Я замолкаю и жду грубого комментария, но не слышу даже звона цепи.
― В любом случае, я думаю, что секс просто стал обыденной вещью в ее детстве. Это никогда не было табу. А когда Хлоя стала взрослой, сама мысль об этом стала захватывающей. Волнующей.
Я прикусываю губу, размышляя, сколько еще я могу ему рассказать. Эти подробности ― личное дело каждого. Даже Джаспер не понимал глубины моих чувств, а я никогда не хотела, чтобы между нами что-то изменилось. Я боялась, панически боялась, что он увидит меня не в том свете и отдалится от меня.
Айзек шевелится за моей спиной, его цепь звенит по плитке.
― Итак… ты хочешь сказать, что Хлоя выросла и устроилась на работу в респектабельный секс-клуб в качестве горячей доминатрикс, с хлыстом, наручниками и…
Ну вот и он.
― Нет. Боже, нет.
― Точно. Она была помешана на страпонах.
― Ты невозможен. ― Я снова бью ладонью по стене, несмотря на улыбку на моих губах. ― Хлоя влюбилась. Она готовилась к экзамену в винном баре. Каждую пятницу вечером она занималась в одиночестве с бокалом красного вина. И тут появился Джейсон. Он был красив, обаятелен, умен и проницателен. Он знал, что нужно сказать и как покорить ее. Между ними мгновенно возникла связь, которая привела к предложению руки и сердца год спустя в том же винном баре. Это было воплощением мечты. Как из фильма. ― Когда Айзек молчит после моих слов, я прижимаюсь к стене.
― Ты все еще со мной?
― Я весь внимание. ― Он прочищает горло. ― Днем Хлое нужен милый джентльмен, который будет обращаться с ней как с королевой, баловать ее цветами и сладкими серенадами. Но ночью она жаждет мужчину, который потребует, чтобы она встала на колени, и он мог схватить ее за волосы и засунуть свой массивный член ей в горло, называя ее своей хорошей девочкой.
Мои глаза увеличиваются вдвое, а кожа пылает.
Я открываю рот, чтобы ответить, но не могу вымолвить ни слова.
Айзек постукивает по стене.
― Я что-то не так сказал?
― Это… ― Я сглатываю ком в горле. ― Очень наглядно.
― Тебе стоит записывать. ― Он делает паузу, чтобы перевести дыхание, и новая волна напряжения заполняет комнату. ― Но ведь я прав, не так ли?
― Ты… ― Почесав руку, я замечаю, что моя кожа вновь окрасилась румянцем. А может, это просто свет лампы. ― Ты не ошибаешься.
― М-м-м. Я так и думал. ― Еще одна пауза. ― Хорошо. Итак, Хлоя ― она привязана к этому браку, в котором царит любовь, но нет огня. Она беспокойная, раздражительная. Не знает, как рассказать о своих потребностях Джастину.
― Джейсону.
― Конечно. Этот Джейсон не понимает ее. Не видит ее так, как она хочет, чтобы ее видели. ― Его цепь слегка позвякивает, но достаточно громко, чтобы заставить меня подпрыгнуть. ― И вот однажды появляется новый парень, который дает Хлое именно то, что ей нужно. Давай назовем его… Ник.
― Мы не будем называть его Ником.
― Может, тогда назовем его Айзеком?
У меня во рту становится сухо, как в пустыне.
― Ник подойдет.
― Отлично. Итак, этот парень, Ник. Допустим, он ростом около шести футов трех дюймов9, спортивного телосложения, питает слабость к миниатюрным женщинам с пышными волосами и умелыми губами. Она привлекла его внимание ― то есть, его взгляд ― и точно знает, чего она хочет. Ей нравится грубость. Грязный и развратный секс.
Мое сердцебиение учащается, я облизываю губы.
Боже, я почти чувствую, что я… снова я. Молодая, горячая, сильная женщина.
В этом есть что-то освобождающее ― говорить с этим безликим незнакомцем, не чувствуя осуждения или порицания.
Это раскрепощает.
― Как он выглядит? ― Мой голос хриплый, мысли путаются. ― Цвет волос? Глаза?
― Темно-каштановые волосы. Лохматые, всегда в беспорядке. Глаза карие, светлее, чем волосы.
― Такие, в которых при правильном освещении видны золотистые искорки?
― Да, конечно.
