Черт, надеюсь, я не опоздал.
Один из новых офицеров, Ливингстон, направляется в местную подготовительную школу по наводке администратора. Кто-то услышал, как сын миллиардера, известного своими сомнительными моральными принципами, хвастался, что его отец раздвигает границы охоты на крупную дичь. Затем это стало тревожным. По какой-то причине у свидетелей сложилось впечатление, что предстоящая объектом охоты может быть человек, и они клялись, что когда он говорил о свинье, речь точно шла не о диком кабане.
Многих это сообщение шокировало. Скорее всего, это просто ребенок с богатым воображением, но стоит задать пару вопросов, чтобы понять, стоит ли устраивать настоящий допрос, зная, что за этим последует куча адвокатов.
Возможно, это не связано…
Но если Айзек Портер и научил меня чему-то, так это доверять своей интуиции, и когда я услышал, как пара новичков обсуждала это в комнате отдыха, волосы на моих руках встали дыбом. Это не давало мне покоя все утро. Хотя технически это не мое задание, я испытываю искушение воспользоваться своими полномочиями старшего детектива и поехать с ним. Допросить этого парня лично.
Кто-то прочищает горло, привлекая мое внимание. Внушительная фигура шефа Нельсона заполняет дверной проем, отблески ламп дневного света отражаются от его лысой головы. Еще несколько месяцев назад поджатые губы и нахмуренные брови были бы сигналом к тому, что мне нужно увести своего напарника, пока все не пошло прахом. Но я уже некоторое время был одиноким волком, а в последнее время…
Ну, скажем так, он начал делать тонкие намеки на то, что мне давно пора вернуться к работе.
Его пальцы отбивают ритм по дверной коробке.
― Ты получил электронное письмо?
― Сейчас проверю. ― По правде говоря, я даже не помню, когда в последний раз просматривала свою почту. Я хватаю телефон со стола, надеясь, что не упущу Ливингстона. ― Можешь подождать меня пару минут? Просто заканчиваю кое-что.
Он не двигается с места.
Точно.
Под его пристальным взглядом, впивающимся в мой череп, я едва смотрю на телефон, пока дописываю текст, который, как я могу только надеяться, достаточно понятный, нажимаю «Отправить» и открываю ноутбук. Пролистав пару десятков непрочитанных писем, я нахожу то, о котором говорит Нельсон, отправленное два дня назад. Моя шея становится теплее на несколько градусов.
Мой босс входит в кабинет и проводит массивными пальцами по груде заброшенных бумаг. Очевидно, что он прикусывает язык.
― Говорите, что думаете, шеф. Я справлюсь.
― Хорошо. ― В его глазах появляется веселая искорка, но в то же время в них сквозит и более глубокая озабоченность. ― Я знаю, что недавно открылась вакансия, но я не ожидал, что ты возьмешь на себя роль трудного подростка.
Ауч.
Надеюсь, он пошутил, но в его словах достаточно серьезности, чтобы я внутренне вздрогнул.
― Просто в последнее время много всего произошло. Я разберусь с этим.
― Ага. ― Он бросает на меня оценивающий взгляд. ― Когда ты в последний раз спал?
Я сжимаю переносицу и вздыхаю, прекрасно осознавая, как выгляжу ― у меня растрепанные волосы и мятая рубашка, на которой расстегнуто слишком много пуговиц. После того, как Дана вручила мне документы на развод, и мой лучший друг исчез, прошли недели.
― Для этого будет уйма времени, когда я умру. А пока мне есть чем заняться.
― Послушай, я знаю, что тебе пришлось через многое пройти в последнее время, и понимаю, что ты беспокоишься о Портере ― поверь мне, я тоже. Но в его исчезновении нет ничего странного, особенно для такого парня, как он. ― Его жалостливый взгляд на меня граничит с неловкостью. ― Я…
― Я уверен, что с ним все в порядке, ― заканчиваю я, чтобы не слышать, как он это говорит. ― Просто ушел в подполье и занимается тем, чем обычно.
Впал в уныние, одержимость, замкнулся в себе ― обычная ерунда. Он всегда возвращается. Я знаю, что все так думают. Но их не было за тем столиком в дальнем углу клуба на Деланси. Они не видели лица Айзека, когда я сообщил ему новость о том, что правосудие, которому он служил всю жизнь, отвернулось от него.
