— Прикиньте, тренера михайловского «Титана» уволили за… — Он прищурился. — Отгадайте за что? За домогательства к игрокам!
Игнат вернул телефон, а Ромка продолжил прочитанную историю:
— Короче, тренер считает обвинения несправедливыми, уволился и увел топов в другую команду! Во где жесть. Прикиньте такого тренера — нам?
— Команда его как теперь называется? — ухмыльнулся Жека. — «Голубой огонек»? «Голубая устрица»?
— А-ха-ха, «Голуби»!
— «Голубцы»!
— «Петушатник»!
— Харэ ржать, — пробурчал Микроб. — Вдруг нам с ними играть придется.
Он сказал это таким серьезным тоном, что мы дружно грянули хохотом.
Вскоре принесли еду, и мы ненадолго забыли обо всем на свете, потому что шашлык оказался идеальной прожарки, сочным, мягким, в общем — идеальным.
Вместо рюмок у нас был чай, и чокались мы чашками. Успех и открывшиеся перспективы кружили голову, и мы пьянели без вина. Было хорошо. Уютно и тепло, как будто мы знаем друг друга десятки лет. Нет, не так, словно мы — не просто одна команда, а одна большая семья.
Погосян перемигивался с девчонками у стойки, и вскоре они оказались с нами за столиком. Маленькую светловолосую звали Алие, а длинную — Машей. Девчонки заказали шампанского и быстро влились в компанию, повесили свои пальто сверху на наши куртки. Микроб воспылал симпатией к Алие, она ответила взаимностью, села рядом и прильнула к нему. Федя, просияв, притянул ее за плечо к себе. Правда, сразу потух, как только она побежала на улицу курить вместе с подругой.
Вернувшись, девочки рассказали, что в этой шашлычной проводятся беспредельные бои. Точнее не прямо здесь, а в примыкающем дворе хозяина, Хасана Демерджи, и не ночью, а в семь вечера, когда собирается «башлевая фарца».
Выяснилось, что Алие работала поварихой, Маша училась на швею. Сообразив, что отравившийся табачным дымом Микроб ее сторонится, Алие села между Игнатом и Жекой. То к одному прильнет, то к другому — то ли ревность Феди вызвать пыталась, то ли просто была, что говорится, низкой социальной ответственности. Но столичные мажоры интереса к деве не проявляли — не их полета птица. Клыков окаменел, не зная, что делать с этими двумя щебечущими созданиями. Мне подруги показались скучными, поскольку говорить они умели только про еду, выпивку и шмотки. В итоге обе достались нашему Поласкуну, который обнаглел, и то одну пытался поласкать, то другую.
В итоге, в пятый раз убежав на перекур, девчонки не вернулись. Погосян потряс пустую бутылку шампанского.
— Динамщицы, блин!
— Надо скромнее быть, — сказал Жека и, немного подумав, мнение изменил: — Хотя нет, деревенские простушки именно так и любят, так что жди, скоро придут и подруг приведут.
Расправившись с шашлыком, мы решили выступить по чебурекам, подозвали Самира и начали делать заказ, но он мотнул головой и сказал с мягким южным акцентом:
— Извините, давайте сперва рассчитаемся. — И положил на стол чек.
Вышло немного, всего-то пятьсот пятьдесят рублей, меньше сотни на каждого. Я поднялся, чтобы вытащить сотку из заначки, сунул руку в нагрудный карман куртки, куда положил телефон, но не нашел его. Сунул в другой. И там пусто. Уже догадываясь, что бесполезно искать телефон, я проверил все карманы, выругался. Где же я так опростоволосился? И что теперь делать? Заявление о пропаже писать? Но успеют ли найти за три дня? Это ж генерала Вавилова подарок!
— Саня, ты чего? — заметив мое беспокойство, спросил Микроб.
— Телефон потерял. Вместе с деньгами.
Я сел на место, мысленно перебирая ситуации, когда мог бы его выронить его. Мика сунул руку в карман толстовки, чертыхнулся.
— И у меня нет бабла!
Микроб проверил свою куртку, шумно засопел и воскликнул:
— И мой кошелек пропал!
И тут до меня дошло, почему Алие терлась возле парней, и они с Машей так часто бегали на перекур. Никакие они не повариха со студенткой! Гастролерши. Соньки-золотые ручки. Обобрали до нитки. Только бы получилось наскрести пятьсот рублей!
