От поста я отмахнулся бумагой, те ее с подозрением осмотрели, как и меня, но пропустили без обыска. У меня появился дополнительный спецпропуск, чтобы проезжать посты без досмотра. Васильев выдал. Похоже, знал, что меня постоянно тормозить будут. Протянув руку за спинку, я достал узелок с пирогами и, развязав тряпицу, вытащил кусок с капустой. Вкусны-ы-ый! Шмель, вон, уплетал за обе щеки, да и я от него не отставал.
Пока ехали, я размышлял об этих прошедших днях. Одно расстраивало — для меня все эти дни прошли безрезультатно. Я всего двух бандитов убил. Срезал их, когда они пытались прорваться из деревни. И все! Так что это была рутинная работа, о которой неохота вспоминать. Какие все-таки были светлые денечки, когда я один устраивал охоту на оуновцев! Красота-а-а. Нет, с конторой работать себе дороже. Сотрудничество у нас, конечно, взаимовыгодное, но в «поле» или «зеленке» лучше работать одному. Не дают творчески проявлять себя, паразиты.
Особо я не торопился. Да и куда мне торопиться? Вечером буду в Луцке, переночую, благо есть где, а завтра весь день проторчу в отделе, пока бумажные крючководы от меня не отстанут. Ну а вечером поеду к границе, в леса справа от Владимира-Волынского. Там бандиты еще не пуганые, про меня не знают. Буду отлавливать диверсантов, что завтра, по рассказам деда, начнут диверсионную войну против наших войск. Уничтожая связь, посыльных, одиночных командиров на дорогах и совершая другие преступления. Вот такие у меня планы.
Доехал нормально, только один раз остановились на берегу речки, чтобы искупаться, дать попить Красавцу да и помыть его, а то три дня уже не обихаживал, и на запах его пота мухи да слепни слетаются. А тут чистенький и посвежевший конь потянул повозку дальше. Причем неплохо так, к окраинам Луцка я подъехал в восемь вечера.
Остановившись на перекрестке после благополучного прохождения поста на въезде в город, я на миг задумался и повернул в сторону отдела. За зданием есть небольшой дворик, где находился гараж на три машины и пара сараев, так что, думаю, можно там оставить Красавца со Шмелем, а самому для экономии времени начать писать отчеты. Комнаты, чтобы переночевать, в отделе тоже имеются.
Ехал я все так же в изрядно запыленной одежде крестьянина с низко надвинутой на глаза шляпой. Была случайная возможность, что меня опознают, вот я и старался замаскироваться. Ну кто подумает, что тот крестьянский сынок на повозке — тот самый контуженый Женька Иванов, как меня называли в классе?
Видимо, поведение раннего владельца тела и теперешнего сильно разнились, раз меня так называли.
То, что наши приняли некоторые меры в связи с приближением войны, я понял по часовому у здания отдела, что прогуливался с карабином на плече.
Там же, рядом с «газиком» оперотдела, стояла «эмка» Немцова. Это было хорошо, он мне был нужен. Кто, кроме него, пропустит меня в закрытую зону и обеспечит необходимыми бумагами? А как убедить его, я знал.
Часовой с интересом посмотрел на появившуюся повозку, что катила по улице к отделу. Меня он сразу узнал, парень был из отдельной роты НКВД, с которой мы в последнее время очень плотно работали, поэтому на мой незаметный знак рукой подошел и распахнул ворота во двор, куда я незамедлительно въехал. Народу на улице особо не было, так, пяток, поэтому о моем появлении в городе пока никто не знал. Это хорошо, не хочу, чтобы обо мне знали. А если кто и обратил внимание на неприметного паренька-крестьянина, то наверняка подумал, что я привез продукты в столовую отдела.
У открытого выхода во двор курили двое следователей, они меня тоже знали, поэтому кивнули на приветствие, лениво наблюдая, как я подгоняю повозку в тень забора, распрягаю Красавца и бегаю с ведром во флигель, где была кухня, за водой для коня. Щенок, особо не обращая внимания на незнакомую обстановку, бежал рядом, изредка игриво подпрыгивая. В столовую он бегал со мной не зря — пока я мыл ведро и наполнял его водой, Шмель умудрился выпросить у поваров сахарную косточку, поэтому, когда я шел назад, ухватил ее и потащил следом. После чего улегся у забора в тени и начал смачно ее грызть. Он уже не был тем пушистым шариком, подрос, вытянулся. Большенький такой стал, но все равно еще щенок.
