— Сердце здесь. Постарайтесь попасть как можно точнее. И лучше, если вы будете в это время молиться.
— Прощайте, — сказала я. Он бросил на меня долгий, всепроникающий взгляд своих тёмных глаз, прежде чем закрыть их в ожидании покоя.
Я знала, что это будет трудно; но кто бы мог подумать, насколько трудно заставить себя вогнать деревянную щепку в обнажённую тёплую грудь человека, распростёртого на полу, которого я знала менее месяца, но с которым у меня сложилось страшное и пронзительное взаимопонимание, с которым я разделила всю горечь и ужас его души. Я не хотела причинять ему страданий, но меня колотил озноб, руки соскальзывали. Уперев, наконец, лезвие в его грудь, я зажмурилась и всем весом навалилась на рукоятку.
До сих пор в ушах моих стоит кошмарный хруст, с которым заточенная деревяшка вошла в его тело; я услышала придушенный хрип, вырвавшийся из горла Мирослава, и горячий поток крови хлынул мне на руки и платье. Я открыла глаза. Более жуткого зрелища невозможно себе представить: Мирослав бился в конвульсиях, кусая губы, в углах его рта пузырилась кровавая пена, усы слиплись от крови, хрип и кашель сотрясали его всего. Слёзы отчаяния залили моё лицо; тяжело дыша, я ухватилась за рукоятку кинжала и налегла снова, обеими руками вколачивая его и грудь Мирослава.
Кинжал не поддавался. Упругая смуглая плоть яростно сопротивлялась ему, выталкивая его из раны; кровь продолжала хлестать, но ручей её ослабевал. Судорога свела мою помертвелую руку; я выпустила кинжал, и он пробкой выскочил из тела Мирослава. Рана стягивалась на глазах. Сама не своя, я стояла на коленях, в вымокшем от крови платье, и смотрела на Мирослава, простёртого на полу в тёмной луже. Кровь перестала бежать у него изо рта, губы разомкнулись, и открывшиеся глаза уставились на меня.
Я увидела его взгляд, полный невероятной боли, ненависти и презрения. Брызги из кровавой лужи полетели во все стороны, когда он рванулся и сел на полу.
— Идите вон, — прохрипел он, упираясь руками в пол. — Вы такая же, как все! Джейн Эйр чёртова! Вы такая же маленькая дрянь с обсахаренным дерьмом в голове! Слабые нервы как основная добродетель! Оставьте меня — не вам меня убивать!
Я стояла окаменев. Мирослав вскочил; лицо его исказилось от ярости, и я увидела в его вытянутой руке неизвестно откуда взявшийся револьвер.
— Убирайтесь! — выкрикнул он. — Убирайтесь, пока я не вышиб вам ваши куриные мозги!
Вид его был страшен: раздетый до пояса, весь в липкой подсыхающей крови, с перекошенным лицом и спутанной гривой волос, он трясущейся рукой наводил на меня пистолет. Я отшатнулась и услышала выстрел; пуля ударилась в притолоку над моей головой. Я схватила со стеллажа свою сумочку и метнулась к двери.
— Идите, идите, — крикнул мне Мирослав. — Вы недостойны того, чтобы я вас пристрелил, вы, вшивая модернистка!
С грохотом я почти скатилась вниз по лестнице и выскочила наружу. Не помня себя, забыв, что я вся в крови, я пробежала с полмили по улице, опомнившись лишь у Лондонского моста. Хорошо, что поблизости стоял извозчик. Он посмотрел на меня в ужасе, когда я сделала неуклюжую попытку ввалиться в его кэб.
— Мэм, на вас напали?
— Д-да, — солгала я и, выхватив из кошелька соверен, сунула ему в руку. — Отвезите меня в Блумсбери.
— Может быть, вам надо в больницу?
— Нет, нет, — задыхаясь, сказала я, — отвезите меня домой, в Блумсбери, как можно скорее.
Я выпалила ему свой адрес; надо сказать, я весьма признательна ему — он не задавал мне лишних вопросов и довёз меня довольно быстро. Выпрыгнув из кэба, я вбежала в квартиру через чёрный ход и, пока никто меня не заметил, проскользнула в свою комнату. Силы покинули меня, Я упала на ковёр, уронив голову на руки, и пролежала так не знаю сколько времени. Придя в себя, я достала из ящика стола свой дневник.
