— Служба, — пожал я плечами и стегнул Красавца: — Пошел.
Немцова и Васильева я обманул. Был я тут пять дней назад.
Как раз когда на меня та шестерка насела. Так вот приехал я сюда по одной причине.
Прозвучал выстрел, на прикладе мой винтовке появилась дополнительная зарубка, а тот политрук-ублюдок, что отправил на верную смерть четыре десятка молодых ребят, погиб от случайной пули бандита… как все думают. Похоже, оба командира как раз и направлялись в ту часть, откуда и был пропавший взвод.
Через пять минут я вкатил в деревушку и свернул к большой хате-пятистенку. Повезло, участковый был дома, за огородом в галифе и белой нательной рубахе косил траву на лугу. Встав на ступеньку повозки, чтобы меня было видно над забором, и залихватски свистнув, помахал ему рукой.
Протерев лезвие косы поднятым срезанным пучком травы, участковый, прикрывая ладонью глаза от лучей солнца, посмотрел, кто это, и, узнав, махнул в сторону дома.
Когда он прошел во двор, я уже по-хозяйски загнал повозку, в этом мне помог средний сын участкового, и распрягал Красавца. Кстати, сын участкового меня тоже знал, он ехал с нами и сторожил повозку, пока мы со старшиной бегали по лесу по следам банды и занимались ее уничтожением.
— А говорил, что не встретимся, — прогудел старшина, пожимая мне руку.
— Напомню, я говорил, что вряд ли встретимся.
— Ну, может быть… Навестить решил, в гости?
— Нет. На банду идем, дядь Жень, так что одевайся по форме, бери оружие, и с нами.
— О как, так ты не один?
— Не-е, тут на северной дороге, на той, где мало ездят, две машины с бойцами НКВД стоят. Так на нас только роль проводников, остальное они сами. Я к вам заехал коня со Шмелем оставить.
— Понял, я быстро.
Старшина скрылся в хате, а его сын, Валерка, стал поглаживать Шмеля.
Достав из-под сена разгрузку, набитую пулеметными магазинами, и после этого вытащив сам «браунинг», стал проверять оптический прицел.
Семья Ковалей прибыла с Поволжья для усиления состава милиции на вновь присоединенных территориях и вот уже почти два года как проживает на этих землях Волынской области. Старшина был милиционером боевым, не раз участвовал в облавах и брал местных бандитов и националистов. Пока его не было, я посмотрел на одиннадцатилетнего Валерку — старший сын старшины проходил службу в армии — и велел ему:
— Валер, я на тебя надеюсь. Никто не должен заглядывать под сено. Понял?
— Да, — кивнул тот уверенно.
На крыльцо вышла чем-то опечаленная женщина. Заметив ее, я вежливо поздоровался и с нетерпением стал поглядывать на дверь дома. Я уже собрался. На груди разгрузка, набитая магазинами для пулемета, в нагрудной самодельной кобуре «Вис», две гранаты в специальных чехольчиках и два ножа на поясе.
Наконец появился старшина в полной форме, застегивая на ходу ремень и загоняя складки назад.
— Что, только с одним пистолетиком?! — возмутился я.
— Карабин сдал, замену должен был получить, а так да, только наган остался, — пояснил он.
— Блин! Ладно, дам я замену, но с возвратом.
Прислонив пулемет к борту повозки, я закопался в сене и вынырнул с «Суоми».
— Магазины дисковые или коробчатые?
— А какие лучше?
— Коробчатые. И перезаряжаешься быстрее, и по весу легче, правда, патронов меньше.
— Тогда коробчатые, мне в бой не идти.
— Лады. Держи… Все, побежали, работы на сегодня много.
Старшина топал сапогами по дороге следом за мной. Автомат у него висел на левом плече, разгрузка на правом. Снарядиться нормально он не успел, мы и так опаздывали.
По прибытии на место участковый представился и познакомился с командирами. После чего мы начали совещание. Я выдал адреса трех хуторов, где прятались бандиты после акций и где спрятаны вещи армейцев, а также где они сами прикопаны. Места я здешние не знал, но зато знал мой тезка участковый. Он-то по маршрутам и раскидал, где каждый хутор находится и который из них ближе.
— По машинам! — скомандовал Васильев. — Проводники в первую машину.
Нас с участковым подсадили в кузов «ЗИСа», где мы устроились на лавках. Пока ехали, старшина умудрился в толчее и покачивании машины нормально застегнуть разгрузку и даже подогнать ее по себе. Потом придется опять ее под себя переделывать.
Буквально за час мы добрались до первого хутора. Не доезжая, по сигналу старшины — он попросил одного из бойцов постучать по кабине, — взводный отдал приказ на высадку и отправил два отделения охватить хутор с правого и левого фланга, чтобы никто не ушел. Было видно, что осназовцы хорошо тренированы и имеют необходимый опыт, я только завистливо цыкнул зубом, когда они растворились в лесу.
