах еще выразительнее.
И сердце снова пропускает удар, а потом болезненно сокращается. Потому что я знаю — он будет на меня смотреть. И что все эти приготовления для него, и для моего измученного потрепанного самолюбия. Мне хочется кричать: смотри Краев. Смотри, что ты просрал.
Конечно, я ничего кричать не стану. Как обычно надену маску снежной королевы, буду подыхать и корчится за ней, но с виду все будет выглядеть достойно. Мне не привыкать. Справлюсь.
Я реально оцениваю свои беременные силы и не еду в ЗАГС. Там и так людей будет достаточно, чтобы поддержать молодоженов. Поэтому я приезжаю уже в ресторан, когда там собираются все гости, и гремит веселая музыка.
Я сдаю вещи в гардероб и притормаживаю возле зеркала. Сердце заходится, душа сжимается пружиной.
Давай, Злата. Ты справишься. Надо поздравить чету Измайловых.
