– Фу-у-у… – выдохнула она и, перескакивая через ступеньки, завопила во все горло: – Папа! Не позорься! Выключи сейчас же!
Кэт пошла за ней, стараясь вспомнить, кого дразнили двумя прыщиками – ее или Лин. А впрочем… Когда Кэт исполнилось тридцать лет, она наконец примирилась со своим бюстом.
Джемма, бабушка и Фрэнк сидели вокруг кухонного стола Лин и, хрустя панцирями креветок, попивали шампанское. Волосы у всех были повязаны блестящей мишурой – это, конечно, была идея Джеммы.
– Шли бы вы на балкон, – время от времени повторяла Лин.
– Мы тебе помогаем, – отвечала Джемма.
– Ничего вы не помогаете. Надоедаете только.
Фрэнк встал и, обхватив Кэт за талию, закружил по комнате:
– А, вот и ты! Будущая мама! С Рождеством, мой ангел! Садись, подними ножки. Беременные так всегда делают. Надеюсь, Дэн об этом знает. Мне с ним надо кое о чем переговорить.
Он усадил ее на свой стул и, не слушая протестов, принялся задирать ей ноги, чтобы положить их на стол.
– Только не на еду! – предупредила бабушка.
В дверь позвонили.
– О, это, наверное, Чарли! – Джемма радостно кинула в рот очищенную креветку. – Он пришел, чтобы вы на него посмотрели.
– Да хватит вам жрать эти креветки! – не выдержала Лин.
– А что же еще с ними делать?
– А что, если мы этого Чарли попросим посмотреть, что с кондиционером? – предложила бабушка, обмахиваясь салфеткой.
– Он слесарь, бабуля.
– Значит, руки у него растут из нужного места. В нашей семье таких как раз не хватает. Ни одного рукастого нет!
– Джемма! – В кухню вошла Максин, а вслед за ней – мужчина и женщина. – Кажется, это твой знакомый.
– Народ, это Чарли! – Джемма бравурно взмахнула бокалом шампанского, вскочила на ноги и одной рукой обняла его за плечи.
Это был крепкий мужчина с широкой грудью, одного роста с Джеммой. Кэт подумала, что для такого роста он, безусловно, привлекателен. Здороваясь с ним за руку, она даже придвинулась поближе, чтобы рассмотреть знаменитые ресницы. Ей они показались ничем не примечательными.
– Моя сестра, – обратился Чарли к присутствующим. – Сегодня утром ее «фольксваген» приказал долго жить, так что я вроде водителя.
Кэт внимательно посмотрела на сестру Чарли. У той были длинные черные волосы, а красная майка с глубоким вырезом открывала соблазнительную ложбинку между тесно сдвинутыми грудями. Она была красивой. Очень красивой. И смутно знакомой.
– Здравствуйте! – произнесла девушка с улыбкой. У Кэт зазвенело в ушах. – Меня зовут Анджела.
Лин появилась будто из ниоткуда и осторожно положила руку на плечо Кэт.
– Здравствуйте, Анджела! – произнесла Джемма, улыбка сползла с ее лица, а бокал выпал из руки и вдребезги разбился.
«У меня не грудь, а два прыщика», – пронеслось в голове у Кэт.
Глава 10
Рождество для Лин началось в пять часов утра, когда она проснулась и поняла, что на нее уставилась пара карих глаз. Мэдди стояла у их кровати, сосала большой палец и смотрела на Лин, как загипнотизированная. Лин так испугалась, что дернулась и больно стукнулась локтем о прикроватную тумбочку.
– Вот черт! – Она села в кровати, поглаживая локоть. – И давно ты здесь? Ну не три же часа ты так стоишь?
Мэдди медленно открыла рот и начала хлюпать.
Майкл тоже проснулся и сразу же оживился. Оторвав голову от подушки, он заметил Мэдди:
– И кто там ждет Санта-Клауса?
– Она маленькая еще, не понимает, кто такой Санта-Клаус. Не забыл, что она его боится?
– Кстати, с Рождеством тебя.
– Я локтем ударилась.
– Ой…
Он откинул одеяло, обошел кровать и взял Мэдди на руки. Лин смотрела на него – высокого, худого, загорелого, в шортах с Микки-Маусом, которые Кара подарила ему на сорокалетний юбилей. Он постригся по-новому, и голова его казалась меньше, шишковатее и беззащитнее, как у школьника, которого задразнили в автобусе.
– Мамочка ударилась локтем, – сказал он Мэдди. – А ты тоже ударилась локтем?
Мэдди перестала плакать, трагически кивнула и показала пальцем на свой локоть.
Майкл пришел в восторг:
– Видела?
– Врушка она маленькая, – гордо сказала Лин.
Майкл снова лег в постель, не спуская Мэдди с рук, и положил ее между ними.
– Она теперь не заснет, – сказала Лин.
– Ну и пессимистка же у тебя мама!
