— Воздушный шар, сэр?
— Да. Я сам никогда такого не видел, — более уверенно ответил Брустейр, — но один из моих дядей видел демонстрацию в Горэте и рассказал мне об этом, когда я был ребенком. Если вы нагреете воздух внутри воздушного шара, он поднимется в воздух.
— Парит в воздухе? — Куэнтрил выглядел явно встревоженным. — Не могу сказать, что мне нравится, как это звучит, сэр!
— В этом нет ничего демонического, — быстро сказал Брустейр. — Сам епископ-исполнитель произнес это, когда дядя Сейлис был в Горэте. Это только огонь и воздух, и то и другое разрешено.
— Как скажете, сэр. — Куэнтрил казался не очень убежденным, отметил Брустейр.
— Это не демоническое, — успокаивающе повторил лейтенант. — Но это позволит им увидеть намного дальше. Хотя не знаю, сколько пользы это им принесет. И что бы там ни увидел кто-то, сидящий наверху, ему все равно понадобится какой-то способ донести об этом до корабля. Возможно, будет просто небольшая проблема с тем, как сделать это вовремя, чтобы принести хоть какую-то пользу.
* * *
— Трос вытравлен, сэр, — объявил старшина Халис.
— Спасибо, Бринтин, — поблагодарил лейтенант Мэйкэду.
Лейтенант лежал ничком в носовой части обтекаемой гондолы. В отличие от воздушных шаров корпуса аэронавтов ИЧА, воздушные змеи военно-морского флота имели обтекаемую форму с короткими крыльями, которые создавали большую подъемную силу, когда их материнские корабли буксировали их со скоростью пятнадцать узлов или около того. Или когда их буксировали со скоростью всего пять или десять узлов при ветре в двадцать пять узлов, как сегодня. Это означало, что им требовалось меньше водорода, чтобы поднять заданный вес — хотя, честно говоря, эта подъемная сила была недоступна, когда их материнские корабли не неслись по ветру — и они, вероятно, могли бы втиснуть третьего пассажира в гондолу, если бы этот пассажир был не больше его или Халиса. Правда, при этом было бы тесновато.
В данный момент локти Мэйкэду опирались на мягкую подставку перед ним, пока он всматривался в свою мощную двойную трубу. Передняя часть гондолы была застеклена, чтобы защитить экипаж от ветра, создаваемого движением воздушного шара вперед, но Мэйкэду сдвинул центральную часть окна назад. Герцог Делтак мог говорить все, что хотел, но Зошуа Мэйкэду был твердо убежден, что видимость была лучше, когда окно не мешало.
Кроме того, им с Халисом нравился ветер.
— Проверь спускной цилиндр, — сказал он, не отрывая взгляда от вида впереди.
— Есть, сэр, — ответил Халис.
Молодой старшина засунул тестовое сообщение в маленький бронзовый цилиндр и убедился, что крышка правильно завинчена. Затем он привязал этого путешественника к посыльному тросу, развернутому на одной стороне оплетенного шелком стального чертополоха основного троса воздушного шара. Он отпустил его, и он исчез, промелькнув по посыльному тросу на палубу далеко внизу.
Посмотрев вниз, Халис увидел, как один из других связистов набросился на цилиндр, отцепил его и передал записку, лежавшую в ней, Андру Микджиликуди, боцману «Гвилима Мэнтира». Микджиликуди взглянул на него, затем кивнул группе моряков, собравшихся вокруг парового двигателя «ослик» рядом с лебедкой, которая управляла тросом воздушного шара.
Вторая линия связи находилась на расстоянии более фута по другую сторону троса. Она также была сдвоена и проходила по шкиву вверху открытой задней части гондолы. Теперь эта веревка резко гудела, проносясь через шкив, пока прикрепленный к ней цилиндр не ударился об остальную часть у основания шкива, и Халис одобрительно кивнул.
Посыльные цилиндры были более быстрым средством связи, чем сигнальная лампа. Они также давали большую безопасность. «Маргрит» — они назвали шар в честь матери Мэйкэду, поскольку лейтенант сказал, что у нее всегда был взрывной характер — по сути, была огромной бомбой, которая только и ждала, чтобы взорваться. Вот почему в конструкции гондолы нигде не было железа или стали, и почему в ботинках ее экипажа не было железных гвоздей.
Линия связи с питанием была самым быстрым способом доставить сообщение на «Маргрит», но линия свободного падения была намного быстрее, когда дело доходило до передачи сообщения обратно на корабль. И поскольку главной обязанностью «Маргрит» было служить глазом «Гвилима Мэнтира» в небе — и замечать попадание выстрелов большого корабля вне облаков пушечного и дымового дыма, которые могли ослепить ее артиллеристов, — скорость связи была очень хорошей вещью.
— Обе линии работают нормально, сэр, — доложил он Мэйкэду.
— Хорошо.
Голос Мэйкэду звучал немного отстраненно, и Халис улыбнулся. С их нынешней высоты в тысячу восемьсот футов лейтенант мог видеть почти на шестьдесят миль. Это означало, что он мог видеть весь мыс Тоу. На самом деле, он, вероятно, мог просто разглядеть низменное размытое пятно острова Сэнди на дальней стороне Аутер-Граунд, участка воды между Бутом и барьерными островами, отделяющими его от Миддл-Граунд, ближе к Горэту. В данный момент он был сосредоточен ближе к дому, медленно и методично прочесывая воды пролива Лейс в поисках любых признаков королевского доларского флота. Халис был бы поражен, если бы кто-нибудь из уцелевших галеонов или винтовых галер графа Тирска был достаточно безумен, чтобы вступить в бой с эскадрой, но инструкции адмирала Сармута перед тем, как они стартовали, были четкими. Он хотел знать, как только они заметят что-нибудь большее, чем гребная лодка.
Прошло несколько минут, прежде чем Мэйкэду переключил свое внимание с канала на сам мыс Тоу. Он так же внимательно изучил укрепления, затем опустил двойную трубу и перекатился на бок, оглядываясь на Халиса.
— Сообщение, — сказал он, и
