— Да я кваску только что хлебанул… А что Дарья? Ты с ней уже говорил?
— Здесь где то была. Вот только что с ней словцом перекинулись…
— И что? Что она говорит, Николаич? Она чего нибудь о себе уже рассказала?
— Знаешь… я ее пока особо не расспрашивал. Думаю, Дмитрий, сначала тебе надо с ней побеседовать. Без спешки, обстоятельно так поговорить…
Загорелое, почти без морщин лицо Татаринцева неожиданно осветилось широкой улыбкой.
— Ты ее сюда привез, племяш… тебе и право «первой ночи»! Кстати. А она ничего такая из себя… хорошенькая! И если бы не мои годы, — он покосился в сторону открытой настежь брамы сарая, — и если б не моя Тимофеевна… то я бы такую деваху мимо себя не пропустил!
— Шутник ты, дядя, однако, — Краснов тоже усмехнулся, но как то вымученно. — Я вот ума не приложу, что мне… что нам с ней делать.
— Чикнем ножом по горлу… да и закопаем в лесу.
Краснов изумленно уставился на него, но тут же врубился, что это очередная дядина «шутка».
— Не, ну я серьезно, Николаич!
— Ну а если серьезно, то не пори горячку! Мы ведь люди, а не звери! Не знаю как вы… нынешнее молодое поколение… а я приучен к тому, что нельзя бросать человека в беде! То, что ты участвовал в какой то разборке… это, конечно, хреново. Это для тебя, Димка, минус. Я очень надеюсь, что эта твоя история не будет иметь каких нибудь долговременных последствий! А вот то, что ты выручил из беды девчонку… как то оно само так сложилось, верно?.. это, наоборот, как я думаю — в плюс тебе зачтется! Потому что — добрый, правильный поступок!
— Пока не врубаюсь, Николаич…
— А ты шевели мозгами! Главное, не дергайся! Не нервируй, не распаляй самого себя… И ей, этой девушке, дай возможность оклематься, прийти в себя, маленько подумать, что и как! Я и так, без ее объяснений, уже примерно представляю себе, что именно с ней могло стрястись! Знаешь, сколько таких историй происходит вокруг?! Ты бы поездил с мое по нашим окрестным дорогам… насмотрелся бы всякого разного! Да у нас тут, если хочешь знать, в некоторых деревнях и на хуторах самое натуральное рабство нынче процветает!
— Гм. Я об этом уже кое что слышал… от других людей.
— Вот и эту девчонку, видно, держали… для каких то целей. Ну а когда полыхнуло в этих самых Выселках, она, воспользовавшись моментом — сбежала. И с ходу наткнулась на тебя, племяш… Ну а остальное ты и без меня знаешь! — Дядя неспешно вытер руки чистой ветошкой, после чего направился к выходу из сарая. — Иди за мной… я тебе фронт работ на сегодня укажу! Чтоб ты, значит, дурью не маялся!
Он привел племянника к навесу, возле которого были свалены в кучу распиленные плахи из березы и дуба. Краснов в прошлый свой приезд уже наколол и сложил в поленницу куба три дров, но еще кубов примерно десять остались не колотыми.
— Инструмент найдешь под навесом… там где и положил в прошлый раз, — сказал Татаринцев. — Ну а дальше, как в армии: копать траншею отсюда и до обеда!
Краснов снял рубаху, поплевал на ладони и принялся за работу. В какой то момент, спустя четверть часа после того, как приступил к делу, он вдруг почувствовал на себе чей то взгляд.
Воткнул топор, неспешно обернулся. Несколько секунд он неотрывно смотрел на подошедшую к навесу почти бесшумно девушку, в которой он, надо сказать, как то не сразу признал свою «ночную знакомую».
— Ты что ли… Дарья?
— Я. — Она подошла еще ближе и остановилась в паре шагов от него. — Не узнал? Значит… значит, богатой буду!
Некоторое время он молча ее разглядывал. Ранее он видел эту особу то закутанной в полотенце, то в ночной рубашке, то — было и такое — вовсе без одежды. Сейчас, в цветастом сарафанчике, который ладно сидит на ее точеной фигурке, она выглядит как девушка, приехавшая отдохнуть на курорт. Или же выбравшаяся с компанией на природу, на пикник. Черные прямые волосы забраны в косу; кожа чистая, гладкая, матовая, но не белая, как у северянок, а с заметной смуглинкой; глаза карие, влажные, как будто умытые росой… Из за прямой осанки и высокой шеи она кажется даже выше ростом, чем есть на самом деле. Во взгляде этой девушки читается любопытство… и еще что то, нечто потаенное, чему Краснов сразу затруднился дать определение. В правой руке девушка держит дешевенькие пластиковые солнцезащитные очки; она улыбается — но не кокетливо, не зазывающе, а дружелюбно, открыто, так, словно увидела давнего приятеля, родственную ей душу…
— Ну и как? — спросила она.
— В смысле?
— Я тебе хоть чуточку нравлюсь?
Краснов хмыкнул; какое то время он молчал, не зная, что ответить. Он почти не имел опыта общения с девушками, которые моложе его, потому что на четыре с лишним года был оторван от гражданской жизни. Он понимал, о чем можно говорить с такими, как Марина, и еще — отчасти — с знакомыми по детству и юности девушками вроде соседки Анны. Но при общении с незнакомыми девчонками он испытывал сложности: они, эти юные щебечущие создания, определенно, являются выходцами с какой то другой планеты и даже разговаривают на каком то своем наречии, лишь на первый взгляд напоминающем по звучанию привычный уху русский язык…
— Гм… А где ты одежду раздобыла? Неплохой у тебя такой прикид. Тебе идет…
— Тимофеевна выручила. — Дарья поправила лямку, сползшую вниз по обнаженному плечу. — Она… она золотой души человек! И хозяин… Федор Николаевич… он тоже — добрый!
Она подошла вплотную к Краснову, положила ему на плечи руки, привстала на цыпочки и… поцеловала его в небритую щеку.
— Спасибо тебе, друг. Ты меня той ночью выручил из беды. Я тебе, дорогой, этого не забуду! Считай, что я у тебя в долгу.
Они стояли так несколько секунд. Краснов осторожно освободился из ее объятий; краем глаза он видел Тимофеевну, которая, — она занималась прополкой — как ему показалось, исподтишка наблюдала за ними.
— Ты чего босая ходишь! — сказал он намеренно строгим, даже грубоватым тоном. — Или не нашла себе обувки?
— Все у меня есть: и одежда, и обувь! И все подобрано по размеру, представляешь?! Но я босоножки не стала обувать — когда еще удастся по травке, по земле босиком походить!
Краснов усмехнулся: как он уже знал, Татаринцев по поручению Тимофеевны попутно, когда ездил в город, наведался на вещевой рынок. И закупил там кое что из одежды, белья, обуви — по списку, который был составлен заботливой и внимательной к «мелочам» хозяйкой.
— Дарья, нам надо поговорить.
— Я тебе тоже самое хотела сказать, Дмитрий. Кстати… а можно я буду назвать тебя.
— Дима?
— А откуда ты знаешь мое имя?
Она улыбнулась, забавно сморщив носик.
— А это что, какой то секрет? Я ведь слышу, как к тебе обращаются старшие.
— Ладно, — сказал Краснов. — Можешь называть меня по имени. Но копать глубоко, выспрашивать меня или этих двух взрослых людей о каких то деталях биографии — не рекомендую!
Он на короткое время оставил девушку одну. Прошел к мосткам, ополоснул лицо и руки в чистой родниковой воде, которая вытекает из пластиковой трубы в «копанку». Не вытираясь, натянул на мокрый торс рубашку с коротким рукавом. Потом взял «смуглянку» за руку и отвел ее за сруб бани, почти к самой опушке рощи, где имелась деревянная скамейка.
— Присаживайся, — сказал Краснов. — Ты вот что, Дарья… Меня вся твоя биография не интересует! Понятно? Мне на фиг все это не нужно! Но. Но… Как то так случилось, что мы оказались… вот здесь, в это время, в данном месте! Проблема, не так ли?
— А мне тут нравится. И люди хорошие… гостеприимные.
— Не перебивай! Так вот. Кое что следует зарубить на носу. Сначала скажу я — на тему той ночи, когда ты запрыгнула в мою машину…
— И тем самым — спаслась!
— …и тем самым превратилась в мою головную боль!
Краснов вытащил из пачки сигарету, сунул ее в уголок рта.
— Значит так… — он прикурил от зажигалки, сделал пару глубоких тягов и лишь после этого продолжил. — Я в тот вечер оказался т а м случайно. Это то понятно тебе?
— Я умная девочка, — Дарья водрузила себе на нос пластиковые очки «made in China», которые, как ни странно, оказались ей к лицу. — И вообще: слово мужчины для меня — з а к о н!
— Как то слабо мне в это верится.
— Меня так воспитали. В том духе, что я должна всегда считаться с мужским мнением.
— Тогда чего ж ты все время меня перебиваешь?!
— Извини. Наверное, в моем воспитании имеются определенные изъяны…
Она уселась поудобнее, закинув ногу на ногу. Краснов невольно скосил глаза на ее круглые коленки… Потом его взгляд скользнул ниже — он вновь обратил внимание на цепочку из желтого металла с «камушком», которую он заметил на ее ножке еще прошлым вечером.
— Симпатичная штуковина, — сказал он. — Бижутерия, или…
— Или.
— Где взяла?
