с подозрительно тонкой талией только плавки и высокие ботинки. Внимание Лизы привлекли пышные, с показной небрежностью подкрученные усы. Они смотрелись комично, делая своего хозяина похожим на мультяшного героя.
Фото было сделано то ли в каком-то цирке, то ли в балагане. На заднем плане виднелись вертикальные полосы шатра. Лиза некоторое время смотрела на фото, пытаясь предположить, как оно оказалось в этом файле, потом плюнула и пролистала дальше. Оказалось, что Хёсту уже за семьдесят. Надо сказать, что для своего возраста он выглядел просто прекрасно. Что с семейным положением? Лиза нахмурилась. Почему-то в разделе «Жена» было указано два человека. Кристин Хансен и Ева Антонович. Фамилию свою мистер Хёст женам не дал.
Лиза не понимала, зачем жениться на двух женщинах, если можно не жениться ни на одной. Более того, она не понимала, как можно иметь двух жен в США. Наверняка браки Хёст заключал в какой-нибудь другой стране.
Лиза посмотрела на фотографии жен и уважительно покачала головой. Во-первых, они были молоды, а во-вторых, невероятно красивы. Просто произведения искусства, а не люди. Ей почему-то показалось, что вся суть этих браков в каких-то странных махинациях, а вовсе не в том, что старика потянуло на молодых красавиц. Хёст мог получить их менее сложным способом, жениться было необязательно. Лиза прокрутила файл дальше. Пропустила биографию – это ее сейчас не интересовало – и добралась до скандалов.
Жизнь Хёста буквально состояла из них. Скандалы были для Хёста не то жизненной целью, не то способом жизни. Лиза не смогла вспомнить, кто же недавно ей говорил об искусстве как о способе проживания всего происходящего вокруг.
Она вернулась из мыслей к файлу. Слишком много шума, слишком много эпатажа. Она усмехнулась и сделала глоток вина, обратив внимание на забавный случай. Три года назад, зимой, филиал энергетической компании Хёста отключил от электричества здание, в котором проходил всемирный съезд экоактивистов. Сотрудники компании раздавали у выхода из здания пледы и солнечные батареи. В наборе также была записка от мистера Хёста. Покаянное письмо, в котором он утверждал, что осознал вред, который приносит миру его мазутная электростанция, и сообщал, что решил остановить ее работу.
Съезд экоактивистов пришлось отменить: все замерзли. Что забавно, после этого на мистера Хёста подали в суд. На процесс он пришел лично и спросил, правильно ли он понимает: люди, борющиеся за повсеместное внедрение и использование экологически чистых источников энергии, возмущены тем, что он свято верит в их идею и – более того – действует согласно ей?
Можно предположить, каким посмешищем стали активисты, чуть позже пытавшиеся бастовать у той самой электростанции. В некотором смысле электростанция стала городской достопримечательностью. Нет, все это не даст ей рычагов. Хёст из тех, кого невозможно тянуть или толкать. Лиза вернулась к фотографиям жен. Чем же ей тягаться с такой красотой? Они моложе, сложены лучше, если не сказать идеально, и феноменально красивы. Волосы, кожа, фигура… Их буквально хочется… забрать себе и никому не показывать.
Лиза прокрутила файл до биографии. Биография, конечно, тоже была необычная. Хёст действительно был циркачом. Гастролировал с какой-то бандой оборванцев. Гнул подковы, жонглировал гирями. Ничего особенного. Потом не раз кардинально менял образ жизни, род деятельности и место проживания. То он циркач в Юте, то лавочник во Франции, то бизнесмен в России. Какие-то пельмени производил, потом пиво… Вот он уже банкир, и снова в Америке. Потом он все продает, исчезает и появляется нефтяным магнатом в Норвегии.
Лиза задумалась. Слишком яркая жизнь. Слишком много всего. Он попробовал, наверное, все, что только можно попробовать. Купил все, что хотел, получил все, о чем мечтал. Чем же его удивить? Она долила вина в бокал и сделала большой глоток, задумчиво глядя куда-то перед собой.
Снова прожужжал телефон. Лиза вышла из оцепенения и посмотрела на экран. Сообщение от Саймона:
Приедешь?
Она поставила бокал, подумала немного и написала ответ:
Нет, не могу.
Вернулась к файлу Хёста. Пролистала до самого конца, до деталей встречи. Частная вечеринка у него в особняке. Какой-то прием. Вечерние платья, смокинги, бла-бла-бла. Лиза снова вернулась к фотографиям его жен. Мысленно нарядила их в хорошие – а они могут себе позволить даже чертовски хорошие – платья. И результат ей не понравился. Она на их фоне явно потеряется. Лиза помассировала виски, посмотрела на бокал вина. И вдруг решила написать Саймону:
Что нужно тому, у кого есть все?
Положила телефон и стала ждать. То ли так на нее подействовало вино, то ли дело в чем-то другом. Она не понимала, зачем это сделала. Пришел ответ:
Я бы хотел придумать что-то эдакое, но я не мастер красиво складывать слова. Думаю, что ничего.
Лизу осенило. Она хищно улыбнулась и написала ответ:
Спасибо.
Тут же стала писать сообщение другому абоненту. На этот раз ей понадобится кое-что особенное.
9
Лизу разбудил телефон. Она почему-то еще сквозь сон поняла, что это очень важный звонок, быстро сунула руку под подушку, пытаясь найти трубку, но никак не могла ее ухватить. Лиза лихорадочно шарила рукой, телефон явно был где-то рядом, но она все не могла его найти. Он будто бы убегал от нее.
Лиза прямо-таки зарычала, рывком села, повернулась, подняла подушку и зло уставилась на телефон. Поздно, аппарат уже перестал вибрировать. Лиза страдальчески поморщилась, аккуратно взяла трубку в руку и, боясь того, что может там увидеть, проверила список пропущенных.
Пропущенных не было. Лиза облегченно вздохнула, но вслед за этим облегчением накатила тоска и даже какая-то глупая обида. Лиза с силой швырнула подушку на место и прижалась к ней щекой. Потом повернулась на другой бок, сгребла другую подушку и прижала к себе. Сжалась в комок.
Едва она начала засыпать, как телефон завибрировал снова. Но теперь Лиза была готова, она не выпускала трубку из руки. Мгновенно проснулась, прижала к уху смартфон и… Осознала, что приложила к уху пустую ладонь и что лежит в совсем другой позе, даже на другом боку. Несколько секунд Лиза ошалело моргала, как будто это как-то помогало мозгу справиться с реальностью. Она все еще не могла вырваться из сонной тревоги и обиды. Ей казалось, что она все проспала, все пропустила, все испортила.
Телефон снова завибрировал. На этот раз по-настоящему. Лиза медленно подняла подушку, отложила в сторону и, надевая наушники, посмотрела на экран, чтобы понять, кому она понадобилась.
– Добрый день, – поздоровалась де Йонг. – Я буду через час.
– Вы могли написать это в