Вот как случилось, что я сижу за столом, всё ещё в пропитанном кровью платье, и пишу эти строки. Не знаю, видел ли меня кто-нибудь — но сердце моё…
[запись обрывается]
Заметка из Daily Telegraph
от 23 сентября 1913 года
Удивительное и неприятное происшествие приключилось с Дороти Уэст, подающей надежды молодой эссеисткой. Вчера утром она была найдена без чувств на Пиккадилли, причём рукава и подол её платья были все в засохшей крови. Когда её доставили в больницу, то оказалось, что девушка совершенно не помнит, что с ней было перед тем и как она очутилась на Пиккадилли. Полиция не считает возможным отправить её домой, так как подозревает, что она свидетельница или соучастница преступления. Дело в том, что осмотр врачом мисс Уэст не выявил на её теле никаких ранений и, следовательно, кровь на платье принадлежит не ей.
Заметка из Daily Telegraph
от 25 сентября 1913 года
И снова загадочное происшествие с Дороти Уэст. Амнезия подозреваемой не даёт установить, следует ли открывать уголовное дело; этому мешает и явное отсутствие пострадавшего. Никаких орудий преступления, когда девушку нашли на Пиккадилли, при ней не было. Полиция тщательно прочесала все близлежащие улицы, но нигде не было признаков того, что совершалось какое-либо насилие. Откуда взялась кровь на одежде Дороти, ещё предстоит выяснить.
Заметка из Pall Mall Gazette
от 25 сентября 1913 года
Повесят ли Дороти Уэст — вот чем в действительности озабочена так называемая общественность, хотя суда ещё не было и уголовное дело ещё не открыто. Девушку находят на улице без сознания, в окровавленном платье, и воображение полиции разыгрывается: она сочиняет преступницу, сочиняет убийство, сочиняет неизвестную жертву без пола, возраста и личности. Вот чем занимается Скотланд-Ярд на досуге; вот как он защищает закон, жизнь и имущество граждан. Въедливым полицейским не мешало бы вместо этого заняться опиумными притонами, процветающими у них под носом.
Заметка из Times
от 26 сентября 1913 года
«Дело Дороти Уэст» (между прочим, ещё официально не открытое) привлекает всё больше и больше внимания. Инспектор Скотланд-Ярда Лесли Митфорд выписал ордер на обыск её комнаты в Блумсбери. Обыск выявил следы крови на ковре и кресле, что поставило полицию в тупик: хозяйка квартиры и другие жильцы уверяют, что посторонние там не появлялись. Если бы кто-нибудь был убит или ранен там, это, несомненно, не осталось бы незамеченным. Возможно, мисс Уэст совершила преступление где-то вне дома и затем явилась на квартиру. Пролить некоторый свет на происшествие, вероятно, может найденная в комнате тёмно-каштановая прядь волос, заложенная между страниц модного ныне «Мирослава боярина» (книга также оказалась запачкана кровью). Соседка мисс Уэст, мисс Миньона Паркер, утверждает, что волосы принадлежат некоему мужчине, с которым встречалась подозреваемая. Однако этому свидетельству вряд ли стоит доверять, поскольку сама мисс Паркер этого господина не видела.
Заметка из Daily Telegraph
от 27 сентября 1913 года
Возбуждение уголовного дела против Дороти Уэст отменено за отсутствием состава преступления. Обстоятельства его прояснились самым неожиданным образом. В больницу, где мисс Уэст пребывала под надзором врачей и полиции, ожидающей, когда она сможет дать показания, явился знаменитый писатель Алистер Моппер; он сообщил, что во время поздней прогулки в Гайд-парке вечером 21 сентября у него случилось сильнейшее кровотечение из носа, и оказавшаяся рядом девушка — он видел её впервые, но она узнала его по портрету в газете — бросилась к нему и попыталась. ему помочь. К несчастью, долгое время не удавалось остановить кровотечение: писатель потерял полторы пинты крови. У него и сейчас бледный и осунувшийся вид. О таинственной пряди волос, найденной в книге на квартире его поклонницы, Мопперу не известно ничего, но, по-видимому, она не имеет отношения к делу. Причины беспамятства мисс Уэст не вполне ясны: по заверениям Моппера, она оставила его внезапно, и он не знал, что с ней стало, пока не наткнулся на газетные статьи, из которых понял, что речь идёт именно о ней. Так или иначе, мисс Уэст не узнаёт Моппера и не помнит, что с ней было до 22 сентября. Её соседка по квартире мисс Миньона Паркер собирается забрать её из больницы домой, поскольку девушка нуждается в восстановлении сил.
Заметка из Times
от 27 сентября 1913 года
Общественность, несколько дней с волнением следившая за судьбой Дороти Уэст, может быть спокойна. Вчера Алистер Моппер, автор знаменитого «Мирослава боярина», официально заявил, что мисс Уэст испачкала платье, останавливая у него носовое кровотечение, открывшееся на прогулке в парке. Врач засвидетельствовал, что писатель действительно недавно перенёс большую потерю крови. О том, что Моппер страдает кровотечениями, уже писали газеты в этом году. Теперь, когда недоразумение разъяснилось, мисс Уэст может спокойно отправиться домой.