― Чисто выбрит?
― Редко. Растительность на лице меняется в зависимости от настроения.
Я мысленно рисую его портрет.
И понимаю, что он не так уж далек от того образа, что я себе представляла.
― Уверена, он привлекательный, ― добавляю я.
― Возможно, он слышал это пару раз.
― Неужели женщины за ним в очередь выстраиваются?
Кажется, он размышляет над этим.
― Выстраиваются в очередь, конечно. Остаются рядом? Нет, черт возьми. Это может тебя удивить, но Ник не очень любит людей.
― Шокирует.
― Да. ― Он произносит это слово так, что я задумываюсь, не влияет ли это на него тоже. ― Но Хлоя другая. Она ― дикая карта… она интригует его.
Мое дыхание становится поверхностным, пульс учащенным.
― Правда?
― Мммм… Он только и думает о том, как бы она выглядела, распростертая под ним, с задранной задницей, привязанная к столбикам его кровати.
Я не могу дышать.
Весь кислород словно туго завязанный узел застрял в горле.
― Что бы он сделал? Если бы она была с ним?
― Ты мне скажи. ― Его голос понижается. ― Что нужно Хлое?
Мои веки закрываются, и я пытаюсь сделать глубокий вдох.
― Клюквенный сок.
― Что?
― Клюквенный сок, ― повторяю я. ― Потом. Хлоя хочет, чтобы после секса ее всегда ждал стакан холодного клюквенного сока.
Айзек хмыкает.
― Хорошо. Ник легко подстраивается.
― Отлично. ― Я вдыхаю, пытаясь собраться с мыслями. ― На чем мы остановились?
― Ник привязал Хлою к кровати.
― Что будет дальше? ― Мой голос такой тихий, почти шепот, что я думаю, услышал ли он меня. Интересно, хотела ли я, чтобы он услышал.
― Он забирается на матрас позади нее, проводит рукой по восхитительной голой попке и спрашивает ее… Хлоя?
Пауза.
Я задерживаю дыхание.
Молчание затягивается.
Он ждет ответа?
К счастью, прежде чем я забываю об осторожности и отвечаю за Хлою, он продолжает. Тихий интимный тон заставляет меня почувствовать его дыхание у моего уха, когда он спрашивает:
― Ты была хорошей девочкой сегодня?
ГЛАВА 14
Я представляю ее, ночная рубашка задралась до бедер, грудь вздымается в предвкушении того, что Ник сделает дальше. Прислонившись спиной к стене и широко расставив колени, я погружаюсь в свои фантазии.
Я оказывался в разных ситуациях, но и представить себе не мог, что буду сидеть, прикованный цепью к полу, и рассказывать грязные истории девушке, чей образ в бикини разжигал эротические мечты бесчисленного количества мужчин.
Конечно, есть и худшие способы скоротать время…
― Ответь мне, Хлоя. ― Придав своему голосу угрожающий тон, я позволяю требованию повиснуть в воздухе. Каждое слово в нашем разговоре ― вызов. Эверли утверждает, что секс ее не пугает, почему бы не проверить ее границы?
Да, черт возьми, я собираюсь повеселиться.
В моем горле раздается рычание, полное мрачных обещаний.
― Как ты думаешь, почему он связал ее?
― Ох. ― У нее вырывается прерывистый вздох.
― Все верно. ― Мои пальцы впиваются в бедра. ― Ник знает, что делать с такой девушкой, как Хлоя… девушкой, которая годами мечтала о мужчине, который знает, как с ней обращаться.
Я позволил себе на мгновение представить, как прикасаюсь к ней. Эта гладкая, обнаженная кожа, как я могу заставить ее гореть под моими руками. Какой цвет она приобретет от каждого щипка, шлепка и грубой ласки. Возможно, мне нечего предложить в эмоциональном плане, но я без проблем могу помочь даме быстро и грязно погрузиться в ее самые темные фантазии.
Она ничего не говорит, и я продолжаю, позволяя себе фантазировать вслух.
― Он встает на колени между ее раздвинутых ног и проводит рукой по ее заднице. Затем его пальцы опускаются ниже, чтобы проверить, стала ли она влажной от предвкушения.
Должно быть, она еле сдерживается после стольких лет.
― Это так, Эверли? ― не могу удержаться от вопроса. ― Хлоя мокрая для него?