Но совсем скоро все трое уже крепко спали: Лин с Майклом отодвинулись к краю кровати, лицом к Мэдди, а она улеглась на спину, раскинув ноги и продолжая сосать большой палец.
Казалось, что всего через несколько секунд их разбудили настойчивые трели телефона. Полусонная Лин взяла трубку.
– Надеюсь, не спишь? – с металлом в голосе осведомилась Максин. – Девять уже!
– Как девять? – откликнулась Лин, подозрительно подробно припоминая все, что ей сейчас приснилось. Она ела манго, лежа совершенно голой в ванне вместе с… Джоем.
Липкая… Сладкая… Скользкая… Его язык ласкает ее сосок…
Фу ты… В рождественское утро, когда она спала в одной постели с мужем и дочерью, ей вдруг в эротическом сне приснился бывший приятель. Она посмотрела на Майкла – тот уже проснулся и довольно почесывал живот. Его стриженые волосы смялись с одного бока.
– Так, Лин. Девять! – отчеканила Максин. – Все по плану? Индейку в духовку поставила?
Лин стало немного жаль, что эротический сон приснился ей как раз тогда, когда ее жизнь была так далека от эротики.
Да и что она хотела доказать, взяв на себя в этом году обязанность приготовить рождественский ужин – весь, от и до, даже эту несчастную индейку? Все равно ведь она не избавила мать от стресса. Скорее, наоборот: лишила контроля человека, на котором он просто помешан. Кэт всегда говорила: «Тебе же это нравится. Тебе всегда нравилось быть мученицей. Так вперед! Мы тебя не будем останавливать».
А могла бы все утро лежать в ванне и есть манго…
– Мы же семья, – ответила Лин матери. – Все свои. Никого не волнует, вовремя мы усядемся за стол или нет…
– Ты что, Лин, заболела? – все так же сухо спросила Максин. – Что за бред?
– Нет, мама, я здорова. Я только говорю, что нечего себя накручивать.
– Накручивать себя, как ты выразилась, очень даже нужно. Когда мы садимся поздно, все выпивают больше, чем нужно, вы с сестрами начинаете спорить, бабушка засыпает прямо за столом, отец несет чушь, а Мэдди перегуливает и объедается леденцами.
К сожалению, это было правдой.
– И потом, за обедом я хочу кое-что сказать тебе, – продолжала Максин. – Мне немного неловко…
– Неловко? Отчего? Что случилось?
«Мне немного неловко» – для матери это было очень откровенное признание. Может быть, она уже давно хочет о чем-то поговорить с ней, Лин? Наверняка о чем-то ужасном. Это очень по-маминому – за рождественским столом объявить о раке в последней стадии.
– Это хорошая новость, как мне кажется. По крайней мере, я счастлива.
Счастлива? Это настораживало. Лин прижала ко лбу два пальца. Она чувствовала, как на нее накатывает сильнейшая головная боль: вдалеке послышались глухие раскаты семейной тревоги.
Майкл сел в постели и захлопал руками, как курица крыльями, показывая, как квохчет Максин.
Лин кивнула.
– Говорить! – потребовала Мэдди и потянулась к трубке.
– С тобой Мэдди хочет поговорить. Увидимся за обедом, – сказала Лин. – И не смей приходить заранее! – Она передала трубку Мэдди и тут же взяла ее обратно. – С Рождеством, мама!
– Да, дорогая…
Внизу хлопнула дверь.
Майкл удивленно вскинул бровь:
– Что бы это значило?
Кара встречала Рождество у матери и должна была вернуться к обеду, не раньше.
Через минуту в приоткрытой двери показалась голова Кары.
– С Рождеством, дорогая! – сказал Майкл и, вскочив, раскрыл ей навстречу руки. – Рано ты!
Кара возмущенно посмотрела на него и ответила:
– Папа, ты же не одет! Я хотела сказать, что буду у себя в комнате. Есть не хочу. Говорить об этом тоже. Так что с расспросами не приставайте. Я не слишком о многом прошу?
Майкл засунул большие пальцы под резинку своих трусов, они выпятились на его впалом животе, и он выдохнул:
– Ах…
– Папа, что ты делаешь?!
– Не знаю, – жалко промямлил Майкл и уронил руки.
– Терпеть не могу Рождество! – рявкнула Кара, проходя через прихожую в свою комнату.
– И я тоже, – эхом откликнулась Лин.
Майкл удивленно посмотрел на нее.
– Ну, не то что… – уточнила она, отправляясь в ванную. – Просто я ему не верю.
В первое после развода родителей Рождество девочки Кеттл в первый раз почувствовали, как отдаляются друг от друга.
Началось все с брошюры – блестящей, соблазнительной брошюры.
– Как вам, девочки? – спросил Фрэнк.
Он выложил брошюру на красный ламинированный столик в «Макдоналдсе» и двигал руками туда-сюда, точно девушки на шоу «Распродажа века».
