― То есть у вашего отца была ваша кровь? ― Картинка в голове потихоньку складывалась. Если он прав, это объяснит многие странности, но не то, что фонила именно могила Чумного Доктора, а не кабинет покойного.
― Выходит, что да. А в чём, собственно, дело?
Альфред с трудом подавил в себе желание закатить глаза. На его взгляд здесь всё было до смешного просто.
― Дело в том, что сейчас и здесь, ― Альфред указал на россыпь костей, ― я ощущаю фон, который мне напоминает ваш.
― Родная кровь… ― пробормотал Хавьер. ― Кажется, я начинаю понимать. Вы хотите сказать, что…
― …хоть вы и сын своего отца, как и, несомненно, сеньора Корлеоне ― его родная дочь, но уцелевший в четырнадцатом веке ребёнок был сыном не владельца поместья, а Чумного Доктора.
― Это объясняет, почему он уцелел. ― Хавьер выглядел, как человек, которому в одночасье открыли все тайны мироздания. ― Тогда выходит, что я и Лючия…
― …потомки Чумного Доктора.
Над разрытой могилой повисло неловкое молчание. Мальчишка Гарсия переваривал услышанное, а Анна просто стояла рядом, переводя взгляд с костей на Альфреда и Хавьера.
― Я вот только одного понять не могу, ― наконец, произнёс Хавьер. ― Причём здесь выкрикивающие имена вороны?
― Вас удивляет способность воронов повторять человеческую речь? ― насмешливо осведомился Альфред. Ему по-прежнему было всё ясно: вороны ― извечные спутники магии, а жившие здесь птицы явно не одно поколение слушали шёпот перевёрнутого лицом вниз мертвеца.
― Нет, ― сухо ответил Хавьер. ― Я занимаюсь орнитологией с детства и как раз специализируюсь на врановых птицах. У воронов вообще существует более трёхсот звуковых сигналов, которые используются в разных ситуациях.
― Я рад, что у вас есть хобби, сеньор Гарсия, ― произнёс Альфред, поднимаясь и разминая затёкшие ноги. ― Может быть, пройдём в дом? Я бы хотел ознакомиться с другими бумагами вашего отца.
***
Альфред с головой ушёл в чтение какого-то ветхого манускрипта и, казалось, не замечал ничего вокруг. Анна несколько раз заводила разговор, мягко намекая, что работа работой, а пообедать всё-таки стоит. В ответ муж хмурился и бросал раздражённые обрывистые фразы, неизменно сводившиеся к короткому: «Мне некогда».
Когда Анна в очередной раз собиралась напомнить Альфреду о необходимости поесть, поддерживаемая молчаливым кивком Хавьера, дверь в кабинет покойного Гарсия отворилась и на пороге возникла Лючия с подносом в руках.
― Тук-тук! ― она жизнерадостно улыбнулась и обвела взглядом ярких чёрных глаз сидевших в кабинете. ― Я подумала, что, пока готовится ужин, вы захотите перекусить, раз уж пропустили обед. ― Она поставила поднос на заваленный бумагами стол прямо напротив Альфреда.
Анна хотела было жестом предупредить Лючию, что отвлекать Альфреда, да ещё таким наглым образом, не самая лучшая идея, и что муж сейчас наверняка выплеснет своё раздражение на возмутительницу спокойствия, но Альфред вдруг оторвался от бумаг и улыбнулся:
― Сеньора Корлеоне, какой сюрприз! Вы слишком добры к нам. ― Он отложил манускрипт и посмотрел на поднос. ― Вы просто волшебница!
― Сладкая кастильская выпечка, ― оживлённо начала рассказывать Лючия. ― Hojuelas¹. Может быть чем угодно: разные блинчики с медом или сахаром, хлопья и чипсы из любых продуктов: яблок или сушеного манго. А лучше всего, на мой взгляд, медовая выпечка из тонкого теста. На День всех святых и Пасху мы подаём это обязательно. Я могу дать вам рецепт, сеньора Дрелих.
― Благодарю, ― Анна выдавила улыбку, показавшуюся ей самой неискренней и вялой. Смотреть на то, как муж любезничает с Лючией на грани заигрывания, было невыносимо. ― Возможно, позже.
― Я здесь нашёл интересную вещь, ― вклинился в разговор Альфред, беря с подноса обсыпанную сахарной пудрой завитушку из теста. ― Покойный сеньор Гарсия, ― он сочувствующе кивнул Лючие, прижавшей руки к груди в молитвенном жесте, ― пишет, что всё старое крыло заселено воронами, во́ронами, сороками и прочими врановыми. ― Он пристально посмотрел на Хавьера, присоединившегося к поглощению сладостей. ― А ваш брат говорил о том, что занимается орнитологией. Не могли бы вы, сеньор Гарсия, уточнить, так сказать, видовой состав местной орнитофауны?
