от других? Когда твоё утро не начинается со сводок криминальных новостей?
Чашка кофе и свежевыпеченные венские вафли с кленовым сиропом.
Живые цветы на столе и запах хлеба, поставленного в духовку.
Покачивающиеся на ветру занавески…
Уютно.
Стыло.
Одиноко.
«Не быть мне седой аккуратненькой старушкой на пенсии, сидящей тихо с вязанием у окна в кресле-качалке», - хохотнула Эми над собой. – «Мне, скорее, выдастся пенсия на роликах, где-нибудь в парке, с гиканьем в тире с молодыми. Под кофе с зефиром за партией в игру… Да и не больно-то такую скучную хотелось!»
Но чтобы дожить до пенсии, предстояло разгадать загадку станции 004.
А ещё выбраться каким-то образом отсюда.
И для начала по традиции капитана Лонштейн Эми нужна была информация.
Оставался совсем маленький вопросик – где её раздобыть!
Потенциальные источники были.
Во-первых, карантинный сектор.
Во-вторых, таинственная (существующая ли?) помощница Марты.
В-третьих, сама Марта.
В-четвертых, электронные источники на станции.
Наконец, пленник криокамеры…
Кто-то из них очень даже может знать нужное.
Или, если все они не будут нужное знать, можно будет поменять тактику.
Пока имеет смысл опираться на следующие постулаты: пока Эми отсюда деться некуда, и она одна. Как ни крути.
Что делать с приоритетами?
К Марте пока подходить не стоит. К пленнику криокамеры и карантинному сектору она, опять же, вряд ли подпустит. Значит электронные источники и помощница Марты, если она существует.
Если не существует, опять же, не велика беда. Лишь дополнительный вопрос задать, как минимум, себе вопрос, что здесь такое происходит? Пока ни одну информацию из тех, что была у Эми, она не могла принять на веру. Слишком много непонятного было связано со станцией 004 и всей пропавшей этой плеядой.
Несмотря на искреннюю любовь к быстрым решениям, девушке было понятно кое-что ещё. Здесь придётся ждать, выжидать, здесь придётся осторожничать, потому что она на чужой территории.
В карантинной зоне она не получит доступа к той информации, которая ей нужна. Грамотно построенная сеть в подобных местах физически не имеет доступа к внешней сети, поэтому ломать можно до бесконечности. Результата всё равно не будет.
А джамп…
Что ж, джамп в космосе был категорически запрещён.
Известная оригинальная формула не позволяла корректно обсчитать перемещение. И её применение приводило к нешуточным проблемам.
Насколько знала Эммануэль, вопросами выведения новой формулы, занимались разные учёные. Да в принципе, правильнее будет сказать, «многие» учёные, хотя и далеко не все.
Как-то, уже когда Эми получила свой профессорский значок, она разговорилась с прадедом и на профессиональные темы. Зашёл тогда разговор и о джампе, разнообразии формул, которые начали принимать и допускать искажения в оригинальную форму, для того чтобы эффективнее работать в воздушном, околовоздушном, водном и околоводном пространстве.
Вопрос был серьёзным, требовал научных изысканий и качественного компьютерного аппарата для моделирования и обсчитывания математических расчётов.
А возник он из-за неэффективности общей формулы в ряде частных случаев: например, спасатели не могли воспользоваться джампом, для того, чтобы кого-то спасти в водном пространстве.
Нужны были решения, а решения не находились.
Тогда, за чашечкой кофе у прадеда и шоколада у Эми, она и спросила прадеда:
- А ты знаешь? Ну, на самом деле, правильную формулу для космоса?
Тогда прадед очень странно посмотрел на свою талантливую правнучку и отрицательно покачал головой:
- Все мои расчёты сводятся раз за разом к тому, что подобное перемещение уничтожит и того, кто перемещается, и всех вокруг. Но это не точно, - и засмеялся добродушно.
Эми задумалась, озадачилась и начала считать.
У неё было много интересных задачек, будоражащих мозг, в её профессиональной деятельности, поэтому к этой, отложенной задачке, она возвращалась не слишком часто, но постоянно. Раз за разом. Месяц за месяцем. Год за годом.
Частным решением именно этой задачей стала корректировка применяемой Эми формулы прыжка для изменения «графика». То есть той фигуры, которую можно мысленно нарисовать, если поставить точку начала фигуры в то место, откуда прыгнул человек, а вторую точку – в ту, куда он прибыл. Чаще всего, это была прямая, иногда кривая. В своей формуле, которой пользовалась, чтобы сбить со следа преследователей, Эми создавала параболу, вершина которой приходилась на «космические» пространства. За счёт того, что физически перемещение по создаваемой виртуальной линии не шло (собственно, элементарную физику процесса перемещения пока ещё ни один теоретик объяснить не мог, а практики просто пользовались), угрозы здоровью не существовало.
С учётом работы Эми подобное приложение было полезно, но ни на шаг не приблизило её к пониманию того, почему нельзя перемещаться в космосе.
Любая формула, которую она выводила, пересчитанная на квантовом компьютере лаборатории, выдавала безразличный ответ: «вероятность смертельного исхода – сто процентов».
Ни разу не менялась цифра. Ни разу не менялся ответ.
А поскольку не было понимания того, какие процессы лежат сами по себе в корне джампа, отойти от оригинальной формулы и её пересоздать, было невозможно. Приходилось двигаться маленькими шажками.
На мгновение в мыслях Эми мелькнула паническая мыслишка сдаться, просто всё бросить, отправиться в карантинный корпус и … нет, не подождать, пока её спасут, найти формулу джампа в космосе и благополучно сбежать.
Но уже через мгновение ей было и смешно, и стыдно за свою минуту слабости.
Да. Ей было страшно. Страх тихо шептал из-за угла, не вгрызаясь, не кусая, лишь вплетаясь в кости, лишь вливаясь в уши медовым шорохом.
Вкрадчиво и нежно страх уговаривал сдаться, оставить всё, как есть. Забыться…
Предоставить возможность заниматься делами и этим вопросом, кому-нибудь ещё!
Но Эми не могла.
Да, хорошо, она больше не была сотрудницей русского патруля. Но, будем откровенны, лишь его открытой частью. Той, которая указывается во всех документах. В отделе зачистки капитан Лонштейн в белом похоронном костюме числилась по-прежнему.
На взгляд Змея так лучше бы она осталась в официальных списках, чем впрягалась во всю эту грязь, но… то, что казалось ему, и то, что думало вышестоящее начальство, расходилось в векторах направленности.
За капитаном Лонштейн нужен глаз да глаз! Единственное место, где ей может этот пригляд обеспечить единственный же человек, кто может в принципе с ней справиться, - это отряд зачистки!
Эми хихикнула.
Да, выражение лица Змея в тот момент, когда он об этом рассказывал, было совершенно непередаваемым.
Эммануэль ему тогда довольно сказала:
- Видишь, как хорошо у тебя получилось для другого вырыть яму? Получилась такая хорошая, что теперь ты сам из неё выбраться не можешь!1
Змея тяжело вздохнул:
- Ты моя несносная женщина, - невозможно ласково сказал он,
