аль-Умари (1301–1349) утверждал, что роль женщины у монголов была настолько велика, что нигде на земле нет тому примера. Так, ханша Тайдула фактически правила Ордой наравне с ханом Узбеком, давала митрополитам ярлыки и лично переписывалась с папой римским. А после смерти хана участвовала в междоусобной войне двух своих сыновей, поддерживая Джанибека, за которого потом и управляла Ордой. Потом она правила за внука, а после того, как мятежники убили его, и вовсе выбрала себе нового мужа – военачальника Науруза.
Наделенные необычной красотой русские девушки пользовались небывалым спросом у богатых покупателей, которые увозили их не только на Восток, но и в Северную Африку и Европу. Многие попадали в Египет и Сирию. Рабы с севера наиболее ценились у арабов из-за красоты тела и белизны кожи. Персидский историк и поэт Шараф ад-дин Язди, живший в первой половине XV века, приводит стих: «Что я скажу о подобных пери русских (женщинах) – как будто розы, набитые в русский холст»[284]. Наиболее красивые русские пленницы попадали в громадные османские гаремы, где отныне должны были ублажать господина.
В Европе русские пленницы тоже пользовались большой популярностью. В 1465 году одна флорентийская сеньора писала своему сыну:
Мне пришло на мысль, что, раз ты женишься, тебе необходимо будет взять рабыню. Если ты имеешь это намеренье, напиши какую. Какую – либо татарку, которые выносливы в работе, либо черкешенку, отличающуюся, как и все ее соплеменницы, здоровьем и силой, или русскую, т. е. из России, которые выдаются своей красотой и сложением. По моему мнению, лучше всего было бы взять татарку[285].
На начало XV века русские рабы и рабыни стоили на рынках в Руссильоне и во Флоренции дороже всего, их искали особенно усердно, и потому цены взлетали до потолка. Покупали в основном девушек от 18 до 30 лет, иногда с редкими условиями: например, некто Коррион из Перпиньяна продавал Белоку на 3 года 5 месяцев и 26 дней свою рабыню Катерину с тем, чтобы на это время тот на ней торжественно женился[286]. Как правило же, европейцы брали русских рабынь без подобных обязательств. По истечении указанного времени их детей передавали в приют, а девушек уступали другим господам.
По легенде, мать самого Леонардо Да Винчи была пленной черкешенкой, купленной отцом будущего гения.
После нашествия
Руссия… вся опустошена татарами и поныне ежедневно опустошается ими.
‹…›
Когда русские не могут дать больше золота или серебра, татары уводят их и их малюток, как стада, в пустыню, чтобы караулить их животных[287].
…Вся земля русская представляла тогда скорбное зрелище: места, населенные прежде людьми, – города и села, – стали пусты, а где прежде жили дикие звери, там водворялись люди, укрываясь от варваров[288].
От нашествия ордынцев в XIII–XIV веках многие русские земли были полностью опустошены, особенно на границе со степью. В 1389 году митрополит Пимен побывал в этих областях и отметил, что «бысть… сие путное шествие печално и унынливо, бяше бо видети ни града, ни села. Аще бо и быша прежде сего грады красны и нарочиты села видением, но ныне точию пусто место и ненаселяемо»[289]. Спустя век мало что изменилось: венецианский дипломат Амброджо Контарини (1429–1499) не увидел здесь ничего, кроме неба и земли[290].
Только хан Батый за год своего нашествия угнал, по разным подсчетам, то ли 40, то ли 90 тысяч человек. В течение четырех с лишним лет русские, отправленные в Орду Александром Невским, выкупали пленных у татар. Выкупали всех, кого было можно, не делая различий между знатными и незнатными:
И много злата и сребра издава на пленник их, искоупая от безбожных татар, избавляя их от бед и напасти[291].
Позже выкупом пленных из Орды занимались и московские князья, особенно Иван Калита и Симеон Гордый: таким образом они увеличивали население своей вотчины. К сожалению, точных данных о том, сколько пленников удалось вернуть за периоды тюркских набегов, на сегодня нет.
Ордынские налоги
Завоеватели не держали на Руси гарнизонов, но предпринимали карательные походы против строптивых князей. Также Русь теперь платила монголам дань («выход»). Но была ли дань обременительной для простых людей, или же это предтеча современного подоходного налога?
Считается, что регулярно Русь платила дань с 1245 года: «…и сочтоша я в число, и начаша на них дань имати»[292]. Для этого монголы ввели здесь уникальную китайскую общеимперскую систему налогообложения.
В 1252 году на Русь прибыл отряд битекчи (писаря) Берке, чтобы провести первую в истории страны подушную перепись населения и имущества, организовать налоговую систему и проконтролировать ее работу. Итальянец Джиованни Карпини, ехавший в это время к монголам, описывает, как на Русь прибыл «один сарацин, как говорили, из партии Куйюк-кана и Бату»[293]:
Остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру некоего животного… русские называют этого зверя дохорь (dochori), и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к татарам и обращен в их раба[294].
Таким образом в русскую налоговую систему впервые были включены все люди и все категории населения за одним исключением. Священники освобождались от любых поборов и налогов, им даровали охрану и неприкосновенность в обмен на единственную обязанность – официально и публично молиться за монгольского вождя и его власть. Знаменитый историк и философ Лев Гумилев (1912–1992) считал, что дань служила «налогом на содержание войска, которое ей самой (то есть Руси) было нужно»[295].
Главных налогов было три: поземельный, подушный и подворный. Основной налог, ясак, собирали с крестьян. Изначально он составлял десятую часть «со всего» и выплачивался натурой, в том числе живым товаром – людьми. Со временем, когда ордынцы перестали проводить переписи, дань превратилась в фиксированный налог с сохи, в которую входили «два мужа работника» и две-три лошади. До середины XV века на Руси с сохи платили полтину. Чтобы разобраться, много это или мало, ученые пересчитали общий доход с сохи и покупательную способность полтины в то время. Оказалось, что в натуральном исчислении дань составляла порядка десятой части крестьянского дохода, то есть была той же десятиной. Вот только возможно, что дань собирали не каждый год, а один раз в 7–8 лет[296]. Получается, в действительности размер дани, вероятно, ограничивался примерно 1,5 % крестьянского дохода.
Как мы уже отмечали, налоговую систему монголы позаимствовали из Китая, а там налог с частных земель составлял как раз около 2 % от урожая. По исследованию 1958 года, в среднем на душу населения требовалось выплачивать всего лишь один-два рубля в