Обиходив Красавца и бросив ему под ноги две охапки сена, я отряхнулся, проверил, как выгляжу, и пошел переодеваться. У меня в повозке была припрятана выходная одежда — когда семья Ивановых провожала, я в ней был. Рубашка немного запылилась, пришлось ее встряхивать, а так нормально. Надо будет еще постирушки устроить, уже пора, а то две недели в одном и том же хожу, попахивать начало. Тем более для этого два бруска мыла купил.
Только после этого я направился ко входу. Один из следователей уже скрылся в здании, а вот второй продолжал стоять, явно ожидая меня.
— Привет, Васильевич, — крепко пожал я ему ладонь. — Как дела в отделе?
— Дела идут. Без выходных работаем. Как привозят задержанных, так даже домой не уходим. У меня жена на что спокойная, а уже ворчать начала, неделю меня не видит. Сегодня приходила, пирог приносила, ворчала.
— Пирог — это повод, — уверенно ответил я, обернувшись, чтобы посмотреть на въезжающую во двор полуторку с бойцами НКВД. Судя по всему, это была еще одна доставка задержанных.
— Да это и так понятно, — ответил он, пропуская в здание и следуя за мной.
— Немцов у себя? — спросил я, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
— Да, часа два назад приехал. Если хочешь с ним поговорить, поторопись, он собирался домой.
— Лады, понял. Сейчас побеспокою.
Побеспокоить не получилось, у начальства шло совещание. Поэтому, как дисциплинированный ученик при вызове к директору, я занял диванчик в приемной и, закинув ноги на противоположную мягкую боковушку, прикрыл глаза и уснул. Закончится совещание — разбудят.
Поспать мне не дали, только-только я начал проваливаться в сон, пятнадцати минут не прошло, как зазвучали голоса, и двери распахнулись. Реакция у меня была молниеносной, поэтому при выходе они видели молодого паренька, что сидел на краешке дивана и смущенно мял кепку в руках. Только секретарь, который с интересом наблюдал за моими ужимками, несколько раз хихикнул.
— А, ты уже здесь? — выглянул в коридор Немцов, как будто секретарь его не предупредил. — Заходи. Чай, кофе?
— Чай, — ответил я и протиснулся мимо него через дверной проем.
— Игорь. Два чая и один кофе.
— Хорошо, товарищ капитан, — откликнулся секретарь.
Этот был новый. Тот, что работал с ушедшим на повышение майором Рогозовым, ушел вместе с ним. Как-то Васильев признался во время одной из ночевок в лесу, что ушел майор не один, кроме секретаря забрал с собой еще трех сотрудников отдела. Видимо, в Киеве ему требовались свои люди в подчинении, те, на кого он мог положиться.
В кабинете кроме хозяина находились еще двое — это лейтенант Леший, командир взвода осназа, и лейтенант Григорьев, командир второго взвода отдельной роты НКВД. Отношения у нас с ним не сложились, поэтому я тепло поздоровался с Лешим, пожав ему руку, и холодно кивнул последнему. Не люблю зазнаек и выскочек.
Судя по тому, что Григорьев стоял и лицо его краснело пятнами, шла выволочка. Леший же сидел на одном из двух диванов, на том, с которого можно контролировать вход, и был спокоен как удав.
Когда принесли мой чай, я стал его пить вприкуску с печеньем, Немцов же, не особо обращая внимания на свидетелей, знатно пропесочивал Григорьева. Тот пытался оправдаться, вставляя фразы, что только благодаря его командным умениям удалось избежать особых проблем, только трое раненых с нашей стороны. Правда, один был тяжелым, сейчас он находился в госпитале.
Причина крика Немцова была в операции по захвату бандитов на одном из хуторов. Из-за ошибки в планировании операции командира взвода, этого самого Григорьева, захват чуть не закончился трагически. Меня лейтенант даже слушать тогда не стал, поэтому я следил за моральным опусканием лейтенанта с некоторым интересом. Может, пойдет ему на пользу? Хотя вряд ли, такого так вот не перевоспитаешь. Удовольствия особого не было, тот просто был идиотом, чуть полвзвода не положил, но ведь этот дуралей реально старался, просто умений не хватило.
— А ты что скажешь? — выровняв дыхание, спросил вдруг у меня капитан.
— Врет от начала до конца, — вынес я вердикт.
Лицо Григорьева пошло еще более крупными пятнами. Видимо, он именно так стыдливо краснел.
— Поясни, — потребовал Немцов.
— А что тут пояснять? Из-за ошибки планирования чуть левый фланг не попал под удар пулемета бандитов, что был установлен на чердаке дома. Дальше свалка была и бой за хутор, разбившийся на отдельные очаги… Снайперы молодцы, хорошо поработали. В общем, повезло. Трое раненых — это довольно неплохой результат. Бой был выигран за счет профессионализма рядового состава и младшего командного звена.