― Если надо, то конечно, ― ответил немного растерянный Хавьер, пережёвывая булочку. ― Сеньора Дрелих, ― он произнёс это так неожиданно, что Анна вздрогнула, ― не сочтите за дерзость, но может, вы составите мне компанию? Поищем вороньи гнёзда вместе.
― С удовольствием, ― теперь Анна уже улыбалась искренне. Она заметила краем глаза, как дёрнулся, словно желая её остановить Альфред, и это было как бальзам на душу. После близости в душе муж совершенно не обращал на неё внимания, но задевало даже не это, а то, что временами проскальзывающее высокомерие Альфреда принимало поистине вселенские масштабы. ― Я с радостью составлю вам компанию.
― Чу́дно, ― помолчав миг, произнёс Альфред. ― Только вернитесь до заката: после прогулка по заброшенному крылу небезопасна, как мы уже убедились. А мы с сеньорой Корлеоне, ― он улыбнулся Лючие так лучезарно, что Анну даже передёрнуло, ― займёмся разбором документов и справок, которые успел собрать ваш покойный отец по Чумному Доктору.
Большие, сложенные из веток гнёзда ворон с крупными бирюзовыми крапчатыми яйцами не так впечатлили Анну, как разговор с Хавьером. Сеньор Гарсия, как оказалось, объездил почти всю Европу и теперь с удовольствием делился впечатлениями с благодарной слушательницей.
Анна всё больше молчала, а Хавьер воодушевлённо рассказывал про виноградники Италии, туманы Трансильвании, картины Лувра, португальские порты и фестиваль юмора в Юрмале.
― Вы так интересно рассказываете, ― искренне восхитилась Анна, когда на обратном пути Хавьер принялся повествовать про свои студенческие годы. ― Много где были, многое видели. А я, ― чуть тише добавила она, ― не была нигде. ― Ей стало грустно. ― Совсем. Альфред обосновался в столице и совершенно не хочет куда-либо выбираться даже в отпуск. ― Анне вдруг захотелось поделиться своими переживаниями. ― Говорит, что пока мы валяемся на пляже, в Бюро могут обратиться со стоящим делом. Тем самым делом, ― она произнесла это так злобно, что сама не ожидала такого.
― У вас ещё всё впереди, ― быстро заверил Анну Хавьер. ― Вы молодая образованная женщина. Перед вами открыты все дороги.
― Если бы, ― с ноткой горечи усмехнулась Анна. ― Не берите в голову, Хавьер, ― она постаралась улыбнуться. ― Расскажите лучше про ту шутку в интернете. ― Она не будет думать о Альфреде сейчас. Она подумает потом, когда сможет. Сейчас ей хотелось послушать Хавьера.
― …и тут я врываюсь в голосовой чат и самым невозмутимым тоном говорю: «Добрый вечер, господа, сегодня с вами наша ежевечерняя рубрика…»
Анна не выдержала и засмеялась. Она давно так не веселилась: почти до слёз и покалывания в рёбрах.
― Хавьер, вы такой смешной! ― произнесла она, вытирая слёзы. ― Довели меня до слёз. В хорошем смысле.
― Я рад, что сумел развеселить вас, ― улыбнулся Хавьер и добавил: ― У вас очень красивый смех, сеньора Дрелих.
― Можно просто Анна. ― Ей вдруг стало невообразимо легко. Захотелось беззаботности общения, той, что была забыта в тот момент, когда Альфред произнёс страшное слово ― волк. ― Очень приятно было с вами побеседовать, Хавьер.
― Если желаете продолжить разговор, то можем встретиться после ужина, ― Хавьер говорил легко, но Анна почувствовала, как он напрягся. Он хотел продолжения разговора.
Когда они вошли в кабинет, послышалось шуршание бумаг и восторженный голос Лючии:
― Альфред, вы такой умный и замечательный!
Возглас сеньоры Корлеоне напрочь уничтожил все те хорошие эмоции, которые успела получить за время общения с Хавьером Анна. Вернее, даже не Лючия её расстроила, а Альфред, который едва заметив жену и Хавьера, произнёс:
― Пока вы ходили считать ворон, мы с сеньорой Корлеоне кое-что раскопали, ― он ободряюще улыбнулся Лючии, которая воодушевлённо затараторила:
