Она подняла голову, ее глаза были красными и опухшими, как будто она плакала.
— Гидеон!
— Привет.
— Где, черт возьми, ты… — Она сузила глаза, рассматривая меня. — Все в порядке?
Я прислонился к дверному косяку, боясь, что если подойду к ней, то схвачу ее и никогда не отпущу.
— Не совсем.
Она выглядела встревоженной.
— Что случилось?
— Я… — Обычно меня не волновало, что люди думают обо мне или о том, как я веду свои дела. Но здесь, сейчас, с ней… мне было не все равно. И это было чертовски опасно. Пальцы судорожно сжались в кулаки, когда я выдавил из себя слова.
— Я убил своего отца.
Ее лицо побледнело.
— Что ты сделал? Почему?
К черту. Я оттолкнулся от двери и подошел к ней, стоя на коленях перед ней, пока она раздвигала свои голые ноги. Адреналин врывался в кровь и сбивал меня с ног, а мне нужно было коснуться ее шелковистой кожи, почувствовать ее, впитать ее.
— Почему, как ты думаешь, Чарли? — Я обхватил ее бедра и опустил голову к ней на колени так, что мой лоб коснулся ее все еще плоского живота. — Почему?
Глава 11
Чарли
Его склоненная голова была прижата к моему животу, и все, что я могла делать, — это в шоке смотреть вниз. Горячие слезы снова наполнили мои глаза, когда я запустила пальцы в его волосы. Он отреагировал на мое прикосновение, как изголодавшийся мужчина, притянув меня ближе к себе.
Он знал.
Я объездила весь город в его поисках — его офисы, «Камео», все места, где, как знала, он может бывать, и оставила везде миллион сообщений. Мой мозг часами метался в панике, представляя все возможные варианты реакции, от хороших до плохих, и как противостоять каждому из них. У меня был план на все случаи жизни.
Кроме этого.
Старик добрался до него и рассказал ему. И Гидеон убил его?
Гидеон, мать его, убил собственного отца?
Мои слезы упали ему на волосы, когда ужас ситуации просочился внутрь меня.
Ледяной холод пронзил мою кожу. В какой вселенной это было нормально?
И все же он был здесь. Он обнимал меня так, словно ему не хватало только одного удара, чтобы сломаться. Я все предусмотрела, но такого плана у меня не было.
— Гид… — Я остановилась и покачала головой, пытаясь придать всему этому какую-то структуру в своем сознании. Но как? Почему ты убил своего отца, Гидеон? Ты застрелил его? Зарезал его? Свернул ему шею? Кто ведет такие разговоры?
— Что случилось? — с трудом выдавила я.
Он поднял голову и не сводил глаз с моего живота, поглаживая его руками. Это было одновременно восхитительно и пугающе, и я не знала, какое из этих ощущений выбрать.
— Я же тебе говорил, — сказал он. — У него цель всегда оправдывала средства.
Он не останавливался, пока… — Пока что?
Он поднял глаза на меня, и от потрясения в этих темных глубинах меня чуть не вывернуло наизнанку. Он ненавидел этого человека всем своим существом, но быть тем, кто положил конец его несчастной жизни, — это было нечто совсем другое.
Неужели я видела там боль?
— Пока он не победил, — сказал он едва слышным шепотом. По моим щекам потекли слезы, но мы оба не обратили на них внимания. — Как он узнал? — спросил он, его голос был низким и напряженным.
Это было так некстати, это отсутствие объявления. Я не так хотела сказать ему, что он станет отцом. Я покачала головой, пропустив его вопрос мимо ушей.
— Гидеон, почему?
— Как? — переспросил он, его тон стал более решительным. — Расскажи мне.
— Он пришел в «Камео», чтобы найти тебя, — сказала я. — Как обычно, злой.
Говорил, что ты разрушил бизнес из-за меня. — Глаза Гидеона закрылись, а челюсть сжалась. — А потом он увидел коробку.
Его глаза распахнулись.
— Коробку?
Мои глаза снова наполнились слезами. Боже, казалось, что я плачу уже несколько дней.
— Тест, — сказала я. — Я только что сделала тест, когда… Взгляд Гидеона на мгновение затуманился, затем он его взгляд прояснился и встретился с моим.
— Вот почему.
Из моего горла вырвался разочарованный смешок.
