Похоже, однако, что Руки надеялись именно на это. Ближайший из них попытался даже обратиться к Кинкару с приветствием.
— Опусти свой меч, незнакомец! Мы пришли к тебе с божьим миром…
Не с миром Троих, а с божьим миром. С миром лживых богов. А предложение их мира не значило ничего. Поэтому Кинкар не ответил.
— Бей его! — взревел ближайший всадник.
— Не сметь! — ответили ему из темноты. — Лорд Руд хочет сам говорить с каждым, кого захватят вместе с… — говоривший прикусил язык, словно чуть было не проболтался. — Его надо взять живьем, если ты только сам не хочешь встретиться с нашим господином, недоумок.
Они надвигались на него с трех сторон. Кинкар швырнул плащом в одного и тут же отбил мечом удар копья. Ларнг одного из нападавших встал на дыбы, готовый поразить его своими кривыми когтями. Кинкар отскочил в сторону, но оступился, упал на одно колено и тут же получил в спину удар тупым концом копья. Удар был настолько силен, что Кинкар задохнулся и без чувств повалился на песок. Вся шайка в одно мгновение набросилась на него, обдирая ему лицо о береговую гальку. Заломив ему руки за спину, они скрутили запястья веревкой. Потом они отпустили его, тщетно пытающегося поймать дыхание, хватающего ртом воздух, а сами стали совещаться, что делать дальше.
Некоторое время Кинкар почти не мог дышать. Он еще не вполне пришел в себя, когда его подняли и грубо швырнули лицом вниз на потный круп ларнга.
Кинкар сильно замерз без плаща, пока его везли. По-видимому, всадники хорошо знали дорогу, раз отважились пуститься в путь в темноте. Правда, могло быть и так, что они настолько боялись своего господина, что решили рискнуть, лишь бы быстро выполнить его приказание. Впрочем, путешествие вниз головой не располагало к обдумыванию планов на будущее. К концу поездки Кинкар почти потерял сознание. Сброшенный, наконец, с ларнга, он рухнул на пол, словно пара седельных сумок.
Сквозь заволакивавший его рассудок туман он ощутил боль от сильного удара ботинком по ребрам. Его перевернули на спину, и в глаза хлынул слепящий свет.
— Смотри-ка!
— Да у него метка!
— Чей он?
Какие-то непонятные обрывочные восклицания, потом — приказ:
— В камеру его! Потом доложите по начальству. Раз он был со щенком, надо сообщить лорду Руду.
Они даже не пытались заставить его идти, просто подхватили под руки, поволокли по каменным плитам, потом вниз по лестнице. Отвратительный запах сырого подземелья охватил его, тьма вокруг сгустилась. Потом его швырнули куда-то вниз по короткой лестнице. Раздался стук закрываемой двери, и юношу окружила уже совершенно непроглядная темь.
Его оставили в очень неудобном положении: ноги оказались выше головы. Извиваясь, он попытался сползти по ступенькам, чтобы оказаться хотя бы на ровном полу. Наконец, ноги соскользнули вниз. Все тело болело, сознание еще не окончательно прояснилось после поездки, он весь онемел от холода. Но никакой по-настоящему сильной боли Кинкар не испытывал и сохранил достаточную ясность рассудка, чтобы попытаться трезво оценить свое положение.
Охранники упоминали лорда Руда, так что, по-видимому, его привезли в одну из крепостей У-Сиппара. Обстоятельства ареста были чрезвычайно неприятны — его взяли в компании с беглецами, разыскиваемыми правителем области. Они заметили клеймо, но не обнаружили, что оно поддельное, так что пока сохранялась некоторая надежда на то, что удастся выдать себя за Руку какого-нибудь провинциального правителя. Надежда на это, что и говорить, была слабая, но ничего другого не оставалось, и Кинкар еще раз мысленно прокрутил всю легенду, проверяя на прочность ее слабые места.
Сочиняя эту легенду, Кинкар и его друзья не могли подумать, что ее придется излагать перед лицом кого-нибудь из Черных. Он должен был говорить, что временно не состоит ни у кого на службе, но некоторое состояние у него есть, так что пока можно особенно не торопиться с наймом. Следовало держаться подальше от центральной крепости и ее стража. И вот он оказался в самом сердце того места, которого предполагалось всячески избегать.
А вдруг лорд Руд — этот лорд Руд — как и лорд Диллан, обладает способностью воздействовать на человеческое сознание? Или не умеет сам, но может пригласить кого-нибудь, кто умеет. Кинкар похолодел от нового предположения. Ведь если на этом Горте есть лорд Руд, то почему бы тут не быть и лорду Диллану? Каково будет разговаривать с другим лордом Дилланом? Эта мысль медленно ворочалась в мозгу пленника.
Запомни раз и навсегда, сказал он себе, это — не те Властители Неба, которых ты знаешь, и пусть тебя не вводит в заблуждение внешнее сходство. Посмотрим, удастся ли получить подтверждение словам лорда Диллана, что у человека могут быть двойники в другом мире.