От Сары.
Он смотрел на меня так, будто я выбил землю у него из-под ног. Как будто я взял молоток и разбил вдребезги его последнюю надежду. Как будто его предали. А потом он бросил меня с хорошенькой стриптизершей на коленях и исчез.
Не думаю, что он вернется на этот раз. Хуже всего то, что меня не покидает грызущее чувство, что он не может.
Что бы сделал Айзек на моем месте?
― Несмотря на все понимание, которое я испытываю к тебе, мне нужно поддерживать это место в рабочем состоянии. ― Нельсон проводит рукой по голове. ― Я давал тебе поблажку в отношении пропущенных писем и неоформленных вовремя бумаг, игнорировал тот факт, что ты занимаешься собственным расследованием в рабочее время. Но я не могу продолжать смотреть на это сквозь пальцы.
― Этого больше не повторится, уверяю вас. ― Я сжимаю челюсти. Сдержанность, которой я раньше отличался, быстро исчезает, и я возвращаюсь к своей электронной почте, щелкаю мышкой и открываю прикрепленную фотографию. Красивый вид на океан заполняет мой экран, темная вода контрастирует с ясным небом. Подсознательно приготовившись к фотографии с места преступления, мои мышцы расслабляются. ― На что я смотрю?
Нельсон наклоняется надо мной и увеличивает изображение. Группа людей лет двадцати с небольшим стоит в конце причала перед лодкой с названием «Милая Гвиневра».
― Видишь кого-нибудь знакомого?
Вижу? Рабочий режим включается, словно тумблером, и мое зрение фокусируется на паре в центре. Симпатичная брюнетка в жеманной позе преувеличенно подмигивает камере, прижавшись губами к щеке молодого человека рядом с ней. В его выражении лица есть что-то отстраненное, тело напряжено, как будто он предпочел бы быть где-нибудь в другом месте.
Когда я вглядываюсь в его лицо, меня охватывает неуловимое чувство узнавания.
Даже в регионе, где собираются невероятно красивые люди мира, он заставил бы обернуться и посмотреть еще раз. Высокий, стройный, со светлой кожей и копной платиновых волос, развевающихся на ветру, он производит впечатление человека из другого мира, словно сошел со съемочной площадки фантастического фильма… что в этом городе выглядит вполне правдоподобно.
Может быть, так оно и есть. Я пытаюсь идентифицировать его, перебирая в памяти похожих актеров, музыкантов, моделей…
Затем мои мысли возвращаются в прошлое, к встрече, о которой я сожалел долгие годы, и я понимаю, что передо мной не знаменитость.
По крайней мере, знаменитость не такого рода.
Не веря своим глазам, я увеличиваю масштаб. Мрачное лицо, затравленные зеленые глаза.
Черт.
― Скажите мне, что это не…
Шеф Нельсон опирается бедром на мой стол, скрещивает руки на груди, и кивает.
― Наследник семьи Краун во плоти.
Мои легкие покидает весь воздух.
― Я думал, он покончил с собой.
― Ну… ― Он кивает в сторону фотографии. ― Он бледен, как труп, но я уверен, что он еще дышит.
Нам рассказали другую историю. Но, полагаю, этого следовало ожидать от лидера культа, стремящегося отвязаться от властей.
Я изучаю фон.
― Где это было снято? ― Не в горах, куда его отец переместил основную часть последователей после трагического празднования дня рождения сына десять лет назад. ― И когда?
― Недалеко от Редондо-Бич. Четыре дня назад.
― Сукин сын.
― Кажется, он числится на философском факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Магистерская программа. Несомненно, собирает свою толпу последователей из детей, ищущих смысл жизни. ― Он невесело усмехается. ― Думаю, яблоко от яблони недалеко падает.
Его отец, Алистер Краун, в прошлом был занозой в заднице департамента, используя свою харизму и модную экзистенциальную философию, чтобы склонить обездоленных жителей Лос-Анджелеса присоединиться к его свободомыслящей семье. Но в последний раз, когда я видел его сына, он был полной противоположностью. Застенчивый, замкнутый ― даже язык его тела на фотографии выдает человека, оказавшегося не в своей тарелке.
