словам.
Такое ощущение, что она просто не выдержала напряжения. Вибрации той самой струны.
– Мне неинтересно, – пытаясь понять, когда и зачем пришла в спальню, ответила Лиза.
– А если я хорошо заплачу?
– Тогда интересно.
– Есть несколько нюансов…
– Всегда есть «но»? – Лиза уже пожалела о минутной слабости.
– Я хочу рисовать вас обнаженной.
– Нет, – отрезала Лиза, – исключено.
– Почему? – искренне удивилась де Йонг.
– Подождите. Кто должен быть обнаженным, вы или я?
– Вы! – Лиза впервые услышала, как смеется Абигейл, и этот смех ей, пожалуй, понравился. – Но, клянусь, в вас умирает настоящий художник.
– И что вы собираетесь делать с картиной?
– Продам. Дорого.
– Нет. Я не собираюсь висеть у какого-нибудь мужика на стене голой!
– И не придется. – Абигейл сказала это с каким-то едва уловимым интересом. – А почему вы решили, что заказчик – мужчина?
– Подождите!
Лиза зашла на кухню, открыла бутылку воды, повернулась и уперлась взглядом в серую стену. Видимо, уборщица смыла кофейное дерево.
– Жду, – напомнила о себе де Йонг.
– Давайте по порядку. Вы хотите нарисовать меня голой, но…
– Рисовать, – перебила де Йонг. – На картине вы будете в одежде.
– А позировать надо голой? – удивилась Лиза.
– Именно.
– И в чем смысл?
– Он есть, – ушла от ответа де Йонг. – И вам его знать нельзя. Вплоть до завершения работы.
Лиза подошла ближе к стене и присмотрелась. Едва заметные, совсем блеклые, почти сливавшиеся со стеной разводы все-таки остались. Уборщица не смогла оттереть рисунок совсем. Либо боялась повредить краску, либо не заметила, что дерево и клякса все еще тут. Они будто бы впитались в стену. А вот облака исчезли; создавалось впечатление, что дерево высохло.
– Вы здесь? – уточнила де Йонг.
– Да. – Лиза вернулась к разговору. – Вы сказали, есть заказчик?
– Есть.
– А три минуты назад говорили, что просто хотите нарисовать меня.
– Мисс Ру. – Абигейл задумалась. – Вы знаете анекдот про молодого человека, который женился на богатой девушке?
– Нет. – Лиза коснулась кончиками пальцев стены, как будто пыталась нащупать дерево, но ощутила только холод и шершавость.
– Тогда скажу иначе. – Де Йонг, видимо, решила не рассказывать анекдот. – Одно другому не мешает. Нарисовать вас я планировала еще до того, как появился заказчик.
– И зачем?
– Чтобы потом, когда появится заказчик, продать картину, – усмехнулась де Йонг.
– Вот и вся любовь к искусству.
– Что, по-вашему, запечатлено на нашей общей фотографии, мисс Ру? – сменила вдруг тему Абигейл. – Кроме этой банальщины про семь грехов.
– Что? – Лиза остановилась посреди гостиной, ей показалось, что она услышит что-то очень важное.
– Шлюхи, мисс Ру. Как минимум шесть. Уж не знаю, чем вы́ занимаетесь, поэтому поспешных выводов делать не буду. Хотя нет, возможно пять. Еще одна бесплатная. Я про Парсли, как понимаете.
– Я не понимаю. – Лиза подошла к кнопке, открывающей шторы, и теперь задумчиво водила по ней пальцем.
– Актеры, художники, писатели – шлюхи, одним словом. Мы торгуем собой за деньги. Вопрос только в том, умеем ли мы с этим мириться. А в идеале и получать от этого удовольствие.
Шлюхи, повторила про себя Лиза. И не шесть, а семь, если уж на то пошло.
– И почему вы не бросите эту… профессию?
– Почему вы никогда не станете птицей?
