воинственных настроений. Тем более европейцев могло напугать появление больших масс казаков вблизи границ Российской империи.
Важнейшим доказательством враждебности к империи Наполеона служил российский таможенный тариф, опубликованный в Moniteur 31 января 1811 г. и в Journal de Francfort (№ 28–33 за 1811 г.), направленный в первую очередь против французских товаров. В целом сюжет о российско-французской дружбе и активных действиях России по противодействию Англии постепенно исчезает со страниц франкоязычной прессы в 1811 г.
Одновременно Moniteur старалась показать военную слабость Российской империи в настоящий момент. Многочисленные сообщения о русско-турецкой войне, в которых показывалась неэффективность действий российских войск, должны были свидетельствовать о невысоком уровне их подготовки. В том числе газета давала понять читателям, что у русских нет достойных полководцев. Генерал Каменский умер, новый командующий российской армии в Румынии – М. И. Кутузов – действовал не очень успешно. Остальные генералы практически не упоминались. Символическим свидетельством слабости современной российской армии стало сообщение о гибели генерал-майора графа А. А. Суворова, сына покойного фельдмаршала. Произошло это событие на берегу реки Рымник, «в тех самых местах, где его отец одержал славную победу»[271].
Характер сообщений о России заметно изменился с началом кампании 1812 г. Корреспонденция из самой страны теперь практически не публиковалась, что можно объяснить трудностями военного времени. О ходе боевых действий французы узнавали из бюллетеней Великой армии, перепечатывавшихся всеми центральными парижскими газетами. Эти документы, несмотря на их тенденциозность, были важнейшим источником информации о войне для всей Европы, даже для Англии, хотя там и не доверяли полностью бюллетеням[272]. Прочие сообщения из оккупированных французами районов чаще всего публиковались как новости из Литвы или герцогства Варшавского.
Читатели Moniteur оставались в неведении относительно истинных отношений между бывшими союзниками до 4 июля, когда был опубликован отчет о заседании сената, на котором зачитывали обращение императора о начале войны с Россией [273]. К этому сообщению прилагались тексты союзных договоров с Австрией (от 14 мая 1812 г.) и Пруссией (от 24 февраля 1812 г.). Только теперь читатели могли достоверно узнать, что отношения между двумя бывшими союзниками испортились уже давно.
Российскую империю стали представлять единственным виновником начавшейся войны. В речи перед сенатом, опубликованной 4 июля, граф Дарю сформулировал обвинения к бывшему союзнику следующим образом: «В Тильзите Россия обещала принять без оговорок мудрый план, предполагавший избавить континент от влияния Англии и заставить эту державу вернуться к принципам, наиболее согласным с правами наций. Россия тогда не замедлила согласиться с этой замечательной системой. Положение стало меняться в 1811 г. После известных событий переговоры оказались бесполезны и император вынужден был предпринять меры в защиту своей чести и короны, интересов своего народа, имея в виду опасность такого союза»[274].
Чуть ниже было опубликовано обращение министра иностранных дел герцога Бассано к Наполеону. В своей речи герцог продемонстрировал постепенный отход Александра I от союза с Францией. В качестве обвинений называлось и невыполнение Россией договора в 1809 г. во время войны с Австрией, и указ от 19 декабря 1810 г., разрушивший взаимную торговлю двух стран и разрешивший английским судам заходить в российские порты. Также в вину Российской империи ставилась подготовка в начале 1811 г. вторжения в герцогство Варшавское, за счет земель которого она хотела возместить герцогу Ольденбургскому отобранные у него ранее Наполеоном владения в Германии[275]. На протяжении всего 1811 г., отмечал министр иностранных дел, Франция с помощью переговоров пыталась вернуть Россию к исполнению договора, но Александр I хотел возобновить торговлю с Англией, что было неприемлемо для Франции[276]. Аналогичные обвинения против России выдвигались и в первом бюллетене Великой армии, опубликованном в Moniteur 8 июля и перепечатанном на следующий день остальными парижскими газетами.
В № 191 от 9 июля 1812 г. Moniteur опубликовала второй бюллетень Великой армии, где подробно описывались попытки французов найти почву для переговоров с российским императором. «Еще 19 июня существовала небольшая надежда на взаимопонимание, когда для переговоров к Александру I был отправлен Лористон. Но под различными предлогами его миссия была быстро завершена, и впервые посол не смог добиться аудиенции ни у государя, ни у его министра. После чего император отдал приказ перейти Неман». Французскому послу Лористону действительно не дали разрешения посетить императора Александра в Вильно, поскольку миссия его (и это понимал российский император) носила скорее разведывательный, нежели миротворческий характер. Чтобы не дать своим читателям усомниться в том, что Россия не хочет мирного решения, французские газеты никак не упомянули о визите российского министра полиции Балашова к Наполеону в Вильно в конце июня.
Можно сказать, что Moniteur продолжала ту информационную политику, которой придерживался на протяжении предыдущих полутора лет, только теперь завуалированные намеки превратились в прямые обвинения. И главное из них – это непонимание Александром I собственных интересов. Россия по-прежнему стремится торговать с Англией, хотя, по мнению французской газеты, русским это невыгодно, ибо «только Континентальная система может спасти Европу от английского торгового рабства»[277]. Еще накануне войны стали появляться сообщения о больших караванах судов, которые проходили через Зунд в Балтику[278]. Такие сообщения должны были наводить читателей на мысль, что Россия фактически уже отказалась от выполнения условий Континентальной блокады. В дальнейшем, уже в ходе войны, газеты неоднократно публиковали сообщения из Дании о торговых судах, проходящих мимо ее берегов из России в Англию и обратно.
Еще одним признаком «непонимания» Российской империей собственных интересов и проявлением угрозы с ее стороны по отношению к империи Наполеона изображалось то, что российские войска на протяжении 1811 и начала 1812 г. группировались на границе герцогства Варшавского, вместо того чтобы завершить победоносно войну с Османской империей[279] и присоединить к своей территории Молдавию и Валахию. В первом бюллетене Великой армии, в котором Наполеон высказал все обвинения в адрес России, прямо утверждалось: перевод дивизий «от Дуная в Польшу» означал, что Российская империя «пожертвовала Молдавией и Валахией» [280].
С началом войны на страницах Moniteur появились и пропагандистские статьи, призванные продемонстрировать читателям превосходство французов над русскими. 7 августа в газете была опубликована российская прокламация, обращенная к французским солдатам и обнаруженная, как пишет Moniteur, аванпостами на Двине 17 июля[281]. В этой прокламации вина за начало войны возлагалась целиком на императора Наполеона, «государя с ненасытными амбициями и совершенно не желающего мира и не жалеющего крови своих храбрецов». В листовке солдатам напоминали о большом расстоянии до Франции и несколько раз призывали возвращаться домой. В конце им предлагалось просить убежища в России, где их «никто не будет заставлять идти на войну» и они «забудут о сражениях и всей той армейской тирании, которая не дает