Глава 12. Беспредел!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Официант Самир завис над нашим столиком каменным изваянием.
— У вас какие-то проблемы? — вскинул бровь он.
— Нас обворовали! — выкрикнул покрасневший Мика, шарящий по карманам и выгребающий на стол мелочь. — Да что таращишься? В вашем долбанном заведении обворовали! И девки, наверное, ваши! Подставные!
— Не кипятись, — положил ему руку на плечо я и обратился к Самиру: — Сейчас найдем, все хорошо. Извините.
Самир кивнул и отступил на два шага назад. Склонившись над столом, я предложил:
— Давайте поищем деньги по карманам. Вдруг наскребем по сусекам? Расплатимся, потом решим, что делать дальше, чтобы вернуть украденное.
Как назло, всю мелочь я потратил, осталось рублей тридцать. Остальные деньги были на счете в банке и в чехле украденного телефона.
На столе образовалась кучка мелочи, несколько смятых пятидесяток, завалявшихся у Жеки с Игнатом, который откинулся на спинку стула и закатил глаза:
— Уже лет пять я себя таким нищебродом не чувствовал! Ваще как в детстве.
— Угу, — мрачно подтвердил Жека, встал, ощупал карманы джинсов, вытащил пару рублей, бросив их на стол и выругался.
— Это все? — спросил Микроб. — Считаем?
Не дожидаясь ответа, он принялся раскладывать монетки по номиналу, расправил бумажные деньги, но и так было видно, что имеющегося не хватит.
— Триста тринадцать рублей, — сказал он и добавил: — Я сразу сказал, что дерьмовая столовка!
Нужно было что-то решать, причем быстро. А быстро найти оптимальный вариант не получалось.
— Давайте позвоним Матвеичу, — предложил Клыков. — Попросим в долг.
— Вариант, — кивнул Жека. — Звони. Телефон только у тебя остался.
Зарычав, Игнат припечатал кулаком по столу и рявкнул:
— Как лохов развели! Твою мать! — Его злость требовала выхода, и он вызверился на Мику: — Это ты притащил шмар за наш столик, тебе и разруливать, понял?
— Ша! — гаркнул я, и Игнат заткнулся. — Все, залет уже случился. Чего собачиться? Решать надо. Рома, звони.
Клыков побледнел и окаменел. Казалось, его парализовало, лишь кадык дернулся. А потом враз его щеки покраснели, и он пробормотал:
— Кажется, я не записал его номер. — Он потыкал в экран. — Только, вот, Саныч есть.
Жека и Игнат выругались синхронно. Микроб закатил глаза. Мика молчал матом.
Лицо Ромы стало таким виноватым, словно секунду назад он делал операцию и вырезал не ту почку. Или как будто в его единоличном пользовании был ядерный чемодан, и он случайно нажал красную кнопку.
— Саныч в крайнем случае, — сказал я и протянул руку. — Давай телефон, я помню номер Матвеича.
— Наизусть? — не поверил он своим ушам.
— Наизусть. Все ваши номера помню. — Я постучал себе по лбу.
Клыков вложил мне в руку свой старенький «Енисей», я набрал Матвеича и, пока шли гудки, мысленно прокручивал, что буду говорить. Но сигнал все длился и длился, а Матвеич не отвечал и не отвечал. Наконец произошел самосброс, и я набрал номер повторно.
— Я слышал, мужики в баню собирались, — сказал Мика, вперившийся в пустую тарелку. — И Саныч вроде с ними.
— Ну да, — протянул Микроб, — если так, ответят очень не сразу. Если вообще ответят. Ты ему сообщение напиши. Вдруг он просто морозится, думает, что мы будем им мозги выносить.
— Кажется, я знаю! — Жека аж подпрыгнул на месте, посмотрел на Клыкова с радостью. — У тебя ж телефон остался! И счет, к номеру привязанный! Банковский счет!
— Точняк! — улыбнулся Игнат. — Ты расплатишься, мы тебе потом все вернем.
— Но там минус! — злобно бросил Клыков.
— Друзьям позвони. Нет друзей — матери. Она что, денег тебе не даст?
Клык снова вспыхнул, покраснел до кончиков ушей и покачал головой.
— Не даст. Потому что я… — Он растянул горловину свитера, словно тот ему жал. — Я играю. Проигрываю… В общем, она не поверит. Я клялся, что больше не буду, но это было недавно...