Наконец прозвучал сигнал, и обе машины поехали к хутору. Тут о нашем появлении явно не подозревали, поднялась паника. Но когда мы въехали во двор, ее уже не было, и нас встречал хозяин.
Подскочив к передовому грузовику, он помог Васильеву покинуть кабину, лебезя перед ним.
— Проверка документов, — лениво сообщил Васильев, спускаясь на землю. — Чужие на хуторе есть?
Я уже сообщил информацию, полученную от нацио налиста Ветра, про известные мне тайники на этом хуторе, поэтому бойцы, рассыпавшись, начали проверять постройки, пока поверхностно. Более жестко, с обнаружением тайников, работа пойдет после сигнала Васильева, пока же он во дворе неторопливо беседовал с хозяином. Рядом с ним стоял и участковый, которого хозяин хутора явно знал. Появление участкового в наших рядах явно сняло часть нервозности у хуторянина, видимо, он подумал, что это рядовая проверка, его только вводил в сомнение камуфляж бойцов. Таких он, похоже, еще не видел и, как и остальные домочадцы, с интересом на них поглядывал.
Я же кузов не покидал, а поставив пулемет на кабину, благо сошки присутствовали, с интересом отслеживал все вокруг. Особое внимание уделял отдельно стоявшему амбару у самого леса. Правда, стрелять я в него не собирался. За ним находились бойцы, что окружили хутор. На фиг, еще подстрелю своих. Просто мое внимание сконцентрировалось на этом амбаре по причине того, что именно там и находился тайник, где хранилась форма убитых красноармейцев и сотрудников НКВД. Там же было подземное убежище бандитов.
Про то, для чего эта форма требовалась бандитам, я уже сообщил Васильеву. Она нужна была немецким диверсантом для акций в нашем тылу, поэтому операцию начали с этого хутора.
Амбар проверяли четверо бойцов во главе с сержантом, внутри они находились минут десять, и когда нервозность хуторянина достигла апогея, спокойно вышли наружу и направились к хутору, всем видом показывая, что ничего интересного не обнаружили.
Меня вся эта игра изрядно забавляла, но смотрел я вокруг все равно спокойно. Наконец Васильев убедился, что на хуторе находятся только родственники владельца, и он, с улыбкой посмотрев на хуторянина, спросил:
— Форму сами сдадите, пан Вишковец, или нам ее самим в амбаре поискать? Может, мы еще что найдем?
Метаморфоза с хуторянином произошла разительная, сперва он испуганно присел, но через мгновение расправил плечи и, с ненавистью посмотрев на Васильева, бросился на него. Неизвестно, откуда в его громадной, я бы сказал, лопатообразной ладони появился нож. Лейтенант легко ушел в сторону, дав подножку, и начал помогать участковому и одному из бойцов вязать хуторянина, дав сигнал на начало операции.
После этого бойцы взвода уже нормально действовали. Где вежливо, а где просто отталкивая пытавшихся мешать им домочадцев, они производили полный обыск, в доме даже полы вскрывали. На все это я смотрел спокойно, прозвучала короткая очередь из ППД, но это все было в амбаре. Бандитам, что укрывались в подземной берлоге, давали понять, чтобы они выбирались по-хорошему. Раз стрельба была, значит, бандиты на хуторе присутствуют. Да и один из бойцов подтвердил это. Выглянув в окно хаты, он сообщил, что еды наготовлено на куда большее количество людей, чем находилось во дворе.
Когда из амбара выводили семерых неизвестных в гражданской и полувоенной форме и выносили охапки красноармейской формы, Васильев довольно оскалился — первая операция прошла успешно. Но тут вдруг к лейтенанту подскочила жена хуторянина и попыталась вцепиться ногтями ему в лицо, а когда тот попытался ее утихомирить, от неожиданности загородившись руками, та взяла и вцепилась ему в ладонь зубами. Судя по прозвучавшему сдавленному шипению Васильева, какие-то зубы у старухи уцелели.
Все как-то замерли, глядя на эту сюрреалистическую картину. Лейтенант пытался оторвать от ладони старуху, а та, опустив руки по швам, тянула его к себе, пытаясь прокусить сильнее. Быстрее всех среагировали я и боец осназа. Он попытался отодрать старуху, а я, спрыгнув на пыльную землю и подбежав к пыхтящей тройке, достал свой любимый штык-нож от австрийской винтовки и, просунув клинок между зубами, двумя движениями открыл ей челюсть. Васильев тут же отскочил в сторону, зажимая довольно серьезную рану на руке, а старуха упала и забилась на земле, зажимая руками горло. Изо рта у нее пошла кровь.