— Что? Он должен был умереть, потому что я… — Боже, я еще даже не произнесла это слово вслух. Я выдохнула и заставила себя. — Беременна?
Гидеон отстранился, поднялся на ноги и зашагал по комнате, прежде чем снова повернуться ко мне.
— Потому что у него не было границ, Чарли, — сказал он, проведя рукой по лицу и потирая глаза. — Когда дело касалось этой семьи, этого бизнеса. — Он остановился на другом конце комнаты, его взгляд горел так ярко, так напряженно, что я инстинктивно поняла, что это еще не все.
— Что?
Одной рукой он ухватился за комод позади себя, словно желая найти опору.
Каким бы незначительным ни было это движение, я уже поняла, насколько это не в его характере. Гидеон не нуждался в опоре. Было что-то, о чем он не хотел мне рассказывать. Что-то ужасное.
— Что? — снова потребовала я.
Он медленно вдохнул, не разрывая зрительного контакта, не моргая.
— Мой отец собирался устранить тебя, — сказал он, его челюсть дернулась на последнем слове. — Я не мог этого допустить. Я бы не позволил этому случиться.
Мои руки опустились к животу, и я посмотрела вниз. Я знаю его меньше суток, но уже чувствовала себя защитницей этой жизни внутри меня.
От дедушки, который хотел, чтобы мы умерли.
У меня не было слов.
— Он… он один из тех, кто это делает?
— Нет, — тихо сказал Гидеон. — Он не в ответе за Джейд, Сторми и не терроризировал тебя. Это не в его стиле. Он бы просто покончил с этим. Чисто и просто.
— Покончил бы с этим, — повторила я. — Почему? Что за человек так поступает?
— Такой, который убил твою бабушку, когда она угрожала его бизнесу, — процедил он. — Ты и твоя мать были лишь сопутствующим ущербом.
Кровь отхлынула от моей головы, когда его слова разлетелись по комнате и подкатили к моему горлу. Его образ поплыл передо мной. Я не могла дышать. Воздух был слишком густым. Слишком черным. Слишком горячим. Не успела я осознать, что поднялась на ноги, как оказалась за дверью спальни.
Гидеон шел за мной по пятам.
— Чарли.
— Отойди от меня, — задохнулась я, добравшись до кухни и вслепую включив кран. Дрожащие пальцы опрокинули пластиковый стаканчик, который я там держала, и он схватил его, наполнил и протянул мне. Я выбила ее из его рук, разбрызгав воду по полу.
Он схватил меня за руки и повернул лицом к себе.
— Мне очень жаль, что он так поступил, Чарли, — сказал он, его голос был хриплым. На его брови застыло разочарование, словно он не понимал, почему я расстроена. — Но я не сожалею о том, что сделал сегодня. У меня не было выбора.
Я смотрела на его лицо — лицо, в которое, как я знала, я влюблялась снова и снова, — и все, что я видела, — это умирающую бабушку. Окровавленное, безжизненное лицо моей матери, ее невидящие глаза, смотрящие в пустоту. Видение Гидеона, убивающего собственного отца тысячей разных способов.
— У тебя всегда есть выбор, — шипела я. — Но тебя воспитали так, что ты думаешь, будто у тебя его нет. Хочешь верь, хочешь нет, но остальные люди не убивают людей только потому, что они нас бесят. Черт, он убил их ради бизнеса, ты убил его ради меня — это как гребаная игра с вами, людьми. Что бы подумала твоя мать?
Выражение его лица потемнело на сто оттенков, и я поняла, что это опасная линия, которую можно переступить, но мне было все равно. Что он собирался сделать, убить и меня?
Ну и пусть.
— Не говори о том, чего не понимаешь, Чарли, — прорычал он.
В груди защемило от нахлынувших на меня образов. Грузовик, врезавшийся в нас. Кровь. Крики. Это было специально.
Специально.
— Я достаточно понимаю, — прошептала я. — Ты делаешь то же самое, что и он. Он создал тебя по своему образу и подобию.
— Я не мой отец, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Ты не убиваешь? Не играешь в Бога? — Я сплюнула. — Правда? Что этот ребенок будет говорить о тебе, Гидеон? — сказала я, мой голос стал печальным и задрожал. — Может, он и тебя убьет? Я имею в виду, если это какая-то семейная традиция.