Время в камере мерялось не минутами или часами. Оно было осязаемым, оно несло с собой усиливающийся холод, голод, судороги в связанных руках, боль в избитом теле. Пленник пополз по полу, пока его плечи не коснулись холодной стены, и, собрав все оставшиеся в нем силы, сумел подняться на ноги. Теперь, двигаясь, он сможет хоть как-то согреться, что позволит ему встретить предстоящее испытание в лучшей форме.
Касаясь стенки, он обошел камеру кругом. Она была совершенно пуста, только в одном углу обнаружилась куча гнилой соломы, по всей видимости, служившая постелью несчастным, занимавшим камеру прежде. Он опять оказался около ступенек, и, за неимением лучшего, присел у входной двери. Там он сидел до тех пор, пока холод каменного пола не заставил его вновь подняться на ноги.
Кинкар даже не пытался сосчитать, сколько раз он обходил комнату, отдыхал и вновь принимался ходить. Он сидел, когда Дрожание камней известило его, что тюремщики приближаются. Юноша встал на ноги и повернулся лицом к двери. Та со стуком отворилась, и в камеру ворвался свет, проникавший откуда-то сверху. Кинкар зажмурился.
— Э, да ты поднялся на ноги, подонок? — спросил кто-то с веселым смехом, который бывает подчас пострашнее ругательств. — А ну берите его, недоноски! Посмотрим, что он запоет, когда мы сдерем с него кожу!
Из облака света выскочили какие-то фигуры, кто-то подхватил узника под руки, за плечи, и вот его уже поволокли вверх по лестнице. Потом возник коридор, выложенный каменными плитами, снова ступеньки, и вдруг брызнул яркий дневной свет — они вышли во двор.
При свете дня Кинкар разглядел, что люди, обступавшие его на лестнице, были обычной солдатней. Плоские, грубые лица, в пустых глазах ни грана интеллекта. Командовал ими какой-то великан. В первый момент Кинкар даже решил, что перед ним Черный, но тут же увидел гортианские черты лица и знак дьявола между бровей. Тот осклабился, обнажая почерневшие дыры на месте зубов, и наклонился к Кинкару, обдав его исходившим изо рта зловонием. Одной рукой он крепко схватил юношу за волосы и больно заломил ему голову.
— Знак на месте, — заявил гигант. — Но не надейся, сопляк, что здесь это тебя спасет.
— Мы его распнем, Сууд? — поинтересовался один из охранников.
Великан выпустил Кинкара и, развернувшись, заехал спрашивавшему ладонью по лицу с такой силой, что тот, не устояв, повалился на пленника.
— Закрой пасть, ублюдок! Вы его распнете, когда Сууд отдаст приказ, и ни секундой раньше. Но он еще будет нас молить, чтобы мы его распяли, ясно? А ну, ларнговое дерьмо, ведите его в зал! Вы же знаете, там ждать не любят!
Солдат, которого ударили, харкал кровью. Но он не пытался протестовать против такого сурового обращения, он даже не посмел недовольно посмотреть в спину Сууда, когда тот ушел вперед. Кинкара провели через внутренний дворик, потом — через вторые ворота, туда, где помещались жилища начальников.
Пройдя сквозь ворота, сложенные из булыжников, они словно оказались в совершенно ином мире. Тут не было ни камня, ни привычных гобеленов, при помощи которых в Стире спасались от зимних сквозняков. Стены по обе стороны были гладкими и блестящими, словно лезвие меча. Похоже, их покрывали листы неизвестного Кинкару металла. Их светло-серая гладь была расцвечена сполохами всех цветов радуги, сливавшимися в бесконечный узор. Казалось, будто по стене непрерывно бродили тени, разыгрывая порою целые сцены. Впрочем, все это исчезало, лишь стоило сосредоточить свое внимание на одном месте.
Кинкар никогда не видел ничего подобного. Он решил, что эти чудесные стены тоже порождены магией Властителей Неба. Но юноша не давал воли своему изумлению. Он должен вести себя так, будто все эти чудеса ему хорошо знакомы, иначе как же он выдаст себя за отставного гвардейца одного из лендлордов?
Перед ними возникла какая-то мерцающая завеса. Никто из конвоиров не прикасался к ней, но она вдруг раздвинулась, скрывшись в стене, и вся группа очутилась в просторной комнате, залитой солнечным светом, который проникал в нее сквозь хрустальный потолок, сплошь покрытый дивной резьбой. Преломляясь в хрустальных гранях, лучи света рассыпались на бесчисленное множество радужных полосок, игравших на полу. В зал вели несколько дверей, находящихся на равных расстояниях друг от друга. Все они были закрыты теми же странными завесами. В центре зала в полу было квадратное углубление, вокруг которого стояли несколько скамей. На самой ближней к Кинкару, в очень напряженных позах сидели два гортианина. Было видно, что они чем-то очень обеспокоены. Они напоминали крестьян, которых ни с того ни с сего пригласили на обед к лендлорду, и теперь они страшно боятся — вдруг милость господина сменится на гнев. Они не повернули головы к Сууду и всем вошедшим, а продолжали смотреть на человека, сидевшего по другую сторону углубления — так неопытный новичок смотрит на мастера фехтования во время первого урока.