– Потому что я человек, – растерялась Лиза.
– А я художник. – Возникло ощущение, что де Йонг не объяснила, почему не бросит профессию, а противопоставила себя человеку. – Меня в целом все устраивает. И если для того, чтобы быть художником, надо торговать собой, то я в целом на это согласна.
– А как же искусство? Великая миссия и все такое? – Лиза усмехнулась. Она получала какое-то странное удовольствие от разговора.
Абигейл задумалась, но у Лизы возникло ощущение, что та просто подбирает слова, чтобы объяснить свою мысль непонятливой девчонке, а не решает какую-то внутреннюю дилемму.
– Вы производите впечатление достаточно образованного человека. Вы же наверняка слышали о Сенеке?
– «Когда я вспоминаю свои речи, я завидую немым», – процитировала Лиза.
– Забавно, что именно эта цитата пришла вам в голову. А не та, что про попытку изменить мир либо свое отношение к нему, – усмехнулась де Йонг. – Вы, вероятно, юрист?
Лиза промолчала, де Йонг не стала дожидаться ответа и продолжила:
– Сенека был богат. Мы вряд ли можем представить насколько. Речь о сумме в триста миллионов сестерциев. Не думаю, что сейчас есть кто-то настолько же богатый. Так вот скажите, может ли рассуждать о бедности человек с таким состоянием?
– Не знаю.
– Наверное, может. Но очень здорово быть стоиком, когда ты можешь буквально купить весь мир. Понимаете, к чему я?
– Не очень.
– Тогда и не стоит продолжать этот разговор. – Де Йонг, кажется, разочаровалась. Лиза представила, как она сжала губы. – Так что скажете насчет портрета?
– А сколько заказчик вам за него пообещал? – Лиза наконец-то нажала кнопку и теперь смотрела, как расползающиеся в стороны шторы открывают вид на город.
– Двадцать тысяч, – усмехнулась Абигейл.
– Я хочу половину.
– И торговаться бессмысленно? – усмехнулась де Йонг.
– Абсолютно, – кивнула Лиза.
– А как же искусство? – с насмешливым укором спросила Абигейл.
– Это вы художник, а не я.
– Я-то художник… – усмехнулась де Йонг и не продолжила мысль, но Лиза хорошо поняла, что она хотела сказать. – Хорошо, вы получите свои десять тысяч.
– Я не сказала «десять тысяч», – холодно заметила Лиза. – Я сказала «половину». Наверняка вы выдавите из клиента побольше. Вы ведь теперь… пользуетесь спросом.
– Вы что-то хотите мне сказать? – вдруг вывела разговор в другую плоскость де Йонг.
– Нет, – чуть подумав и не сумев иносказательно обострить ситуацию, ответила Лиза.
– Хорошо. Тогда я завтра приеду к вам, и мы…
– Лучше я к вам.
– Я вам плачу, а значит, вы будете делать то, что я скажу, – холодно отрезала Абигейл, но потом несколько смягчилась. – В этом есть смысл, это не просто моя прихоть.
– Хорошо.
Лиза положила трубку и рухнула на диван, не отрывая взгляда от ночного города. Она не могла охватить глазами всю эту панораму, эта картина от нее все время ускользала. Двигались машины, где-то загорался или гас свет, плыли облака, двигалась луна, отсвечивали звезды. Лиза ни разу не смогла зафиксировать какой-то один образ. Город от нее все время уплывал.
Коротко прожужжал телефон. Лиза посмотрела на экран. Сообщение от Саймона:
Как ты?
Лиза некоторое время смотрела на сообщение, потом, повинуясь какому-то странному порыву, встала, подошла к окну, развернулась и сделала селфи. Сразу же отправила Коксу и написала ответ:
Хорошо, уже дома.
Почти сразу же в углу сообщения появились две синие галочки:
Черт! Шикарный вид!
Лиза хотела что-нибудь написать, но в этот момент пришло сообщение от
