Форлынкин заморгал:
– Скажите, лорд Форкосиган, доктор Дюрона – ваш агент?
– Гражданский консультант на договоре, – прояснил ситуацию м'лорд, – которому я плачу из бюджета, выделенного на это расследование. Одновременно ты получаешь свою зарплату в Группе Дюрона, да, Ворон?
Тот усмехнулся:
– О, это личная информация.
– Читай как "да". Так что не стесняйтесь использовать доктора Дюрона в две смены, если потребуется.
Ухмыльнувшись, Ворон подошел к автомату с напитками, стратегически выгодно расположенному как раз неподалеку от защищенного комм-пульта и спутниковой консоли связи. Судя по запаху, тот выплюнул нечто кофеподобное. Ворон взял чашку и вежливо показал Роику на свой стул; Роик, отмахнувшись, предпочел подпирать стену, скрестив руки на груди – поза, скопированная им у некоего бывшего шефа СБ.
– Теперь чтобы быстро ввести вас в курс дела, Форлынкин, – продолжал м'лорд, – СБ изучила и проверила "Белую Хризантему" сразу, как только ее первые агенты начали свои исследования на Комарре восемнадцать месяцев назад. Но СБ нацелена на поиск военного шпионажа и тому подобных вещей. Затем их бизнес-план утвердила местная комаррская комиссия, и им дали добро. Никто не заинтересовался бы ими еще много лет, если бы не старый добрый непотизм.
– В последние несколько месяцев, когда их основной центр, Винг нам его показывал, уже был близок к завершению, "Белая Хризантема" начала собирать контракты с будущих клиентов. В качестве своего поля деятельности они, что вполне естественно, выбрали солстисские клубы для стареющих дам. Одновременно с этим другая группа агентов по продажам сделала стратегические биржевые предложения ряду богатых и влиятельных комаррцев, чтобы местные власти могли войти в долю их операций в расчете на будущую прибыль. Я думаю, эти две команды не удосужились сравнить свои списки, поэтому так и не поняли, что некоторые богатые пожилые леди – в прошлом крупные биржевые маклеры, которым хватит одного взгляда, чтобы оценить балансовый отчет.
– И вот одна из этих пожилых леди сравнила два лежащих перед нею предложения и сказала "Что-то тут нечисто, но не пойму, что именно". Тогда она дала их посмотреть своей любимой внучатой племяннице, и та ответила: "Ты права, тетушка: что-то тут нечисто, но не пойму, что именно". И племянница пошла с этой проблемой к своему любящему мужу, более известному как император Грегор Форбарра. А уже тот вручил ее своему верному Имперскому Аудитору со словами, я цитирую: "Майлз, ты лучше всех умеешь нырнуть в отхожую яму и вынырнуть с золотым кольцом на пальце. Так что вперед". На что я ответил: "Благодарю Вас, сир" – и сел на корабль до Кибо-Дайни.
Форлынкин снова заморгал. Отчаянно. Роик решил, что прозорливая императрица-комаррианка нужна Грегору отнюдь не только для того, чтобы плодить пугающе умненьких детишек.
М'лорд весело продолжал:
– Еще одна характерная особенность пожилых богатых комаррианок – избыток у них планетарных голосующих акций… Э, Ворон, мне нужно тебе объяснять подробнее?
– Будь добр, – ответил Ворон, с заинтересованным видом откидываясь в кресле.
– Их система, как оно обычно и бывает, является реликтом комаррской колонизации. Планета пока не пригодна для жизни, хотя у них давно идет долгосрочное терраформирование, но сейчас все поселения там – герметичные купола.
– Это я знаю.
– Так вот, чтобы поощрить возведение куполов, первые комаррские колонисты создали систему бонусов. В дополнение к неотъемлемому "один человек – один голос", с которым каждый комаррец рождается и умирает, колонисты награждали дополнительными голосами тех, кто брал на себя труд и риск расширять жизненное пространство. Эти голоса можно наследовать, продавать, торговать и вообще всячески их накапливать. Основой комаррской олигархии в настоящее время является то, что отдельные кланы обладают пакетами планетарных голосующих акций. Комарра – якобы демократия, но некоторые там равны гораздо больше, чем другие. Следишь за моей мыслью?
Ворон кивнул.
– Итак, – догадался Форлынкин, который, в конце концов, имел двухлетний опыт жизни на Кибо-Дайни. – Вы думаете, что "Белая Хризантема" планирует заполучить все эти голоса оптом?
