то, что у меня вышла драка с Кнехтом, я умолчал. Скорее всего, они и так узнают, но я забыл, например, или испугался. Мало ли, что.
— А вы тоже получили физические травмы в этот день, так? — спросила следователь.
— Да, упал с лестницы в сквере.
Следователь приподняла брови:
— Да, опасная лестница.
На этом все и закончилось. Я вышел из кабинета, где следователь проводила беседы, и в этот же день, вся их бригада закончила работу в колледже.
В пятницу, я пришел в травмпункт пораньше. Закономерно, оказался пятьдесят восьмым в очереди. Промаявшись у кабинета травматолога до обеда, попал на прием. Врач допустил меня к учебе, но еще на неделю дал освобождение от физических нагрузок.
Когда на следующей недели, Савельев увидел меня в аудитории, он аж засветился от радости. Выглядел директор не лучшим образом. Взъерошенный, с тревожным блеском в глазах, его бороденка с проседью топорщилась, словно размочаленная щетка.
Ну, Петр Сергеевич, надо лучше присматривать за своими подопечными. Карпян, как я слышал, куролесил тут с первого курса. Вот и докуролесился. Гнать его надо было в шею. Это потом я узнал, что за каждого выпускника колледжу выделяют гранты. Трудно, обвинять Савельева, всем надо зарабатывать. Но какие-то рамки ведь должны быть.
Кстати, история с благородным патрицием, бросившимся на помощь бедной девушке, уже стала чуть ли не основной версией следствия. Об этом, с ссылкой на пресс-службу московской полиции, писали на городских сайтах. Особо доставляли комментарии:
«Вот, что значит благородная кровь. Жизни не пожалел, какой молодец. А от сиволапых случайно получившими такие же возможности как у аристократов чего можно ожидать, кроме преступлений»
«Не положено нам, низшему сословию, владеть такими способностями. А у кого проявляются, у тех крышку сносит от иллюзии всемогущества и безнаказанности»
«Тьфу мерзавцы. А благородного господина жалко. Да и девка та тоже видать сама виновата. На концерте на этом митал слушала. Вот и чего еще ожидать?».
Да, уж.
Буду надеяться, что версия действительно основная для полиции. Пускай бы, на этом, все и закончилось.
* * *
Бабье лето прошло, зарядили дожди. Наступил октябрь. В последнюю неделю сентября, когда все отправлялись на физподготовку, или осваивать управление Мощью, я оставался предоставлен сам себе. Однажды, я даже успел сгонять к Киру в больницу. Повидал и Настю в тот день. Девушке стало лучше. Она уже не напоминала бледную тень с затравленным взглядом. Вела себя, как прежде, даже шутила. Просто, время от времени, ее взгляд становился пугающим.
Кир все так же ходил, словно старик. Боль не отпускала, хорошо ему досталось.
— Даже не знаю, как я остался жив. Возможно, негодяи испугались бить Мощью во всю силу или торопились, и не смогли подчерпнуть достаточно силы. Или их отвлек тот бедолага на мотоцикле.
Тяжело видеть, как полный сил молодой человек, в одно мгновение превратился в развалину. От всей души я желал Киру вернуться в прежнюю форму.
Первого октября, не успел я позавтракать, как меня вызвали к директору. Не понимая в чем дело, явился к Савельеву.
— Проходи, — директор пригласил меня в кабинет.
Он был встревожен больше обычного. Даже руки тряслись.
— Подожди здесь, Миша.
Директор вышел, оставив меня в одиночестве. «Миша». За месяц проведенный в Техническом колледже Савельев ни разу меня так не называл. А куда делось «Шелестов»? В ожидании, я принялся рассматривать кабинет. Белые стены, деревянный пол. У окна большой стол. Сразу видно, директорский. На столе компьютер и какие-то бумаги, сложенные аккуратными стопками.
Сейчас, я собственно, и сидел за этим столом, только с другой стороны, на стуле. Напротив, где положено находиться хозяину кабинета, возвышалось кресло с высокой спинкой. На вид очень удобное. Пара шкафов у стены, кулер с водой, небольшой столик с чайником и коробкой печенья довершали интерьер.
Так зачем Савельев вызвал меня? Не для того же, чтобы пить чай с печеньками, или вместе написать очередной никому ненужный реферат. А ждать пришлось долго. Целый час. Наконец, за дверью послышались шаги. Судя по звукам, к кабинету подходили несколько человек.
— Он здесь, — услышал я голос Савельева.
— Немов, будешь у дверей, Смирнов, дежуришь под окном, — отдавал распоряжения незнакомый мне голос.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел незнакомый мне человек. Молодой, невысокий, с короткой стрижкой черных волос. Весь прилизанный, какой-то. В сером костюме. Под мышкой он нес ноутбук.
— Здрасте, — сказал я.
Не отвечая, мужчина сел в кресло Петра Сергеевича, поставил ноутбук на стол, откинул на нем крышку и нажал запуск. Затем, вынув, из внутреннего кармана пиджака, блокнот в темной обложке и ручку, положил их на стол. Взглянул на меня. Тонкие губы, острый нос, нарочито непроницаемое выражение в серых глазах. Он словно всеми силами пытался не увидеть во мне такого же, как он, человека.
— Добрый день, — ответил он. — Минуточку.
Когда ноут загрузился, он достал из другого кармана флэшку, воткнул ее в ноутбук. Посмотрел на экран, ткнул несколько клавиш и откинулся на спинку стула.
— Меня зовут Кадлаев Аркадий Владимирович, — холодно произнес он. — Я лейтенант полиции, младший следователь Отдела по расследованию тяжких преступлений города Москвы.
— Понятно, — мрачно ответил я.
— Вы Шелестов Михаил, студент первого курса Технологического колледжа ауксилариев, так?
— Да. Но я уже разговаривал со следствием.
Следователь кивнул:
— Нам надо уточнить кое-какие детали. Скажите, в каких отношениях вы находитесь с Кириллом Новиковым и Анастасией Сухомлиновой?
— Соседи и хорошие знакомые. В смысле, соседи по комнате с Новиковым и хорошие знакомые с Сухомлиновой.
— Последний раз вы их видели на концерте группы «Оркестр Тьмы», расскажите, что было дальше.
— Мы пошли домой. Но только Кирилл с Настей отдельно, я не стал им мешать, они вроде, как дружат.
— Дружат, в том смысле, что у них отношения?
Нет, помогают мебель друг другу переносить и в гараже бухают.
— Да.
— Куда вы направились?
— Домой, но сначала решил прогуляться. Зашел в сквер, а там споткнулся и упал с лестницы, потерял сознание, головой ударился. Пришел в себя, добрался до общаги. Все.
Глупо как-то все звучало, если честно. Шел, упал, потерял сознание. Не хватает только «очнулся — гипс».
— Хорошо.
Он опять нажал клавиши на ноутбуке, что-то прочитал на экране и спросил:
— Карпов Александр, Кнехт Антон и Лазарев Алексей, вы их знаете?
— Сталкивался.
— Какие отношения у вас были с этими тремя студентами?
— Нууу, они цеплялись ко мне, бывало.
Может быть, зря сказал? Да, скорее всего, он уже все знает. Опрашивали-то всех.
— Поясните.
— Они как-то раз ворвались ко мне в комнату, чтобы избить меня.
— Они прямо так