– Теперь я именно так и думаю. Заметьте, история Комарры знает множество попыток мошенничества с их системой голосования, и со временем там накопился целый кодекс правил, чтобы этому воспрепятствовать. Среди всего прочего, голосующие акции не могут находиться в собственности корпораций – только в руках физических лиц; есть проверенный механизм для доверенностей, ну и так далее. Контракты "Белой Хризантемы" прошли проверку у комаррских инспекторов, и если мы еще проверяли их на тот момент, то дали бы добро. У меня две рабочие гипотезы: либо "Белая Хризантема" подкупила кого-то из инспекторов – что меня весьма пугает – либо нашла способ обойти существующую систему так, что их истинные намерения вскроются слишком поздно. А, может, и то, и другое сразу.
Эх, подумал Роик, не стоит м'лорду с таким восхищением излагать детали этого плана перед все еще не успокоившимся Форлынкиным. Но что уж тут поделать.
– Меня озадачил тот факт, что здесь невозможно провернуть схему быстрого обогащения, какой бы невиданный толчок ни придали "Белой Хризантеме" комаррские акции. В индустрии услуг размер прибыли весьма невелик, однако "Белая Хризантема" сорит деньгами, как пьяный фор-лорд. Зачем прикладывать столько усилий ради денег, до получения которых ты просто не доживешь? Однако сегодня днем в самом конце разговора Винг сообщил мне, что намерен сам лечь в криостаз на Комарре.
М'лорд гордо огляделся, словно ожидал, что комната взорвется аплодисментами, и был явно разочарован при виде трех недоумевающих физиономий.
Он вздохнул:
– Ну, конечно. "Майлз, расшифруй". Я подозреваю двухуровневую аферу. Полагаю, среди управленцев "Белой Хризантемы" есть группа, намеревающаяся проспать эти годы в криостазисе и пробудиться, когда настанет время пожинать плоды. Если они настолько умны, как я думаю, то, вероятно, планируют бодрствовать посменно. Чтобы кто-то из команды всегда мог позаботиться об их интересах, пока они тихо, между делом, бескровно скупают Комарру. Хотя это еще вопрос, насчет "бескровно": смотря чем считать преждевременную заморозку – убийством или самоубийством? Самый медленный, самый изощренный и, должен сказать, самый устрашающий план захвата планеты, какой когда-либо появлялся на свет!
Даже Форлынкин дернулся. Его губы приоткрылись в ужасе.
– Захвата?!
– Вряд ли можно назвать это по-другому. Мне еще предстоит увязать множество точек на схеме, прежде чем я подпишу доклад по этому расследованию. Запустите ваши консульские системы глубокого поиска данных: первое, что я хочу получить – список сотрудников "Белой Хризантемы", которые недавно перевели свои активы в "Солстис-Белая Хризантема" и намерены последовать туда сами. Исходя из их числа, возможно, мы и обнаружим "пятую колонну" в "Белой Хризантеме", которая потрошит собственную компанию, чтобы подстелить перышек в свои гнезда.
– Вау! – с искренним восхищением воскликнул Ворон. М'лорд удостоил его довольной улыбки.
Форлынкин вцепился в свою шевелюру.
– Как же вы намерены прижать к ногтю этих ублюдков? На Барраяре попытка дать взятку Имперскому Аудитору – тягчайшее преступление, но мы-то на Кибо-Дайни! Даже если вы сможете это доказать – а, боюсь, моего свидетельства будет недостаточно – то Винга за эту шалость разве что по рукам отшлепают.
– Вообще-то я бы предпочел, чтобы никто на Кибо-Дайни не догадывался, что мы их раскрыли. Идеальная месть – позволить "Белой Хризантеме" запустить обе руки в комаррскую банку с вареньем, дать им там увязнуть, а потом отрубить эти руки: изменить правила заключения контрактов ровно настолько, чтобы им пришлось отказаться от голосов. Сделать из них того, кем они притворяются – поставщика услуг с минимальной прибылью. Это будет достаточно болезненно, чтобы предостеречь прочих. В качестве последней меры – повальная национализация, но этот шаг, хоть он и верен, разозлит комаррских бизнесменов. Вопрос потребует определенного изучения – боюсь, пока все не закончится, от юристов здесь будет не продохнуть – но при определенном везении моя часть работы на тот момент уже завершится. – М'лорд поднял взгляд на Форлынкина. – Кстати, что вы думаете про лейтенанта Йоханнеса. Он молод, значит денег у него меньше, и сам он потенциально легковернее. Действительно ли он заслуживает доверия?
– Я… – Форлынкин помедлил. – Я ни разу не получил оснований сомневаться в нем.
– А ваш местный клерк, Юичи-как-там-его, Мэтсон?
– И в нем – тоже. Но никогда прежде у нас не было подобной ситуации.
– Откуда вам знать, – вздохнул м'лорд. – Все это время через консульство проходили обычные проездные визы для персонала "Белой хризантемы".
